Война все спишет (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 38

А вот командующие Сибирскими армейскими корпусами выглядели совсем иначе, и в двух он был полностью уверен. На его стороне был вкусивший первую победу в своей карьере генерал-лейтенант Зарубаев, командующий 4-м Сибирским армейским корпусом. С беленьким крестиком, на колодке с черно-оранжевыми полосками, на кителе, полученным за нанесение поражения армии Нодзу на Ляохе. А вот если бы разгромил самураев на плацдарме — то был бы также усыпан наградами, как сидящей рядом с ним Кондратенко, с таким же крестом на кителе, и ждущий повышения в чине, за победу при Дагушане.

На его стороне в любом случае будет «родной» 3-й корпус, хотя его командующий генерал-майор Кондратенко находился, как и он на «птичьих правах». Ведь государь-император Николай Александрович может не утвердить его назначение, сделанное наместником. А тогда будет скверно для дела — этот генерал, в чем Фок был уверен, гораздо умнее многих присутствующих, и хорошо разбирается в военном деле. Однако на этом совете он был единственным в своем невысоком чине генерал-майора. Впрочем и сам Фок пребывал среди всех генерал-лейтенантов последним в пресловутом списке «по старшинству». И по всем неписанным правилам никак не мог ими всеми командовать, и подчинялись ему охотно и с должным уважением только «сибиряки», уже ощутившие с ним вкус победы.

Но к командующим 1-м, 3-м, 4-м и 6-м Сибирским корпусам могли добавиться еще двое, которые не будут вести с ним «местнический спор», говоря языком боярства далеких московских времен.

Порывистый и решительный генерал-лейтенант граф Келлер ему понравился после первой беседы. В свое время он прочитал в литературе отзывы на него историков — «дескать, приехал бывший Екатеринославский губернатор пострелять на войне узкоглазых туземцев и погиб бесславно». И эта ругань шла в отношении человека, прошедшего две войны с турками — одну в составе сербской армии. А потом еще стал организатором болгарской армии — и беззаветно преданного долгу и армии генерала, получившего в первом бою с японцами 36 шрапнельных пуль.

В штабе Фок прочитал телеграмму, отправленную графом Куропаткину, где тот просил о любом назначении — а ведь он покидал весьма «теплое и хлебное» губернаторское кресло. А писал Келлер просто — «если ваше высокопревосходительство считаете меня еще пригодным к боевому делу, хотя бы как пушечное мясо, убедительно прошу о назначении начальником стрелковой бригады, или на какую угодно строевую должность, независимо от иерархии». Граф не мог оставаться «мирным губернатором в тылу, когда потоками лилась кровь». А еще Фоку успели передать частенько употребляемую Келлером фразу — «солдат должен быть на войне!»

Так что Федора Эдуардовича он решил задействовать как командующего 2-м Сибирским корпусом, а потом найти иную должность — граф был отличным педагогом, в свое время директором привилегированного Пажеского Корпуса, и пользовался уважением среди столичной знати. И имел связи, причем весьма обширные, которыми было бы не грех воспользоваться исключительно ради дела.

Командующий сформированным на базе Восточного отряда 5-м Сибирским армейским корпусом генерал-лейтенант Иванов, как знал Фок, будет управлять в 1914 году Юго-Западным фронтом. И потому решил немного «подыграть» текущей истории — через наместника пробил назначение к Николаю Иудовичу начальником штаба генерал-майора Алексеева, решив, что для Кондратенко более подходит начштабом полковник Дмитриевский, что раньше был в 4-й дивизии у Фока на этой должности. Ведь именно Алексеев был бессменным начальником штаба у Иванова еще с окружных времен и с первых дней войны с германцами.

