Полет миражей (СИ) - Александрова Дилара - Страница 30

— И да начнется гон! — напряженно отчеканил Дин-Сой, не меняя положения своего тела.

Конец длинной трости с серебряным набалдашником указывал на огромные ворота, открывающиеся под дальней трибуной. Натужно, со скрипом, они распахнулись, представляя всеобщему взору ржавую пустыню. За воротами, аккурат посреди пыльной проселочной дороги, стояли три небольших аэробайка. Под всеобщее завывание гирру сорвались с места. Для того, чтобы оторваться от торментеров, у них оставалось ровно пять часов.

Асфальт яростно дымился. Свежий, пахучий и все еще отчаянно горячий, он делал окружающее пространство еще жарче. Впереди раскинулась длинная дорога, пролегающая аккурат сквозь Плато Солнца. Уже двадцать лет кряду у властей ДИМ не доходили руки начать ремонт скоростной трассы, соединяющий два огромных мегаполиса — Арсию и Лоуэлл. Трасса давно потрескалась и покрылась огромными рытвинами, основательно мешающими продвижению транспорта.

Самуэль Ферт что-то усиленно отмечал в электронном блокноте. Сегодня к нему прислали группу студентов со строительного факультета Гекаты, и помимо контроля общего процесса ему приходилось приглядывать еще и за практикантами. Самуэль не любил, когда его отвлекают от работы. С тех пор, как восемь лет назад были окончательно запрещены искусственные интеллекты генеративного ряда, работать стало практически невозможно. Та интеллектуальная и физическая нагрузка, которую раньше несли на себе механизмы, свалилась на плечи человека, давно отвыкшего от упорной, требующей определенных навыков работы. Институты заполонили будущие инженеры, которые, порой, даже не совсем не понимали, чего именно от них хотят. В срочном порядке с Олимпа спустились спецы старой закалки, которые еще могли затормозить неизбежный упадок цивилизации. Начали коваться новые кадры, и Ферт, ведущий инженер Олимпийского института, давно отошедший от дел и почивавший на заслуженном отдыхе, вынужден был снова возобновить практику. Во всяком случае, мужчина считал, что это было меньшее из зол и уж гораздо лучшее, чем наблюдать, как стремительно катятся в тотальную разруху остатки материальных благ прошлой, доколониальной цивилизации. Искусственные интеллекты, нередко замыкающие от нахождения рядом с Тенями, а еще хуже, подвергшиеся влиянию сбежавшими особями, и при массовом призыве несли гораздо большее разрушение, чем неокрепшие, зеленые студенческие кадры.

Послышался свист энергохлыста. Взвыли бардулы. Огромные, мускулистые и наполненные адреналином, они лоснились от жирного, стекающего по толстой коже пота. Вселенные в человеческих генмодов сущности очень быстро трансформировали тела, приобретая свои изначальные, истинные черты. Бардулы походили на громадных людей-орангутанов, с длинными тяжелыми руками и огромными, словно горы, плечами. Управляемая гипертрофия мышц — очередное чудо генной инженерии, быстро давала продуктивный прирост массы тела.

