Мур-мур, мяу! (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 2

Тут мимо учёного и Ефима продефилировала стайка девушек в белых халатах. Проводив красавиц взглядами, оба мужчины выдали синхронное глубокомысленное.

— Да-а…

— Хороши Маши, жаль, что ваши, — добавил Ефим, переключая автоматы во включенное положение и закрывая сборку. — На сегодня здесь закончено, Пал Кузьмич. Завтра заменим щит, добьём остатки и избавим вас от своего присутствия.

— Мы так вам надоели, Ефим Петрович? — улыбнулся учёный.

— Скорее это мы надоели вашим сотрудникам, — вернул подачу Ефим, — а с вами, скажу честно, приятно работать со всех сторон, везде бы так платили, но подобная благодать ныне выпадает редко. Народ всё больше экономит, вот и у нас в конторе премиальные порезали и персонал подсократили.

— А к нам электриком устроиться не желаете? — вкрадчиво «подъехал» на кривой козе Павел Кузьмич.

— Пал Кузьмич, разовая шабашка, на которой кто-то подгребает сметные бабки на левом договоре, сбрасывая небольшой, но солидный по деньгам процент сторонним работникам — это одно, а ставка электрика, которая немногим отличается от МРОТ и позволяет только не протянуть ноги от голодухи — это другое. Вряд ли электрики у вас купаются в деньгах. Будем реалистами, наверняка нынешний шабаш по деньгам, как бык овцу кроет годовую зарплату по вашей ставке. Простите покорно, но мы лучше на левых приработках пока останемся, тем более имя и репутация у нас годами наработанные.

— Похвальная трезвость рассуждений, — покачал головой учёный. — Простите за любопытство, сколько вам лет, Ефим Петрович?

— Тридцать один, не женат, — предваряя возможный следующий вопрос, добавил Ефим. — Не сложилось…

— Жаль, не скажу, что рассчитывал на согласие, но всё равно жаль. Грамотного специалиста вашего профиля, тем более молодого, а не старичка, разваливающегося на глину и песок, сейчас днём с огнём не сыскать.

— Спасибо за комплимент, Пал Кузьмич, — внутренне усмехнулся Ефим, привыкший за последние дни к своеобразным «подъездам» учёного, за которыми следовала какая-нибудь мелкая просьба. — У нас с напарником правило: если что-то делаешь, делай это хорошо. Не томите, Пал Кузьмич, что вы сегодня за душой прячете? Если смогу, помогу, но не долго, мне через час выезжать. Дела.

— И на том спасибо, — сверкнув детской улыбкой, как ребёнок обрадовался пожилой мужчина. — В седьмой лаборатории… пойдёмте я вас провожу, гляньте опытным глазом, что там можно сделать. Это в другом крыле.

— Пал Кузьмич, если там опять большой объём, то вынужден буду разочаровать вас, мы завтра заканчиваем работать у вас и даже за деньги не останемся лишний день.

— Нет-нет, границы моей наглости простираются не столь далеко, поверьте, — открестился от навета Павел Кузьмич. — Пара заменённых автоматов или грамотная консультация вполне удовлетворят мои хотелки, всё же ваша работа куда лучше тяп-ляпной залепухи нашего штатного сотрудника, как это не прискорбно признавать.

В седьмой лаборатории, ограждённой от коридора добротной стальной дверью, оказалось на удивление пустынно. В приличном по размеру помещении располагалось несколько столов с самыми современными компьютерами, за одним из которых сидел жилистый небритый светловолосый и скуластый молодой человек примерно возраста Ефима. Белый халат работника висел на спинке одного из кресел, так как в помещении было довольно жарко, и сотрудник предпочёл остаться в джинсах и футболке с каким-то фантастическим монстром, чем вытапливать соль под мышками. Компанию компьютерной технике составляли два футуристического вида кресла, будто стянутых со съёмочной площадки старого фильма про Марс со Шварценнегером в главной роли, но немного облагороженных на современный лад, причём в левом кресле, закинув ногу на ногу, расположилась темноволосая девица, что-то увлечённо читавшая на планшете и не обратившая на вошедших ровным счётом никакого внимания. На одной из стен висел тонкий плоский монитор метра полтора по диагонали. Сколько такой может стоить Ефим не брался судить, зато двухметровый шкаф с мощным выпрямителем и ИБП в дальнем углу помещения ему уже встречался и ценник на подобное устройство начинался от семисот тысяч целковых. Из общей картины выбивалась клетка с мягкой подстилкой на подоконнике зарешёченного окна, на которой дремали два пушистых котёнка.

— Я оставлю вас, Сергей объяснит суть проблемы, — кивнув парню в футболке, сказал Павел Кузьмич, прикрывая за собой стальную дверь.

