Война все спишет (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 8

Так что «социалистическое соревнование», если применить термин от еще не наступившей эпохи, пошло яростное. И если удастся разбить армию Оку, то позиции Куропаткина значительно ослабнут — это все прекрасно понимали, так что штаб заработал как хорошо отлаженный механизм, давно скучавший по настоящей работе.

— Евгений Иванович, для организации нормальной работы мне нужны несколько офицеров, что прекрасно проявили себя в ином времени. Вы понимаете, что я хотел сказать, — осторожно произнес Фок, кивнув на дверь салона — все же не лишняя предосторожность от «подслушивающих и вынюхивающих особей», которых всегда хватало.

— Кто из них?

— Профессор академии Генерального штаба генерал-майор Алексеев, твой однофамилец.

— Знаю такого, Михаил Васильевич сейчас в Лаояне, можно выцарапать — пока без назначения. На какую должность ты хочешь его назначить?

— Начальником штаба к Стесселю — он вполне справится и заменит его, если что произойдет. А еще мне нужен Гурко, его в должности начальника штаба 1-го Сибирского корпуса сменил Иванов, и полковник сейчас только его помощник. А дело для него имеется, живое и важное.

— Отправь распоряжение Штакельбергу через Жилинского — через несколько часов этот бурский авантюрист будет у тебя. Но для чего он нужен? Ведь шпионажем только и занимался.

— Нам он необходим — самая подходящая кандидатура для отдела военной разведки и контрразведки — она у нас сейчас на пещерном уровне, а генерал-квартирмейстер не та кандидатура. Привлекать жандармов не всегда целесообразно — у них свое управление. Еще нужно ставить войсковую разведку, привлечь китайцев к этому делу…

— Мне уже докладывали, что в твоем окружении уже видели китайских подданных, причем весьма подозрительных.

— Многие дела можно совершать руками туземцев — на это не обратят особого внимания. Я подобрал необходимые кадры — некоторые уже сотрудничают с нашими офицерами Генерального штаба. Причем и в ином времени тоже содействовали.

— Хм, а ты обстоятельно подходишь к делу, мне это нравится. И насчет жандармов ты прав — нам нужна своя тайная служба, и на совсем иных основаниях действующая. Так что давай список, я посмотрю.

Фок протянул Алексееву листок бумаги, на котором были расписаны два десятка строчек — по две на кандидатуру. Наместник принялся читать, поднял на него удивленные глаза.

— Имена есть незнакомые — а где у нас капитан Самойло?! И кто это такой? Хм, подполковник Лавр Корнилов, столоначальник в Главном штабе и недавно вернулся из Индии?

— Разведкой занимаются, как и твои кадры, Евгений Иванович, а подполковник заострен именно на Восток, — усмехнулся Фок, уже зная какой на самом деле имеется штат у наместника. Вот только не упорядочен еще, и не столь эффективен, каким мог бы стать. Хотя те же дипломаты вполне ему лояльны, и деятельны, а это немаловажно.

Но ведь время есть, и изменить можно многое…

— Минные катера с «Всадником» и «Гайдамаком» уже направлены по бухтам, миноносцы 2-го отряда их прикрывают. «Джигит» и «Разбойник» на внешнем рейде брандвахтой. «Забияка» и «Гиляк» пойдут под моим флагом в бухту Луизы, прикроют наши миноносцы в случае повреждений.

Контр-адмирал Лощинский сейчас едва сдерживал волнение, докладывая Алексееву, прибывшему под вечер в Порт-Артур. Все же успел добраться из Лаояна, сделав короткую остановку на станции Ташичао, встретившись там с Фоком. Утром Евгений Иванович собирался выходить в море, благо «Баян» с «Палладой» отогнали японские дозорные крейсера, что при виде русских кораблей немедленно бросились в паническое бегство. Еще бы им не испугаться когда и с севера показались дымы — то подходила «Диана», вышедшая из Дальнего. На этой «богине», не принимавшей активного участия в недавнем сражении, закончили экстренно ремонтные работы, и крейсер вышел в море. Его сопровождали пять миноносцев 1-го отряда — больше половины из числа способных выйти в море.

Конечно, в другое время адмирал не стал бы так рисковать, но сейчас у него не осталось выбора — стало ясно, что японцы собрались проводить десантную операцию и захватить Инкоу, падение которого грозило немалыми неприятностями. Такого варианта развития событий нельзя было допустить ни в коем случае, и Алексеев осознанно пошел на риск, прекрасно понимая, что случись что-нибудь похожее на случай с «Петропавловском», проблем не оберешься, и ситуацию будет не исправить.

