Жена напрокат (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 33

В комнате сразу же натыкаюсь на Белозерского, который поднимается с корточек, тушит подожжённый им кусок смятой бумаги и, довольный собой, глядит прямо на меня. Хитро улыбается.

А я, вся такая раскрасневшаяся, взъерошенная, с мокрыми волосами, смотрю на него и поражаюсь. Это мой босс?! Мой грозный и непоколебимый начальник, который раньше смеялся раз в пятилетку и на выходных жарил младенцев на совковой лопате? Что это с ним? Может, он чокнулся? Совсем опупел от любви к недосягаемой Сабине?

Белозерский стоит и ржёт, продолжая тушить свой пожар в керамической пепельнице.

— Ха-ха, — произношу, скривившись. — Очень смешно, Герман Игоревич, прям очень! Безумно. Давайте сменим вам амплуа и начнём вместе вести юмористическое шоу, поедем с выступлениями по стране — опять же деньги. — Откидываю мокрые волосы с лица.

У меня аж кислород в легких заканчивается. Я даже не думала, что злобный тритон, лютый ящер способен на подобные приколы. Взял и пошутил, довёл почти что до инфаркта, ввёл в заблуждение своими гнусными обманными действиями.

— Ты просто была там так долго, — улыбается, приближаясь, практически касаясь носом моей щеки, дышит мне в ушко. — Я распереживался, вдруг тебе стало плохо. Хороший босс обязан заботиться о своих сотрудниках.

Замираю, по-моему даже перестаю дышать, получая удовольствие от неизвестной мне ласки. У меня никогда не было такой близости ни с одним мужчиной. Все эти заигрывания и кокетство для меня нечто совершенно новое.

Я боюсь. Я уже даже не помню, в каком месте гладят мужчин, чтобы им стало приятно. Можно было, конечно, посмотреть соответствующее кино, но дык это же надо было подготовиться заранее. А сейчас мало того что он будет думать во время процесса о своей Сабине, так ещё я ерунды понаделаю.

— Давайте вернём обратно ту версию вас, — жарко выдыхаю почти что в губы Германа, при этом подымаю руку и вращаю пальчиком, рисуя круг в воздухе, — ту разновидность вас, ну где вы строгий душнила. Она была намного понятнее и нравилась мне гораздо больше.

Босс игнорирует моё высказывание и дышит жарче.

— Тебе очень идёт быть такой домашней, Аня. Такой живой, мокрой, настоящей. Сразу же хочется забраться с тобой под одеяло. Надо было не выкуривать тебя из душа, а вломиться к тебе внутрь. Знаешь, я понимаю Фёдора, есть в тебе что-то такое... — Втягивает аромат носом. — Что хочется тебя захватить в плен…

От его страстных речей у меня пол покачивается. Кажется, я перегрелась под горячей водой в душе, там было мало воздуха, и давление снизилось до критической отметки. А может быть, дело в самом тритоне. Мой шикарный босс стоит слишком близко. И намекает на вполне конкретные вещи, а я так сильно нервничаю рядом с ним, что всё вокруг отчего-то размазывается.

Так я или Сабина? Сабина или я? Что он ответил Сабине и зачем ему сближаться со мной, если жена брата уже позвала его? Я, наверное, что-то вроде той продавщицы. Обычное развлечение, оказавшееся под рукой.

Я не могу так. Всё моё внимание, все мои мысли сосредоточены на красивых глазах этого сильного мужчины. Жгучая боль неизвестности разливается по моим конечностям, и я… уплываю, теряя сознание.

Открываю глаза уже на кровати, босс всё в тех же брюках и белой рубашке лежит рядом. Нежно водит костяшками пальцев по моему лицу.

Вздрагиваю, приподымаясь. Сажусь, осматривая себя. Слава тебе господи, мой халат всё ещё на мне. Судя по всему, Герман подхватил меня на руки и уложил на постель.

— Тебя так сильно ужасает близость со мной, что от страха ты даже потеряла сознание, — философски констатирует Белозерский, очевидно сделав вот такие странные выводы. — Признаюсь, Ань, со мной такое впервые.

Втянув воздух носом, сажусь на кровати и поворачиваюсь к нему. Прикрываюсь, затягивая пояс халата потуже.

— У меня бывает. Это от духоты.

— Ты притворялась на празднике? Так ведь? Изображала страсть. Не ожидал. Думал, что я тебе нравлюсь.

— Так, босс. — Тру вмиг разболевшуюся голову. — Давайте отмотаем обратно.

