Мертвый и живой (СИ) - Башибузук Александр - Страница 15

Личный состав группы резво выстроился по ранжиру и принял строевую стойку. Иван выпустил в воздух зеленую ракету и браво отрапортовал:

— Учебное задание выполнено, мост захвачен, взято в плен четыре человека, потерь нет. Командир группы «А» штурмшарфюрер Краузе.

Мордатый оберштурмбанфюрер глянул на секундомер и уважительно покивал:

— Ровно сорок пять секунд! Пожалуй, это ваша лучшая группа, оберштурмфюрер! Заметьте, они единственные, которые догадались обследовать мост на предмет наличия взрывчатки и сразу занять оборону. Каждый солдат знает свою роль назубок. Похвально, похвально...

Ротный щелкнул каблуками и со счастливой мордой браво вытянулся.

Оберштурмбанфюрер Скорцени промолчал, но по его лицу было видно, что он доволен.

Вперед вышел еще один проверяющий — целый штандартенфюрер*. Высокий, статный мужик с нордической, мужественной мордой в идеально подогнанной форме. Все ежились на ледяном ветру, а этот вел себя словно на курорте.

Курсанты поговаривали, что этот штандартенфюрер — инспектор из VI отдела РСХА*. Попаданцы поопытней сразу бы отметили, что эссэсман очень похож на замечательного советского актера Тихонова в роли штандартенфюрера Отто фон Штирлица, но Ваня советских фильмов не смотрел и ничего не отметил.

штандартенфюрер (нем. Standartenführer) — звание в СС и СА, все звания штандартенфюрера соответствовало званию оберста (полковника) в Вермахте.

главное управление имперской безопасности (нем. Reichssicherheitshauptamt, сокр. RSHA, РСХА) — руководящий орган политической разведки и полиции безопасности нацистской Германии, входил в состав СС.

VI управление РСХА (нем. SD-Ausland) — СД-Заграница. Разведывательная работа в Северной, Западной и Восточной Европе, СССР, США, Великобритании и в странах Южной Америки.

— Поясните детально свои действия, — сухо потребовал штандартенфюрер и покосился на мумию-сапера. — И это тоже.

Сапер, которому Ваня дал погоняло «Джексон» смертельно побледнел и даже задрожал.

— Мы использовали эффект неожиданности! — отрапортовал Иван. — Громкая речь сразу привлекает к себе внимание и мешает правильно оценить обстановку. Раненый — особенно. Солдаты подсознательно видят себя на его месте, теряют самообладание и теряются. Считаю, что именно появление раненого позволило нам захватить мост без потерь в установленные сроки. Осмотр моста и контроль пространства вокруг — это очевидно.

— Почему не застрелили солдат, а взяли в плен? — продолжил напирать эсэсовец. — Убить — быстрее, не так ли? У вас есть оружие с приспособлениями для бесшумной стрельбы?

— Так точно! — гаркнул Ваня. — Оружие есть, штандартенфюрер! Однако — мертвые не потеют... простите, не говорят. Следующий по исполнению пункт плана в боевых условиях — полевой допрос и сопоставление показаний. Больше пленных — больше показаний. Главное — владеть реальной обстановкой, потому что разведывательные данные не всегда верны.

Инспектор сухо кивнул, показывая, что вопросов у него нет и сдержанно заявил Скорцени.

— Да, вы правы, эта группа выбивается из общей массы в лучшую сторону. Предлагаю...

Дальше Ивана с товарищами погнали в расположение и последующий разговор остался неизвестным. Но штандартенфюрер очень не понравился Ване. Он уже научился чувствовать опасность, а от эсэсовца этой опасностью просто смердело.

Вилли сел за руль, а Ваня примостился на пассажирском сиденье и задумался.

За прошедшие две недели в лагере много чего изменилось. Бардака стало гораздо меньше, наладился учебный процесс, курсантов гоняли в хвост и гриву, а Иван, как и обещал Отто Скорцени, получил звание штурмшарфюрера СС — то есть, фельдфебеля. И самое главное, собрав воедино свои скудные школьные знания, проанализировав направленность занятий и переосмыслив некоторые голливудские фильмы, наконец, примерно сообразил для чего их готовят.