Николай Иудович, по циркулирующим слухам был сыном то ли кантониста, который выслужился в штабс-капитаны, или даже ссыльнокаторжного — так что удивляться не приходилось, что по службе все вышибал собственным горбом. Сейчас смотрел на Фока с нескрываемым уважением — наместник «шепнул» генералу кому именно тот обязан своим назначением. Так что и на него можно было опереться, вот только как заставить генеральскую «фронду» в лице прибывших «армейцев» подчиниться, не прибегая к склокам. А такой способ был только один — победами, а потому следовало прибегнуть к самым решительным действиям. И начинать их исключительно силами сибирских дивизий, не дожидаясь окончательного сосредоточения прибывающих в подкрепление армейских корпусов.

— Господа генералы, речь пойдет о нашем наступлении. Прежний командующий Маньчжурской армией генерал Куропаткин рассчитывал дать под Ляояном генеральное сражение, старательно возводя здесь линию укреплений из фортов, редутов и люнетов, на что потрачены огромные средства — причем совершенно впустую. Японские войска нельзя даже близко подпускать к железной дороге, потому что будет риск, что противник просто отсечет Квантун с флотом и 2-й Маньчжурской армией генерал-лейтенанта Линевича от главных сил в лице нашей 1-й армии. Зачем предоставлять противнику шанс достичь даже минимального успеха?

Фок заговорил в своей манере, привычно властно и уверенно, видя, как по лицу баронов мгновенно пробежала недовольная гримаса — «полные генералы» были с ним явно не согласны. Но пока молчали, дожидаясь удобного момента, чтобы начать «местничество», которым охотно занимались в русском генералитете. Ведь дрязги и споры о «первородстве» никуда не денутся, ведь такова сама человеческая природа, и дело не только в военном мундире. Вернее, не столько в нем в одном.

Вот только отдавать им инициативу в начавшемся совете Александр Викторович категорически не желал, тем более, что в предстоящей операции не предполагалось задействование армейских корпусов даже во втором эшелоне. И на это были определенные доводы…

— Наступление будет вестись исключительно силами Сибирских корпусов, как вполне обстрелянных, и имеющих опыт победных сражений. Если мы будем дожидаться окончательного сосредоточения армейских корпусов, то японцы успеют восстановить потери 2-й армии генерала Оку, и боеспособность 4-й армии генерала Нодзу, которая была эвакуирована в большом беспорядке от Ляохе. А то и перебросить ее к реке Ялу — тогда против нас будут три вражеских армии, общей численностью в восемь полевых дивизий и четыре резервные бригады, что по силе лишь немного уступают кадровым дивизиям. У нас в наступлении будет три корпуса в первой линии, корпус и пехотная бригада во второй.

Фок посмотрел на задумавшихся теперь генералов и продолжил говорить дальше с прежней напористостью:

— Правый фланг прикрывает 1-й Сибирский корпус генерала Штакельберга из 2-й Маньчжурской армии, усиленный пехотной дивизией. То есть по батальоном примерное равенство — у нас 176, а у японцев, без учета потерь в армиях Оку и Нодзу — 138 батальонов. А с учетом потерь примерно на треть состава в последних армиях, у японцев не больше сотни полнокровных батальонов. Мы не имеем права допустить напрасное промедление, дожидаясь полного сосредоточения войск. Ибо противник может путем морских перевозок значительно увеличить численный состав своей армии до двухсот батальонов пехоты, и сделает это гораздо быстрее!

Фок остановился — бароны смотрели на него несколько скептически, зато «сибиряки» были преисполнены уверенности в силах. Нужно было «ковать железо, пока оно горячо». Александр Викторович посмотрел на начальника штаба армии генерал-лейтенанта Сахарова.

— А сейчас Владимир Викторович изложит вам, господа генералы, план предстоящей операции…

Фок в бинокль обозревал вытянутые по гребням сопок позиции сибирских дивизий — окапывались войска серьезно, и за полтора месяца полевые позиции превратились в серьезные укрепления, которые в реальной истории уже были бы сданы неприятелю после первого боя, в котором и погиб граф Келлер. А так Федор Эдуардович вполне жив и здоров, вот тебе один, пусть маленький, но иной вариант будущего. Таких изменений уже имелось множество, и все они сразу были заметны, прямо «бросались в глаза».