Он тоже садится и скрещивает руки на груди. Белая рубашка привычно натягивается на грудных мышцах и рельефных руках.

— Мы с вами планировали фиктивный брак.

— Угу! — согласно кивает.

— У нас с вами была договорённость. Мне — машину, квартиру и должность. Вам — жену.

— Не спорю.

— Тогда каким образом во всё это вдруг затесалась необходимость нашей чувственной близости?

Босс поджимает подбородок и, прищурившись, задумывается.

— Ну это было уместно, учитывая наш горячий поцелуй.

— Наш фиктивный поцелуй.

Теперь Герман тянет носом.

— Ты хотела меня поцеловать в перевязочной. Я бизнесмен и умею делать выводы.

— Я? — шарахаюсь от удивления.

Хотела, конечно, но в жизни в этом не признаюсь. Ещё чего, много чести. Он любит Сабину, он с ней шушкался под балконом, он, может, банально не желает спать с ней, пока она замужем за братцем, и решил всего лишь перебиться мной. Как говорится, съесть перекус, жахнуть аперитивчик в виде маленькой секретарши, в то время как всё самое вкусное и сладкое ждёт его после развода Сабины и Гавриила.

Ни за что я с ним спать не буду. Пусть хоть удавится. Вот что он сделал, для того чтобы соблазнить меня? Увёз за город без одежды и выдал свой халат?

Нет, нет и ещё раз нет.

— В меня тогда столько лекарств влили, что я толком и не понимала, кто передо мной: вы или Федор, — смеюсь.

Босс мрачнеет. Становится чернее тучи. О-ля-ля! Похоже, ему не понравилось моё последнее выступление.

— Ах так?! — зло сжав губы, настолько сильно, что они белеют, раздражённо смотрит на меня Герман.

— Именно так.

— В таком случае... — Резко дёргает покрывало из-под меня, я пару раз прокручиваюсь вокруг своей оси, едва не свалившись с матраса. — Я, пожалуй, лучше посплю на полу.

Расстилает на ковре розовое ворсистое недоразумение. Отбирает одну из моих подушек и ложится, прикрывшись моим балконным пледом.

— Спокойной ночи, Аня. — Переворачиваясь на бок, укладывается ко мне спиной.

— Спокойной, босс.

Смотрите-ка, какие мы нежные. Тоже переворачиваюсь на бок. И точно так же — спиной к нему.

Просыпаюсь оттого, что на лицо попадает луч света. И как я ни пытаюсь поменять позу, он всё равно дерзко метит прямо в глаз.

С пола доносится лёгкое похрапывание, и я вдруг вспоминаю, что лежу в спальне, в доме отца моего босса, моего фиктивного жениха. А сам суженый спит на полу, так как мы поссорились из-за моей лжи о нежелании поцелуя.

Шлепнув себя по лбу, не могу сдержать стона. Эта катавасия никогда не закончится.

Думаю пробраться в ванную и привести себя в порядок, заодно напялить худи с пчёлкой и самолично перемерить все хозяйские шорты, но в этот момент в дверь «нашей» спальни стучат.

— Эй, голубчики, хватит дрыхнуть. Солнце уже встало, пора колоть дрова и мариновать мясо, — слышится из коридора.

Я с ужасом узнаю голос хозяина дома. Подрываюсь на подушках.

— Герман Игоревич! Ваше превосходительство! Эй, великий князь Белозерский. Там ваш папа!

Он продолжает сопеть в две дырочки, и я запускаю в него подушкой.

— Пожар! — рычу я, и Герман наконец-то просыпается.

— Где? Что? Как? Сколько стоит? — качая головой, протирает глаза.

— Дорого, Герман Игоревич, даже у вас денег не хватит.

Шум в коридоре не утихает. Вот приспичило его папочке проникнуть к нам спозаранку.

— Ну где вы там, молодёжь?! Кто рано встаёт, тому бог подает! У вас ещё вся жизнь впереди, наобнимаетесь вдоволь. Уважьте старика!

Хитропопый какой. Хочет глянуть, как у нас дела обстоят. Вот зачем это ночное барбекю после помолвки. Услышав голос отца, Герман, встрепенувшись, забавно пучит глаза. И главное, руками машет в сторону двери.

— Что это значит? — перехожу на шёпот. — Мне пойти и выгнать его? Заставить замолчать? Сделать вид, что мы умерли во сне? Выпрыгнуть в окно? Спрятаться под кроватью? Что мне делать, босс?