Todo negro (сборник) (СИ) - Миллер Андрей - Страница 46

VI

Солнце давно зашло, над горами зажглись бесчисленные звёзды: они были хорошо видны через окно. Заметно похолодало, печка в углу согреть толком не могла. Поэтому девушка прижалась к Биркину поплотнее, не встретив никаких возражений. Они накрылись армейским одеялом.

За дверью, из-под которой пробивался свет, слышались голоса. Охрана не спала, разумеется, но и не особо напрягалась: затерянное среди гор убежище пока было абсолютно надёжным. Пока что ни американцы, ни русские, ни все остальные их не нашли. Бойцы болтали о чём-то, смеялись. Кажется, играли в карты. Потом один из них прибавил громкость радиоприёмника. Биркин уже не помнил, что именно это за язык — фарси, урду? Но понимал каждое слово: за две с половиной жизни успел выучить столько всего…

— …отрицает существование баз террористической организации «Бирка» на территории страны. Представители властей обращают внимание на сообщения о том, что одиозного лидера бандформирований анархического толка недавно якобы неоднократно видели в Латинской Америке. Что же касается слухов о наличии у террористов «грязной бомбы»…

Девушка поцеловала Биркина. Одной ладонью он поглаживал волосы любимой, другая лежала на цевье автомата. Постоянно держать оружие при себе давно стало привычкой. Несколько раз она спасала жизнь.

— Всё будет хорошо, Лео?

— А куда оно денется…

В юные годы третьей жизни Биркину нравилось сравнивать себя с Джокером, а свою организацию — с паланиковским проектом «Разгром». И не важно, что к началу активной деятельности роман «Бойцовский клуб» едва-едва вышел, экранизацией ещё и не пахло, а уж до комиксов в мейнстриме вообще оставались долгие годы.

На некоторые странности в речах Льва Яковлевича никто внимания не обращал. Харизма, нажитая за две попытки прожить жизнь правильно, подавляла недоверие толпы. В этот раз Биркин действовал ещё быстрее, а его цели кардинально изменились.

— Я верю, что мы победим. — снова зашептала ему на ухо девушка. — Ты ведь знаешь о Системе всё. Всех их подлые секретики. Им никогда тебя не одолеть.

Да: вторая жизнь дала Льву Яковлевичу не просто достаточно сведений о том, как всё в мире устроено… даже слишком много. Слишком много для того, чтобы он сумел остаться в стороне. Не начать борьбу. Чего бы это ни стоило, какими бы жертвами ни обернулось. Все те ублюдки с тайной ассамблеи, а особенно Лугаве… все они должны ответить.

И если Папа Андрэ не собирается вмешиваться всерьёз — пусть. Биркин справится сам.

— Да, милая. Я знаю о них всё. Больше, чем они сами о себе знают. А главное, что за мной идут прекрасные люди. Настоящие революционеры. А ещё…

Он повернулся на бок, посмотрел в огромные чёрные глаза.

— …а ещё у меня есть ты.

— Te quiero mucho, Leo. — она вдруг перешла на родной язык.

— Ich liebe dich, mein Schatz.

Девушка не знала немецкого, но поняла смысл слов, разумеется. Она уткнулась в плечо Биркина и как-то неожиданно быстро заснула.

А вот сам Лев Яковлевич не спал. Глядя на звёзды, вполуха слушая доносящуюся из-за двери мелодию, он размышлял о победе. Победа. Что она будет значить? Биркин в каждой своей жизни, как ни крути, становился победителем. Но не поедет ли он в итоге опять к Андрэ, не захочет ли снова всё переиграть?

Эти сомнения зародились давно. Ведь чем дальше заходила его борьба и чем больше Биркин размышлял о том, за что сражается — тем сильнее вгрызалась в мозг одна мысль. Могут ли люди по-настоящему стать хозяевами своего времени? Один раз Лев уже променял шило на мыло. Может быть, он и теперь — лишь часть ненавистной Системы? Бунтарь, который необходим ей в качестве жупела и громоотвода?

И потому до сих пор жив, ещё не получил ракету с беспилотника в форточку?

Об этом можно думать до рассвета, а с утра полно дел. Да и правильно, не правильно… от обязанности бороться его никто не освобождал. Биркин устроился в объятиях любовницы поудобнее и закрыл глаза.