— Пять минут, пожалуйста, — быстро щёлкая клавишами на клавиатуре, пробулькал Сергей, всем телом едва ли не влезая монитор. — Покурите пока у вытяжки. Хотя это грубо сказано, просто труба на улицу, залепленная на сопли пластиковой решёткой. Второй месяц установить не могут… Достали…

Девица, залипающая в планшете, вообще ничего не заметила, только жестом завзятой зубрилки взлохматила волосы на голове. Пожав плечами, Ефим отошёл к вытяжке, около которой стоял кулер с водой и маленькая тумбочка с одноразовыми пластиковыми стаканчиками и чайными наборами. Решив, что хозяева не обидятся за самоуправство, он набрал кипятка, кинув в него пакетик с темной пылеобразной субстанцией, гордо именуемой чаем. Насладиться эрзац-напитком не позволил завибрировавший в кармане телефон. Глядя на смутно знакомый номер, высветившийся на экране, и подозревая, что до него добралась мать, Ефим отбил вызов, но через пять секунд мобильник снова забился в экстазе вызова.

— Слушаю, — негромко буркнул Ефим в трубку.

— Фима, почему ты отбиваешься?!

— И вам здравствуйте, Елена Николаевна, — не меняя тона, ответил Ефим.

— Как ты разговариваешь с матерью?! — взвилась женщина на другом конце.

— Как она того заслуживает, — в микрофон полилась порция арктического холода. — Если вы, Елена Николаевна, звоните с желанием похлопотать за Олечку, то вынужден вам отказать и указать маршрут, по которому вы можете отправиться вместе с дочерью, её хахалем и всеми своими и её хотелками…

— Как ты можешь так говорить? — перебила мать, абсолютно не слушая возражений. — Ты же должен понимать, что…

— Я. Ничего. Не должен, — ядовито процедил Ефим в трубку. — Я не для того пять лет сутками впахивал, как раб на галерах, чтобы отдать свою квартиру Олечке. Видите ли ей с Антошей места в однушке мало.

— У Оли ребёнок и ей скоро ещё рожать!

— Это. Не. Мои. Проблемы, — выделяя каждое слово, отрезал Ефим. — Вы бы, Елена Николаевна, вместе с Константином Георгиевичем сами о дочери позаботились, чем уповать на «щенка», которого в жизни ни в грош не ставили. Займитесь воспитанием девки, а то она скоро в кандидатах в мужья запутается, с кем спала и от кого рожает.

— Я это тебе так не оставлю, — плеснула хиной женщина.

— Да, — не повышая голоса, в бешенстве утробно зарычал Ефим, — не оставите, значит? Впрочем, я могу решить проблему Ольги. Думаю, вам, мама, и отчиму хватит однушки вместе с Олечкой. Разместитесь как-нибудь. Две недели вам сроку, чтобы перебраться из квартиры, которую мне оставил отец или я вам такого пинка отвешаю, что кубарем покатитесь. Думаете я забыл, как вы меня после армии на улицу выкинули? Вы думали я не узнаю о завещании? Ошибаетесь, Елена Николаевна, донесли люди добрые. Спасибо им. Расскажите, как вы только налоги столько лет платили, наверно тетя Вера в налоговой покрывала, да?

Мать, что была хуже мачехи, отбилась. Ефим же, трясясь от злости, сунув мобильник в карман, одним глотком проглотил кипяток. С четырнадцати лет он на улице и подработках. С пяти лет он стал не нужен матери, строившей новую семью с отчимом. Маленький Фима не понимал, куда делся папа и что в квартире делает чужой дядя, за что, под презрительно изогнутые губы матери, он получает обидные подзатыльники от дяди Кости. Мальчику было невдомёк, что папин завод закрылся, а сам папа оказался на улице, вышвырнутый за ворота, как и тысячи других заводчан. Но беда не приходит одна, вскоре мужчина помимо работы лишился семьи и крыши над головой, выгнанный женой из собственной квартиры. Сама бывшая супруга быстро нашла утешение в объятиях другого воздыхателя. Новый ухажёр был куда успешнее запившего с горя безвольного заводского инженеришки. Она бы и нелюбимого сына, родившегося «по залёту» ему сплавила, но по суду мальчишка остался с ней. Кто бы знал, что спившийся алкаш сможет через пару лет подняться, правда перебравшись от дома на пять тысяч километров восточнее, но это совершенно другая история. Вскоре у пары родилась дочь Ольга. Несмотря ни на что, Ефим любил маленькую сестрёнку, защищая её с самого детства от напастей и помогая в школе. Оля за спиной хулиганистого братца, вынужденного больше времени проводить на улице, чем дома, была как за каменной стеной, вывивая из оного верёвки и ловко цыганя деньги, которые парнишка зарабатывал на мойке машин, работая курьером и грузчиком, и хватаясь за любую работу, на которой работодатели сквозь пальцы смотрели на возраст работника.