Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 57

Путешественница между мирами знала, что именно запуск фонариков является кульминацией праздника и с любопытством ожидала возможности понаблюдать за этим зрелищем.

Служанки поставили у веранды столик с письменными принадлежностями и доложили хозяйке дома. Выйдя во дворик в сопровождении других дам, та попросила всеобщего внимания.

Разговоры стихли, и все взоры устремились на госпожу Азумо Сабуро. Чтобы занять гостей и поднять им настроение, она объявила конкурс на пожелание или обращение к Вечному небу. Лучшие из них отобразят на нескольких фонариках.

"Так их специально оставили чистыми!" — догадалась Ия, наблюдая за охваченными энтузиазмом женщинами.

Тут же послышались предложения: от банального "почёта и процветания" до вычурного "победоносного вознесения к вершинам". В ход пошли даже короткие стишки: "Величия океана и долголетия горной сосны".

В итоге выбрали выражение, предложенное наложницей одного из двоюродных братьев господина Бано Сабуро.

Под поощрительные аплодисменты молодая женщина в салатового цвета платье, грациозно поклонившись, плавным жестом отвела широкий, украшенный вычурной вышивкой рукав и, макнув кисточкой в тушь, быстро, но очень аккуратно вывела на пузатом боку фонарика из розовой бумаги: "Пусть мудрость предков рождает благонравие сыновей".

Платиной подобное пожелание показалось глупым и бессмысленным, но аборигенкам оно очень понравилось.

Дамы успели придумать ещё четыре столь же нелепых выражения, но тут появился слуга и что-то прошептал на ухо хозяйке дома.

Та тут же объявила о приезде господина Тако Сабуро и предложила собравшимся отправиться на передний двор, чтобы встретить его, его супругу, двух наложниц и двух дочерей.

Позабыв о фонариках, дамы устремились к дверям главного зала, разделявшего усадьбу на две части.

Обычно общительная и легко сходившаяся с людьми Ия сегодня среди обилия новых лиц почему-то чувствовала себя не очень уютно. Словно бы "не в своей тарелке".

Услышав историю приёмной дочери начальника уезда и как-то слишком быстро утолив своё любопытство, женщины принимались общаться между собой, поскольку, по большому счёту, разговаривать с ней им было не о чем.

Путешественница между мирами терялась в догадках, не понимая, почему же супруга и наложница господина Чаито Сабуро устроили ей вчера настоящий допрос? Возможно, у них имелись какие-то особые причины для такого интереса, отсутствовавшие у остальных?

Стоя за спиной Анно и слушая, как та с жаром обсуждает с приезжими женщинами удачное замужество какой-то общей знакомой, Платина вспоминала свои вчерашние опасения и корила себя за явно завышенную самооценку.

Немного поболтав, все разошлись по своим комнатам. Пока хозяева и гости приводили себя в порядок перед праздничным ужином, слуги накрывали столы прямо под открытым небом.

Следуя примеру третьей наложницы, Ия тоже переменила платье, поправила макияж, причёску и привязала к поясу подаренный норигэ.

Тем временем на дворе уже зажглись факелы, чей пляшущий свет отражался в серебряной посуде. Дымились курильницы, добавляя к аппетитным запахам разнообразной еды тяжёлый аромат благовоний.

Мягко шурша, переливался дорогой шёлк пышных нарядов. В причёсках супруг и наложниц блестели благородными металлами и драгоценными камнями разнообразного вида шпильки, заколки и даже парочка диадем.

Незамужние девушки выглядели значительно скромнее, но и их вид вполне можно было назвать "праздничным".

Прежде чем хозяйка дома пригласила гостей отведать угощения, те вручили ей скромные подарки.

Отвесив церемонный поклон и произнеся несколько благодарственных слов, старшая госпожа Азумо Сабуро передавала гостинец стоявшей поодаль Икибе, а та клала на специальный столик, где скоро образовалась куча разнокалиберных коробочек, обтянутых цветной бумагой и перевязанных алыми лентами с причудливыми бантами.