«Арденнское контрнаступление... — думал он. — Чего уж тут непонятного, даже для неуча, такого как я. Немцы хотят переломить ход войны. А впереди наступающих армий пойдем мы, брать мосты и наводить шухер по тылам американцев. Вот только, насколько я помню, дойчам все равно славно наваляют, а пойманных диверсов будут пачками расстреливать. Это исходя из голливудских фильмов, хотя пиндосы могли банально напиздеть — это в их стиле. Но, в любом случае, я влез в самое дерьмо. Даже не дерьмо, а дерьмище. И как из него вылезти — хер его знает. Важная информация? Архиважнейшая! Сука... и не доложишь в Центр, потому что никто меня сейчас в Гамбург не отпустит. Опять же, даже в Гамбурге у меня пока еще никакой связи. Сука... по-другому и не выразишься. Остается одно — выжить. И по возможности навалять пиндосам. За Варвару и просто так. И чтобы помочь нашим. Хер его знает, как там в стратегическом плане, но, если по-простому, по-лапотному — развивая наступление, немчура оттянет силы на пиндосов и нашим станет легче. Может быть. А если нет, на Родину можно не возвращаться — расстреляют к ебене матери...».

В казарме группа переоделась, потом сходила на обед: к счастью, повар прекратил готовить «американские» изыски и перешел на привычную немецкому брюху еду.

После обеда Ваня уже собрался устроить самоподготовку, как приперся инструктор по физической подготовке: въедливый старикан, унтер-офицер Иоганн Штольцхирш, которого все так и называли Оленем.

Stolzhircsh (нем.) — гордый олень.

— Штурмшарфюрер Краузе? — он подслеповато глянул на бумажку в руках. — Тут я нашел у себя в столе предписание проверить вашу физподготовку. Собирайтесь...

— Я уже два недельных зачета сдал по физподготовке, — буркнул Иван. — Вам же, унтер-офицер.

Ваня вспомнил слова Скорцени, что его физическое состояние сначала проверят и сразу сообразил, что предписание старикан банально потерял, а теперь нашел.

— Ничего не знаю! — уперся унтер. — Есть предписание — надо выполнить. Тут написано начинать в щадящем режиме — так уж и быть, побежишь не в полной выкладке, а в спортивном костюме и спортивных туфлях. Собирайся! Начнем с трех тысяч метров.

Иван проклял матерно армейский бардак, быстро переоделся в спортивный костюм и вышел на беговую дорожку. За результат не боялся, даже несмотря на то, что давно серьезно не тренировался. К тому же, три тысячи метров была его коронная дистанция, а немецкие армейские нормативы на пару порядков отставали от современных.

Ваня быстро поймал темп и на бегу снова задумался.

«Мосты и диверсии — не проблема, парни в группе бывалые и надежные. Это, конечно, если какой-нить пиздец не подкрадется. То есть, первые пару суток мы пропетляем, пока пиндосы не опомнятся. А потом они, припоминаю, устроят тотальный шухер — будут проверять всех каверзными вопросами — кто выиграл Лигу по бейсболу и прочей хренью. Этого я знать не могу и обязательно спалюсь. Спалюсь — поставят к стенке. Ну что делать? Залечь и переждать? Так камрады из группы не поймут. Они окромя Руди не идейные, но что такое воинский долг понимают. Опять же, мочить пиндосов не особо хочется. Ну и что делать? Как всегда — по ситуации? Понадеяться на везение? Охо-хо... хорошо, что амулет Петрухи сохранил...»

И сам не заметил, как пересек финиш.

— Ничего не понимаю... — Олень озадаченно тряс секундомер. — Это что, получается...

— В чем дело, унтер-офицер?

— Ты... — старикан ошалело глянул на Ваню. — То есть, вы, штурмшарфюрер Краузе, только что поставили рекорд Германии в беге на три тысячи метров. Вы раньше занимались бегом?

— Армия! — Ваня строго нахмурился. — Армия делает из зеленого дерьма стальные штыки. Вам понятно, унтер-офицер? Я свободен?

— Вы свободны, — послушно согласился Олень. — Думаю, после такого... остальное тестирование уже не требуется. Я подам рапорт, обязательно подам. Такие результаты надо поощрять...

И ушел, что-то бормоча себе под нос.