Дочь Революции (СИ) - Карнов Тихон - Страница 13

Глава четвёртая. Надежды во Мгле

…ибо всякое ученье написано кровью: как из крови умерших производят чернила, так и кровью живущих закрепляют печати, поскольку кровь — единственная валюта, которую принимают мёртвые и охотно платят живые. Ею осуществляются сделки на обеих сторонах, и старая воскресает при добавлении новой,

— автор неизвестен, «Ворто пи Ланг».

Эпизод первый

Балтийская Республика: Родополис

Оутилканис 9-1-9

2-14/995

Воздействие распространялось неконтролируемо и неуловимо. Загрязнённые элегией районы появлялись по всему континенту: пока одни подвергались очистке огнём, другие — закрывались наглухо. Почти незаметно исчезали с карт населённые пункты, и всё чаще измученный народ предлагал повторить для распространяющего субстрат Синекама исход Киноварийска. Однако Красмор выступал против сброса урановой бомбы.

Тем же временем среди приближенных к верхушке балтийского правительства заговорили о повторном запуске ВААРП-генератора с последующим его переводом на перманентный режим работы. Для этого в десятке километров от погостной границы запланировали строительство новой атомной электростанции, способной обеспечить бесперебойное питание сот.

— И ты в это веришь? — хлопнув дверцей «Макады», недоумённо спросила Анастази и фыркнула. — Это как-то несерьёзно. Атомная станция — ещё ладно, но что-то я сомневаюсь, что соты и, тем более, ВААРП-генератор могли уцелеть. Хватит верить всякой желтухе.

— Ну, я не могу сказать, что прямо уж в это верю, — Элиот невозмутимо пожал плечами. Вместе близнецы выгружали из фургона пакеты из продуктового, — но… Увидим.

Балтийская Республика столкнулась с очередным кризисом; едва в стране наладили собственное постреволюционное производство, как в связи с открывшимся очагом Воздействием практически пришла в упадок вся сельская промышленность. До голода было ещё далеко, но проблемы с продовольствием чувствовались при одном только взгляде на витрину продуктового магазина. Сократился выбор, выросли цены — подобные тенденции наметились даже в крупных городах, в то время как в малых корзина стала зависеть от талонов.

С пакетами близнецы направились к дому, в котором Элиот получил квартиру взамен той, что осталась в Линейной. Предоставляемое государством жильё находилось в пёстрых панельных пятиэтажках. Домами этой серии ещё в 70-е годы застроили весь пригород, от которого до центра Родополиса на машине около получаса.

В нескольких метрах от подъезда наблюдалось столпотворение. Перед пустым парковочным местом стояли с десяток жильцов 9-го дома. Проходя мимо, близнецы услышали обрывки разговора:

— Да, представь себе! — воскликнула полная женщина сорока лет в выстиранной куртке. — Кто-то угнал машину. И, главное, даже сигналка не сработала.

— Что ж, — вполголоса прокомментировала услышанное Анастази, думая о чём-то своём, — похоже, норма меняется.

— Типа того, — также тихо согласился брат, — в провинции оно как-то… потише было. У нас некоторые не то, что машины могли спокойно оставить открытыми, но даже квартиры. Правда, когда я купил новый комп, стало как-то стрёмно.

Нельзя сказать, что жизнь в столице складывалась удачно: Анастази только перевелась в местное подразделение Чёрных Зорь, открывшееся полтора года назад, а Элиот по состоянию здоровья найти работу попросту не мог — необходимый для официального трудоустройства медосмотр раскрыл бы годы махинаций со справками. В таком случае, попадание в реестр «дефектных» — меньшее, что могло бы произойти.

— Ты уже созванивался с тем врачом? — назидательно спросила Анастази, когда они с братом подошли к входной двери квартиры. От неожиданности Элиот едва не выронил ключи. — Которого тебя посоветовали в «Адеоле».

Парень раздражённо закатил глаза. Выждал пару секунд, прежде чем ответить. Затем, успокоившись, рассказал:

— Ну, я работаю над этим, — и, немного подумав, добавил: — Там запись забита на месяц вперёд, поэтому… Я пока ищу альтернативу. Вчера я, в общем, был у одного экзитолога-федролога, и он, в общем, готов выписать таблы без реестра, но…

— Сколько?

— Три тысячи.

