Плохие Манеры (СИ) - "Чинара" - Страница 6

— Привет, — отвечаю я, не зная, чего от меня ждут. Может, она хочет поведать об извращенных пристрастиях моего наставника и посоветовать бежать из страны, предусмотрительно сменив паспорт и отпечатки пальцев?

— Хотела сказать, что собиралась тебя выбрать, но Дима опередил. Меня приятно удивило твое решение на олимпиаде по английскому языку в девятом классе. Я столько смеялась.

— Но… откуда ты… — уточняю, становясь пунцовой. Да, я много времени провожу за учебой и делаю это вполне по понятным причинам, но не люблю оказываться достоянием общественности. Быть центром вселенной определенно не моя мечта. Быть богатой леди в закрытом, скрытом от чужих глаз, особняке — моя.

— Ах, это, — девушка лукаво улыбается, — Нам заранее прислали ваши личные дела для ознакомления. Не волнуйся, ничего секретного в них нет. В основном ваши успехи в учебе. Дима будет хорошим наставником. Может, местами строгим, но, поверь, это только на пользу. Если понадобится какая-то помощь, обращайся.

— Спасибо. — киваю.

Оксана вместе с первокурсницей идут к выходу из столовой.

Когда они покидают царство еды, Катя радостно сообщает:

— Ничего себе! Она тоже хотела тебя выбрать. И, по-моему, ее протеже несколько огорчилась, услышав об этом. А что за олимпиада такая?

— Не важно, мне в тот день сильно хотелось спать, — потому что я всю ночь до нее готовилась, — И, вроде как, это помогло мне стать несколько оригинальной, но…

Договорить я не успеваю, в столовую с гоготом входят несколько ребят и моментально приковывают к себе внимание всей очереди.

Два блондина и рыжий — это, если, как писал Чехов, придерживаться краткости, а если позволить себе чуть больше деталей, то — девушки бы ослепленно падали в ряд, чувственно вздыхая и прося немедленного единения. Высокие, статно сложенные, но чересчур уверенные в себе. Я со скучающим видом отворачиваюсь. Придурка Василия Кафтина хватало и в школе. Всесторонне недоразвитая личность, отличающаяся лишь эффектной внешностью и каким-то глубоко нездоровым самомнением. Но моих одноклассниц это нисколько не смущало.

— А здесь особая цитадель красавчиков! — увлеченно рассматривая вошедших, довольно шепчет мне однокурсница.

Парни тем временем идут к кассе, игнорируя какую бы то ни было очередь, но это, кажется, никого не возмущает, кроме меня, так как их сразу пропускают делать заказ. Ешкин-крошки, что за пижонство? И почему девушки, которых они задвинули в очереди, им улыбаются? Таких наглых надо отправлять к дяде пчеловоду на сеансы акупунктуры.

— Так значит, у нашего Ветра появилась новая девочка? — ухмыляется один из ярых представителей арийской расы, — Не знаешь, как выглядит? — Катя пихает меня в бок, давая понять, что говорят они обо мне.

Мое свирепое настроение вдруг переобувается, обеспокоенно падает к ногам и начинает биться в тревожных конвульсиях.

— Надеюсь, он выбрал себе самую смазливую крошку, — судя по сходству, второй блондин приходится первому, если не братом, то собратом по ринопластике, настолько одинаковыми выглядят их идеально вычерченные носы. Словно художник не брезговал пользоваться линейкой, когда создавал шедевр.

— Не помните, он заказывал капучино? — нервно поворачивается к ним рыжий.

— Да, — из-за старательного подслушивания я упускаю момент, когда в столовую вплывает брюнетка с ярко-красными прядями волос. — Дима просил капучино, а мне возьмите латте.

— Конечно, Лер. — блаженно улыбается рыжий и возвращается к перечислению позиций своего заказа.

И когда мой мозг зачем-то уточняет: «а где же Эмма?», взгляд улавливает новую фигуру в дверях столовой.

Мистер возмездие собственной убийственной персоной.

Вселенная, я только раз задержала мытье пола, а ты сразу вот так… Может, мы сможем как-то договориться, впишем новые пункты, и ты заберешь меня из рук этого извра…

— Твой наставник идет! — Катя, без сожаления, практически полностью убивает мою левую барабанную перепонку своим счастливым шепотом, пока я думаю, как стать метаморфом, моментально поменяв обличие.