Он собрался бросить на кон войны единственный козырь, применение которого адмирал Того сейчас вряд ли ожидал. Кураж от победы над японским отрядом седьмого мая оказался настолько велик, что ремонтные работы на торпедированных в первую ночь войны броненосцах были немного ускорены. Два дня тому назад с «Цесаревича» и «Ретвизана» сняли кессоны, хотя в иной реальности это произошло 23-24 числа, как он узнал от Фока. К тому же еще 15 мая на последнем корабле установили двенадцатидюймовые пушки главного калибра. Через два дня провели пробные стрельбы, результат которых оказался вполне удовлетворительным.

Так что завтра с утра он выведет два броненосца в море, и если 1-й отряд Того прикрывает конвой, то есть неплохие шансы добраться до Дальнего, где их на подходе встретит «Пересвет» под флагом Матусевича, с тремя большими миноносцами в сопровождении.

О бое с японской эскадрой не могло быть и речи — команды должны чуть ли не заново привыкать к морю, наладить взаимодействие. Ведь экипажи три с половиной месяца стояли в ремонте, какие тут походы. А вот Того от такой демонстрации явно станет не по себе — три русских новых броненосца, скорость которых не уступает японским «визави», поневоле заставят неприятеля прикрывать транспорты главными силами, тут одними броненосными крейсерами в охранении не обойдешься.

Зато через десять дней, максимум две недели, можно и рискнуть сразиться с врагом. К этому времени войдет в строй «Победа» кессон с нее уберут на днях, и «Полтава», немного пострадавшая в недавнем бою. Причем по вине контр-адмирала Матусевича — тому надо было просто направить на север и юг по миноносцу, и в таком случае подход японской эскадры не оказался бы для русских моряков неприятной неожиданностью. Наивный просчет, за который он устроил жестокую, но справедливую выволочку, которую Николай Александрович надолго запомнит…

— Николай Оттович, — Алексеев посмотрел на сидящего справа от Лощинского Эссена. — Я вызвал вас в Порт-Артур чтобы сообщить — немедленно лишаю вас должности командира броненосца. Снимаю не только потому, что «Севастополю» месяц стоять в ремонте, а лишь руководствуясь тем, что вы настоятельно нужны на крейсерах. Рейценштейн уже вышел в море — под брейд-вымпелом «Баян» и обе наши «богини». Задача его отряда связать боем, по возможности, вражеские крейсера и обеспечить атаку наших минных катеров от бухт Луизы и «Десяти кораблей».

Алексеев сделал паузу, любуясь вначале побледневшим, а теперь побагровевшим лицом Эссена. И как ни в чем, ни бывало, тем же голосом продолжил говорить дальше.

— Я решил назначить вас командиром второго крейсерского отряда. А потому спрашиваю — вы готовы выйти в море немедленно, под вашим командованием будет «Аскольд» и «Новик»? И сопровождать в атаку вы станете пять больших миноносцев Елисеева, что пришли из Дальнего, и сейчас загружаются углем. Задача также состоит в прикрытии этой ночью отряда капитана 2-го ранга Бубнова — у него семь боеготовых «соколов». Прошу вас дать мне свой ответ.

— Я готов, ваше высокопревосходительство, в сию же секунду выйти в море, — Эссен поднялся со стула, но повинуясь жесту Алексеева, уселся обратно. За эту минуту наместник увидел, насколько эмоциональным может быть Эссен — целая гамма чувств появилась на лице храброго остзейского немца. Тот и не думал их скрывать — вначале недоумение, немой крик души — «за что меня так наказывают?!»

Потом невероятная, почти смертельная обида, когда Николай Оттович услышал, что «Севастополю» месяц стоять в ремонте. И резонно посчитал, что наместник решил, что вина за повреждения в бою лежит именно на нем. Затем неприкрытая радость, что его возвращают обратно на крейсера, причем командиром отряда — а ведь это повышение в должности, и значительное. Эссен принял самый тихоходный броненосец эскадры по приказу Макарова, и получил чин капитана 1-го ранга, ибо «Новик» относился к кораблям 2-го ранга. И теперь он возвращается обратно на крейсера и может поднять на одном из них брейд-вымпел, согласно статье «Морского Устава». А тут уже полагался салют из 9 или 11 выстрелов. И до погон контр-адмирала с должности командира крейсерского отряда, то есть с упраздненного чина капитан-командора, добраться многократно легче, чем будучи командиром одного из устаревших броненосцев.