Мексиканец

Все, кто советовал Делайле поговорить с Мануэлем Альенде, предупреждали: он козёл. Самый настоящий говнюк, редкостная старая сволочь — собеседника хуже найти трудно. Однако необходим именно он.

Журналистка не спорила: без подобного спикера материал не склеится должным образом. Речь идёт о мексиканцах, а рассказывать про них, не давая слова подобным людям — это всё равно, что энчиладу без острого соуса готовить. Или как снять кинофильм про Мексику без жёлтого цветофильтра.

— Ну да: я всё видел. Один из немногих, кто видел всё и до сих пор жив. Но даже с местными журнашлюхами просто так не разговариваю, а с гринго и подавно!

На «просто так» Делайла и не рассчитывала, но редакция была ради материала готова на многое. Оставалось уточнить…

— Ну, за щеку возьмёшь — тогда и поговорим.

Делайла успела только густо покраснеть, ещё даже слов в ответ не подобрала — а Мануэль уже заржал во весь голос, брызгая слюной и кашляя.

— Шучу, дура! Выпить купи для начала. Хорошего виски! А ещё мне нужно две тысячи триста двадцать два доллара.

— Ах… ну, это не проблема, но позвольте уточнить: почему именно такая сумма?

— Не твоего ума дела! Вот точно: рот под член заточен, спрашиваешь какую-то блажь. Виски на стол, до тех пор ни слова!

Как оказалось, пить в своей убогой квартирке Мануэль тоже не хочет, так что неопрятного старика пришлось вести в хороший ресторан. Не каждое тихуанское заведение держит однослодовый скотч. Особенно теперь…

Делайла чувствовала себя неловко. Окружающие или украдкой поглядывали на них с Мануэлем, или откровенно пялились. Явно задавались вопросом — зачем ухоженная молодая американка, безупречно одетая в деловом стиле и благоухающая самым модным парфюмом, притащила сюда это животное. Мануэль был плешив, беззуб, страдал каким-то кожным заболеванием и кошмарно смердел.

Что поделаешь, необходимо выполнять свою работу.

Мануэль на самом деле не являлся таким уж ценным свидетелем событий. Прочих выжило более чем достаточно, многие снимали творившееся на телефоны, остались записи с камер наблюдения, да и мексиканские репортёры отреагировали быстро. Вплоть до съёмки с вертолётов. Но старик Альенде стал одним из первых героев интервью с места событий, а интервью эти вышли яркими. Мексиканец мгновенно превратился в популярный мем, покоривший сначала «Реддит», а затем и весь интернет — вплоть до Китая.

Тогда ещё можно было смеяться над ситуацией: никто не знал, как далеко она зайдёт.

— Ну да, я всё видел. — начал мексиканец, неотрывно пялясь на грудь Делайлы. — Как началось, чем кончилось. И тех двоих видел... Агентов юстиции. Да, у них прямо на рожах написано было: наркоманы.

***

Илай Гонсалес и Луис Вильянуэва, агенты Управления по борьбе с наркотиками Министерства юстиции США, любили свою работу всеми фибрами душ, безнадёжно заблудших на извилистых тропинках психонавтики.

Особенно им нравилось работать в Тихуане.

Волшебное место! Вот идёт забор: справа от него — мексиканская Тихуана, а слева уже вполне себе американский Сан-Диего. Последствия понятны. Тут и нелегальная миграция, и трафик наркотиков, само собой — с мексиканской стороны на американскую. Обратно же каждые выходные ломится калифорнийская «золотая молодёжь»: дома бухать можно только с двадцати одного года. А в Мексике и по закону-то с восемнадцати, но документы в барах благословенной Тихуаны всё равно спрашивают редко.

Любовь Гонсалеса и Вильянуэвы к Тихуане зиждилась примерно на том же самом. Здесь никто не мешал доблестным агентам калифорнийского офиса УБН бороться с наркотиками самым верным способом.

Употребляли всё и любыми способами.

«Агентурной работой по ту сторону границы должны заниматься латиносы» — вещал шеф, никогда не подбиравший политкорректные выражения. На характерный насморк, которым Гонсалес с Вильянуэвой постоянно страдали, он тоже плевать хотел.