Но переживать приходится не долго, так как он проходит мимо и даже не смотрит в нашу сторону. Останавливается около тех самых ребят, игнорирующих права очереди, и красноволосая тут же обвивает его шею руками, одаривая далеко не невинным поцелуем.

Фу, прилюдный обмен слюной. Мерзость. Запирайтесь у себя в домах и творите содом хоть на максималках, к чему окружающих лишать аппетита. У меня аж потребность в пище скончалась.

— Ветер, а где твоя девочка, ты нас познакомишь? — скалится один из блондинов.

— Да я сам не особо помню, как она выглядит. — усмехается тот в ответ. — Пойдемте уже. Кот, ты кофе мне взял?

— Да. Держи, все как ты заказывал.

*

Когда местные звезды уходят, мы, наконец, добираемся до возможности купить булочек. Катя улыбается и пытается меня подбодрить, хотя я не понимаю с чего вдруг меня задела внезапная амнезия новоявленного наставника, в которую совсем не верится…

— Не расстраивайся, у него, может, плохая память на лица…. Давай я угощу тебя булочкой?

— А с меня тогда кофе! — согласно улыбаюсь. — И, поверь, я наоборот буду самой счастливой, если он не вспомнит мое лицо…

Может, он просто меня не заметил?

Почему-то эта мысль заставляет хмуриться.

Да что со мной сегодня не так?

— Только это очень странно, — задумчиво обращается однокурсница.

Набрав по паре сдобных плюшек, мы занимаем один из круглых столиков.

— Мне казалось, он буравил острым взглядом твое место, пока ты искала под партой свою ручку в пятницу. Причем довольно серьезно буравил. Целенаправленно.

— Стоять! — громыхает голос, который одной своей силой держит в холодном страхе ледники Арктики, а в свободные часы поколачивает неугодных — исключительно забавы ради.

Я вздрагиваю и понимаю, что выход в окно третьего этажа второго корпуса совсем не тот выход, которого бы мне хотелось, поэтому, сжав пальцы в кулаки, останавливаюсь и стараюсь унять грохочущее сердце.

Сам же сказал, что не помнит, как я выгляжу…

Удачную операцию на мозге провел?

И за одну ночь успел оправиться?

Куда вдруг подевались все люди из этого коридора?

Он их одним своим взглядом поубивал и испарил в воздухе?

Вот ничуть этому не удивлюсь.

Шаги за спиной приближаются не спеша. Мне даже в них слышится надменность. Останавливаются, и я явственно ощущаю его дыхание над головой.

А что если убежать?

Ведь самое лучшее средство для ухода — ноги.

Чего, спрашивается, я встала, как вкопанная, смирившись с предстоящей казнью?

Но осуществить свой очередной дерзкий побег мне не удается, чужие руки хватают за плечи и резко разворачивают меня к старшекурснику.

Не давая мне ни секунды, чтобы опомниться, Ветров сурово уточняет:

— Ты почему пропустила свою первую официальную встречу с наставником? — если бы мы были в аниме, то сейчас из его рта на меня дыхнул бы холод, превращая тело в квадратный кусок льда, который тут же грохнулся на пол и начал позорно отползать…

— А мы вроде встречались уже. — я, конечно, его немного побаиваюсь. Но надо сразу дать понять, что таким тоном со мной общаться не стоит. Папа всегда учил ни перед кем не показывать свой страх. А моя игра в прятки на приветственной лекции вовсе не акт проявленного испуга, а грамотная конспирация в надежде избежать ненужную встречу с придурком. В конечном итоге провальная, но попытаться стоило.

— И помнишь, что я тебе обещал?

— Ад, — не успев прикусить язык, скрещиваю руки на груди.

Понимая, что теперь терять уже точно нечего, с вызовом поднимаю подбородок.

Мой ответ определенно радует извращенца, в его глазах вспыхивает пугающий блеск, а уголки губ поднимаются в довольной ухмылке.

Почему гадские придурки рождаются такими совершенными красавчиками?

Несправедливо.

— Молодец, мелкая, помнишь. Но я по доброте душевной намеревался показать тебе один уровень адских развлечений, а ты, судя по выходкам, нарываешься на многоуровневый аттракцион? — и такой тьмой наполняются его глаза, когда он хищно наклоняется, что крепость моя предательски дергается, и я отступаю на шаг назад.