Прощай, невинность! - Джойс Бренда - Страница 5

• Предыдущая
• 5/102
• Следующая

Но то, что случилось в этот день на пляже, крепко засело в ее памяти. Софи постоянно видела перед собой Эдварда, занимающегося любовью с Хилари. И помнила выражение блаженства, появившееся на его лице под конец. Ее мысли были так неприличны, так безнравственны! Они лишали ее присутствия духа. Софи и сама не понимала, почему она так поглощена воспоминаниями о них… о нем. И с того момента, когда она убежала с пляжа, она не переставала обдумывать, как она напишет его, какова будет композиция портрета, цвет… Конечно, это будет совсем не то, что она на самом деле видела.

— И кто он такой? — с неподдельным интересом спросила Лиза.

— Не знаю. Она называла его Эдвардом.

— Она? Так он был не один?

Софи очень хотелось бы вернуть назад последние слова.

— Нет, — ответила она, не глядя на Лизу. И как только ее угораздило проболтаться?..

Лиза, усевшись на краешек кресла Софи, обняла ее и взволнованно воскликнула:

— Должно быть, ты имеешь в виду Эдварда Деланца!

Почему-то после слов Лизы в душе Софи шевельнулось нечто вроде предчувствия.

— Кто это — Эдвард Деланца?

— Я с ним познакомилась вчера вечером, перед ужином — ой, жаль, что тебя там не было! Если бы ты приехала вчера, а не сегодня!

Софи отчаянно пожелала, чтобы мужчина, которого она видела на пляже, не был гостем Сюзанны. Она надеялась, что никогда больше не увидит его. Она ведь просто не в состоянии будет взглянуть ему в глаза. Задавая Лизе вопрос, Софи внутренне сжалась:

— Он смуглый и интересный?

Сестра восторженно вытаращила глаза.

— О, он не просто интересный! Он потрясающе эффектный! — Понизив голос и наклонившись к самому уху Софи, она добавила: — И он опасен!

Софи побледнела. Нет… Лиза не могла говорить о том человеке, которого Софи видела на берегу. Конечно, он не из тех, кто гостит в доме. Конечно же!

— Из-за него все женщины разволновались, — продолжала болтать Лиза. — Все нашли его очаровательным, неотразимым — и наши гости, и горничные! Даже твоя мама посматривала на него.

У Софи закружилась голова, она крепко сжала кулаки. Неужели сестра говорит о том же человеке, неужели он сейчас здесь, в доме…

— Его репутация чернее ночи, Софи! — Лиза перешла на таинственный шепот. — Говорят, он всегда носит при себе пистолет, что он занимается то ли контрабандой алмазов, то ли перепродажей краденых драгоценностей… и что он распутник!

Софи затаила дыхание, ее сердце бешено колотилось. Она закрыла глаза, припоминая каждую деталь сцены, виденной ею в дюнах. Несмотря на то что этот человек выглядел образцом небрежной элегантности, как легко было представить его контрабандистом… или соблазнителем юной невинной девицы! Софи схватила лежавший рядом журнал и принялась обмахиваться им.

— Я уверена, все эти слухи преувеличены. В конце концов, разве мама стала бы приглашать его, если бы он был таким презренным типом? — Но она уже наполовину верила этим сплетням, да, верила.

Лиза улыбнулась:

— Ну, вряд ли его можно назвать презренным типом, Софи, несмотря на все, что он вытворяет. Говорят, его ранило в Африке, а потому он чуть ли не герой. И есть несколько дам, которые пытаются женить его на себе; в конце концов, он, по слухам, богат как Крез. Я дождаться не могу, когда же ты с ним познакомишься, Софи! На этот раз даже ты будешь поражена.

— Ну, пока что, судя по всему, поражена ты. — Софи сама удивилась тому, как ровно прозвучал ее голос.

— Я и в самом деле поражена, но он определенно не для меня. Папа ни за что бы не позволил, чтобы такой человек стал за мной ухаживать, это слишком очевидно. — Темные глаза Лизы сияли восторгом. — Вчера вечером, когда уже почти все разошлись, я видела его с одной леди, на террасе. Это потрясающе! Он ее обнимал! Он ее целовал!

Софи застыла.

— Кто?.. — хрипло спросила она. — Кто с ним был?

— Ты мне не поверишь! Я и сама поверить не могла! Это была Хилари Стюарт! — Лиза придвинулась к сестре. — Я слышала, что она тоже не прочь выйти за него.