— Нехило, — присвистнув, прикинула сестра. — А что насчёт медосмотра?

— Десятка, — понуро ответил Элиот. — В общем, это [жесть] как невыгодно, но и лекариев здесь проверяют на такое тщательней, чем… Ну, в общем, других вариантов я не нашёл.

За это время близнецы не стали ближе. Многие проблемы остались нерешёнными, а претензии — невысказанными. Однако каждый из них прилагал усилия, чтобы преодолеть возникший между друг другом барьер.

— Ничего, мы справимся, — подбодрила брата Анастази и слабо улыбнулась. — Запись с машиной время от времени просматривают. В принципе, сейчас не лучшие времена, но, можете, покупатель всё-таки найдётся.

Жалованье балтийских вестниц было немногим выше, чем у карпейских, но и работы, в связи с открытием очага Воздействия, прибавилось. Так что, с учётом квартплаты, на базовые вещи хватало, однако близнецы понимали, что долго так продолжаться не может: скоро потребуется профилактика элегического манифеста. Продажа машины — той, что осталась в Карпейском Каэльтстве — единственный путь, который Анастази рассматривала для скорого обогащения.

— Слушай, — робко начал Элиот, — мы же закрыли дверь, да-нет?

Когда он понял, что замок был открыт, то едва не выронил пакеты. Парень несмело опустил покупки и толкнул входную дверь. Та со скрипом отворилась. Близнецы изумлённо переглянулись. Включили протофонные фонарики и зашли в квартиру.

Внутри было подозрительно тихо. Несмотря на скромные размеры студии, потребовалось около минуты, чтобы просветить каждый угол. Однако, вопреки ожиданиям Лайнов, ничего не изменилось. Почти. На рабочем столе — единственном на всю жилплощадь — возник небольшой беспорядок. Все ящики были открыты, а под стулом валялись бумаги: документы, восстановленные свидетельства о рождении да сертификаты.

— Здесь кто-нибудь есть? — несмело подал голос Элиот.

Тишина.

Тогда он прошёл к столу и собрал разбросанные листы. Сестра тем временем включила основной свет. Обнаружилась пропажа:

— А где Фега? — озираясь, спросила Анастази.

Элиот хмуро оглянулся.

— Она типа… исчезла? Может, на антресолях посмотреть?

Анастази проверила кладовую рядом с кухней. Едва девушка открыла дверь, как прямо на неё повалились швабры. Увернувшись от них, вестница заглянула внутрь. Коморка также пустовала. После Анастази заглянула под кровать и проверила «тайник». Оружие было на месте.

— Туда мы тем более не заглядывали… — квёло припомнила Анастази и закрыла кладовую. — Не-е, это даже смысла никакого не имеет. Да и подумай сам: когда мы пришли, дверь была открыта.

Элиот, конечно, всё-таки заглянул на антресоли, но ничего, кроме разбросанных инструментов и старого рулона обоев, там не обнаружил. После близнецы занесли продукты и закрылись.

— Похоже… — Элиот, закашлявшись, осёкся. После продолжил севшим голосом: — Она… она убежала?

— А есть другие варианты? — Анастази упёрла руки в бока и глянула в сторону. — Но даже не это меня напрягает.

— А что?

— Мы не ставили её на подзарядку. У нас в принципе нет зарядка для неё, — помрачнела вестница. — Хорошо, ладно. Даже если предположить, что у неё остались какие-то резервы, что она тогда искала?

Брат задумался. Предположил:

— Может, ключи от машины?

Сестра устало согласилась. Вне зависимости от причины исчезновения роботарии, каждый из близнецов этому по-своему обрадовался:

— Знаешь, мне всё равно от неё становилось не по себе. Её как ни поставишь, она вечно смотрит на тебя.

— Согласен.

Внезапно всё здание завибрировало от ударов извне. С крыши сползал домовой — четырёхрукий роботарий-прототип. Верхние и нижние его конечности были подобны спицам. Они вонзались в специальные выемки, расположенного сбоку жилого дома. Только средняя пара рук походила на человеческие; в одной руке у домового горела электрическая лампа, в другой — электронный планшет со списком всех жильцов. Движение домового сопровождалось гнетущим скрежетом. Глаза машины горели. Всякий раз, когда она обращала свой взор на окна, свет становился ярче.