Надсмотрщики всегда были на пределе внимания. Энергохлысты не оставались без дела, с завидным усердием щелкая над головами больших, но очень эффективных работников. Иногда щелчки не ограничивались профилактическим устрашением, и электрический ток проходил сквозь напряженные до предела мышцы громил. Под эти мерные завывания слышалась громкая музыка и веселый говор заводилы, ходившего между рядов и читавшего под бойкую музыку задорные, не лишенные непотребностей стихи. Он задавал ритм, когда работа переходила из тяжелой в очень тяжелую. Слаженность и природная склонность к улавливанию ритма дисциплинировала бардулов даже больше, чем всегда находящиеся на чеку надсмотрщики. Впереди целой орды очень ценной, не лишенной мыслительного потенциала рабочей силы всегда шли инженеры, координировавшие ее работу. Надо сказать, из всей этой пестрой, на первой взгляд разношерстной толпы они, по мнению многих, они были самым важным звеном. Однако, Самуэль Ферт с этим мнением согласен не был. Бардулы были дешевы, эффективны, а, главное, совсем неприхотливы. Они обходились ДИМ в сущие копейки, и тот, кто открыл пласт подпространства с их сущностями, заслуживал гораздо большей награды, чем получил на самом деле. К тому же, Тени, ставшие похожими на орангутанов в теле человека, абсолютно не фонили и не выводили технику из строя. Более того, помнили только последние несколько лет своей жизни. Это позволяло им запоминать нюансы собственной работы и со временем не хотеть гораздо большего от своего положения, как делали большинство пришлых поселенцев, имеющих на своем веку более длинную память. Их запросы ограничивались разве что желанием набить животы, пройтись по борделям, да иногда поставить пару-тройку ставок на задрипанных аренах. Про прожорливость бардулов, в прямом смысле этого слова, слагались легенды. Именно поэтому на еду у них уходил практически весь заработок, и денег на все остальное просто не оставалось. Тогда сильные, мускулистые мужчины-орангутаны начинали сношать друг друга в тесных казармах, что иногда вызывало эпидемию трудновыводимой инфекции и нередко приводило к взаимным травмам и переломам. Это сказывалось на работе. Однако, Самуэль считал это абсолютной мелочью перед неоспоримым преимуществом всего остального.

— Эй, хей! Навались скорей! Сил не жалей, делай все быстрей! — тряс заводила длинными дредами, среди которых нельзя было найти ни одного одинакового по цвету.

— Вух! Вух! — слаженно пыхтели два десятка глоток, перетаскивая огромный антигравитатор к центру сооружения.

В мрачных, глубоких расщелинах всегда таились беглые должники, и та их часть, которая фонила, напрочь выводила из строя почти всю технику. Случилось это и сейчас. Сразу стало понятно, что день будет не их легких. Встали тяжелые подъемные механизмы.

Ферт уже дал запрос в администрацию на вызов крестоносцев для тотальной зачистки. Однако, дело это было не быстрое, а график сам себя не исполнит. Пришлось накинуть остальным работенки.

Музыка отчеканивала бодрящий ритм, с каждой секундой становясь все громче. Ремонт моста через очередную рану на теле планеты только начался.

Марс дышал, пребывал в постоянном движении и боролся за жизнь. Не нищенскую, на надрыве, в вечных нужде и голоде. Он хотел жить в роскоши, достатке и цивилизационном изобилии. И, как это обычно бывает, некоторым это неплохо удавалось. Вот только этих «некоторых» было гораздо меньше тех, кто обеспечивал им эту шикарную жизнь.

Байки неслись на полной скорости, заставляя мелькать однообразие пустыни. Окружающее казалось слишком далеким. Нереальным. Оранжево-коричневые пейзажи безразлично созерцали три быстрых точки, несущиеся вглубь необъятного каньона. Лабиринт Ночи медленно, но неумолимо поглощал землян, словно исполинское чудовище, которое никогда не насытится.

Первой скорость начала сбрасывать Медея. Байк резко замедлился, мгновенно отстав от остальных. Если бы не зеркала, то никто бы этого и не заметил. Внутренней связи между гирру не было.

Вслед за девушкой начала сбавлять темп и Ашера. Вскоре она окончательно остановилась и, немного сдав назад, поравнялась с подозрительно неподвижной Медеей.

— Что случилось? — громко спросила она, сняв с головы громоздкий шлем.

Ответа не последовало. Вдруг худенькие плечи Медеи начали как-то странно дрожать, время от времени резко взлетая вверх.

— Чего это она? — спросил Баргет, тут же оказавшись за спиной.

Медея даже не воспротивилась попытке Ашеры силой стянуть с нее шлем. В этот самый момент она была мягкой и податливой, словно нагретый на костре зефир. Разрозненные пряди черными спиралями выбились из-под стройного холмика на голове. По бледным щекам землянки ручьем текли крупные слезы.

— Вот те на! — прыснул Баргет, — Еще от старта не оторвались, а уже паника!

— Баргет, заткнись, — грубо осадила его Ашера.

— Почему это? Вы все время говорили, что нужно быть сильным и не унывать, а тут целый день какой-то сплошной негатив.