Софи молчала. Теперь ей стало окончательно ясно, что человек, которого она встретила на пляже, и в самом деле Эдвард Деланца и что очень скоро ей придется столкнуться с ним лицом к лицу. Боже, как она взглянет на него после того, что видела?

Выйдя из своей спальни на балкон, Эдвард Деланца закурил сигарету. Глубоко затянувшись, он прислонился к кованым железным перилам. Посмотрел вниз, на безупречную ухоженную лужайку. Слева от нее раскинулся аккуратный английский сад, за ним виднелся краешек теннисного корта. Впереди, за лужайкой, разбегались в стороны зелено-кремовые дюны, а дальше синие со стальным отсветом волны океана, играя белыми барашками, набегали на пляж. На западе уже невидимое за домом солнце окрашивало небо в мягкий, чуть тускловатый розовый цвет.

Эдвард искренне наслаждался этим мирным пейзажем. В последние годы он жил слишком рискованно, поэтому высоко ценил тихие — и даже скучные — моменты существования. Но они длились совсем недолго. Проходило несколько дней, несколько недель, иногда несколько месяцев, и он снова начинал ощущать необъяснимое беспокойство — беспокойство, корни которого крылись в далеком прошлом и в самой его душе. Иной раз Эдварду думалось, что прошлое — нечто вроде осьминога, чьи цепкие щупальца невозможно стряхнуть с себя, а постоянное стремление к движению, переменам — это лишь попытки избавиться от тяжкого бремени.

Но в данный момент Деланца наслаждался тишиной летнего вечера. Хорошо, что он приехал сюда. Эдвард подставил лицо легкому ветерку — теплому и мягкому, ничуть не похожему на душные, влажные воздушные потоки Африки.

Так ярко, будто все это было только вчера, Эдвард вспомнил последнюю ночь в Южной Африке, когда он прятался за горой корзин и ящиков неподалеку от железнодорожной станции Хоупвилл, а вокруг все пылало, свистели пули, гремели взрывы… Британские солдаты и африканеры сражались всю ночь, и он угодил в самую гущу схватки. Казалось, утро никогда не наступит. Эдвард живо припомнил, как ему хотелось закурить, но когда он полез в карман, то нашел там лишь две пригоршни алмазов.

В тот момент он был готов отдать любой камень за сигарету.

Поезд из Кимберли опоздал на два с половиной часа. Деланца сильно оцарапался о колючую проволоку и к тому же получил пулю в плечо — кто-то из солдат заметил его, когда он стремглав бросился к поезду. Но все-таки Эдвард впрыгнул в последний вагон и на рассвете оказался в Кейптауне, где успел сесть на торговое судно, уже снимавшееся с якоря. Обливаясь кровью, страдая от боли, предельно измученный, он все же вырвался оттуда. С полными карманами алмазов.

И он никогда туда не вернется.

Погрузившись в воспоминания, Эдвард не заметил, как докурил сигарету, и очнулся лишь тогда, когда она обожгла ему пальцы. Возвращенный к настоящему, обнаружил, что он сильно напряжен и даже покрылся испариной, — так бывало всегда при тяжелых воспоминаниях… Да, в Южной Африке делать было нечего, это он понял много месяцев назад. Слишком все запуталось, слишком сильна стала всеобщая ненависть.

Эдвард намеревался продать свои африканские предприятия и землю так скоро, как только сумеет. Какой прок в богатстве, если тебя убьют?..

Эдвард посмотрел на прелестную мирную картину внизу. Там прогуливались гости с бокалами в руках — мужчины в черных смокингах и дамы в вечерних платьях, блистающие драгоценностями. Тут взгляд Эдварда уже не первый раз обратился к стоящему на балконе креслу. На сиденье лежал открытый альбом. Его страницы чуть шевелились под легким ветерком.

Деланца был уверен, что альбом потеряла в дюнах та юная шпионка. Когда они с Хилари порознь направились к дому, Эдвард нашел альбом, испытав при этом неожиданно острый интерес. Но куда сильнее он заинтересовался находкой, когда обнаружил на одной из страниц собственный портрет, набросанный торопливой рукой. Эдвард почувствовал себя польщенным. В альбоме были и зарисовки ньюпортского пляжа. Девушка, безусловно, талантлива.

• Предыдущая
• 5/102
• Следующая