После окончания церемонии супруга начальника уезда ещё раз поблагодарила дам за оказанную честь и пригласила занять места за столами, расставленными вокруг прудика.

Служанки торопливо наполнили чарки, а затем самая пожилая из женщин предложила выпить за процветание этого дома.

Твёрдо помня уроки госпожи Андо, Ия лихо опрокинула чарку, не забыв прикрыть нижнюю часть лица широким рукавом, и плотоядно оглядела теснившиеся перед ней блюда, большинство из которых она видела в первый раз.

Поймав насмешливый взгляд наложницы господина Тако Сабуро, девушка храбро наколола вилкой нечто, напоминавшее обрывок верёвки, бестрепетно отправив его в рот.

"А ничего так, — усмехнулась она про себя. — Остренько".

Потом попробовала мелкие, с ноготь мизинца, грибочки в склизком маринаде, соевый творог, кусочки какого-то мяса, напомнившие ей банальные крабовые палочки.

Следующей взяла слово супруга второго двоюродного брата господина Бано Сабуро, решившая порадовать собравшихся коротким стихотворением:

И ласковый ветер, и скудное солнце,

весна наступила уже.

Сменила я тёплое зимнее платье,

и сразу светлей на душе.

Получив в награду вежливые аплодисменты, дама предложила выпить за новую весну.

После четвёртого тоста голоса зазвучали живее, послышался смех.

"Ещё пара рюмок — и никому не будет ни до кого никакого дела, — подумала Платина, жмурясь от предвкушения. — Тогда проберусь в главный зал и посмотрю, как мужчины празднуют. Может, и Хваро увижу".

— Благородные дамы! — вновь привлекла к себе внимание хозяйка дома. — Чтобы усладить ваш слух, мы пригласили знаменитую певицу Весенний Василёк.

Собравшиеся возбуждённо загомонили.

На веранду главного зала вышли три женщины в сине-красных шёлковых платьях с большими вычурными причёсками.

Та, что постарше, села на низенькую табуреточку, положив на колени что-то вроде гуслей. Вторая поднесла к губам флейту. Третья, самая маленькая и хрупкая, ударила в крошечный бубен и запела:

Подтаял последний снежок во дворе,

а значит, приходит весна,

И яшмою алой украсив себя,

так зимняя слива нежна.

Бутонов на солнце раскрытых едва

тончайший плывёт аромат.

Красавица так хороша,

Взойдя из купальни, ясна и свежа,

весенний примерив наряд.

Природа сама влюблена в сливу мэй,

издревле к ней благоволит,

Ей свет полнолуния дарит луна, —

звенит над землёю нефрит.

Её восхваляем мы, в чаши сполна

плеснув молодого вина,

За сливу пить каждый готов!

О, сколько красивых и разных цветов,

но мэй, несравненна, одна.

Негромкий, но сильный и мелодичный голос, казалось, заполнил собою весь двор.

Разговоры стихли. Зрительницы, как зачарованные, слушали певицу. Кто-то украдкой смахивал платочком слезинки из уголков глаз, а Ия едва не взвыла от разочарования.

Теперь, когда все взоры устремлены на крыльцо главного зала, ей ни за что не пробраться внутрь, не привлекая внимания.

Умолкнув, Весенний Василёк грациозно поклонилась. Женщины дружно зааплодировали, прося исполнить ещё чего-нибудь. Разумеется, певица не смогла отказать столь благодарным слушательницам и продолжила концерт.

Однако, несколько молодых женщин, сбившись кучкой на веранде дома наложниц, тихо переговаривались между собой, лишь изредка бросая взгляды в сторону главного зала.

Монашка тоже о чём-то шепталась с кем-то из старших жён, а Платина по-прежнему оставалась в одиночестве, лениво ковыряясь в мисках с едой. С лёгкой грустью слушая местные песенки, она вдруг почувствовала нарастающий "зов природы" и, тихонько выбравшись из-за стола, заторопилась в уборную.