Слово короля. Часть вторая (СИ) - Фабер Ник - Страница 38

Сейчас, проведя на станции уже почти пять дней, он будто бы вновь вернулся в свою молодость. В те времена, когда его главным противником были не килотонны документов, постоянно попадающих на рабочий стол его кабинета во Франксе. В те времена, когда в доке его ждал собственный корабль с хорошей командой и новое задание.

Райн был прав. Ему не стоило допускать того, что произошло с Мак’Найтом. Отчасти, в произошедшем была и его вина. Михаил решил, что те глупые выводы и абсолютно голословные обвинения, которые недалёкие, желавшие заработать лишних очков политики, кидали в Уинстона, сами собой разобьются о банальную логику и способность критически воспринимать информацию.

К сожалению, в век информационных технологий, когда человеческое восприятие было перенасыщено практически бесконечными источниками информации, где каждый мог высказаться всё, что он думал своей миллионной аудитории, способность критически мыслить стремительно умирала, извиваясь в конвульсиях неспособности делать собственные выводы.

И вместо того, чтобы пресечь этот идиотизм, Михаил пропустил его мимо себя, занятый решением более важных вопросов. И самое поганое — он поступил совершенно правильно. Они находились на грани... да что там, они в тот момент уже по факту вступили в войну с Рейном и у Гаранова просто не было времени на то, чтобы заниматься, но даже просто поинтересоваться происходящим.

И теперь, человек, которого из-за чужой корысти и тупости в столице клеймили трусом, в Нормандии называли героем.

Уинстон Мак’Найт погиб на флагманском мостике, так и не придя в сознание.

Он был ещё жив, когда стальная балка придавила его к палубе, перебив обе ноги. Вероятно, он мог бы выжить, если бы лазерный залп одного из рейнских кораблей, не испарил флагманский мостик. Повезло ещё, что капитан «Анцио», Мария Рамез, выжила в этой бойне. Её раненое тело успели вытащить с капитанского мостика крейсера до того, как выстрел, унёсший жизнь Мак’Найта и ещё сорока человек, уничтожил основной командный центр корабля.

И сейчас, после разговора с Райном, Михаил испытывал жуткое чувство стыда за то, чему по собственному недосмотру позволил случится. Том был прав. Они потеряли слишком много хороших людей в этой системе.

Повернувшись, Гаранов сел обратно в кресло и связался со своим адьютантом.

— Стефа, будь добра, найди мне контр-адмирала Дэвиса Террадока...

Новый Руан

Планетарная столица — купольный город «А-1» Лакруа

Когда монорельсовый поезд остановился, Том встал с кресла и опираясь на костыль медленно пошёл к выходу.

Прошло всего несколько часов с того момента, как состоялся его разговор с адмиралом. Не сказать, чтобы Райн услышал что-то из того, чего никак не ожидал. На самом деле, он ждал чего-то подобного с того самого момента, как отдал те приказы, стоя на вспомогательном мостике «Анцио». Делая это, он прекрасно осознавал, что совершает грубейшее нарушение устава, подписывая свои собственные приказы цифровой подписью Уинстона. Подобный проступок не мог не остаться без ответа.

Только не при таком количестве свидетелей.

И вот, заслуженное наказание.

Идя к выходу, Том улыбнулся своим собственным мыслям. Забавно. Его, вероятно, снова собирались выкинуть со службы. Стоило ему только вернуться обратно. Вновь обрести какую-то уверенность после всего, что произошло после того, как погибла Лиза. И в итоге, его ждало то же самое, что и три года назад. Даже сейчас, спустя всё это время и все события, которые с ним произошли, Том мог бы практически дословно воспроизвести свой разговор с отцом, когда тот сообщил ему о решении следственной комиссии.

Тогда, в тот самый момент, Райн справедливо считал это концом не только карьеры, но и потерей смысла всей своей жизни.

После того, как он почти двадцать лет с момента своего поступления в академию верденского космического флота шёл к своей цели, к капитанскому креслу на мостике «Мастифа», он в итоге лишился всего из-за проклятой случайности и собственной глупости. Тогда Том был опустошён. Морально и физически. Он просто не знал, что ему делать, когда над головой дамокловым мечом ярко повисла возможность лишиться всего с чем он ассоциировал свою жизнь до того момента.

Три года назад, его жизнь очень круто изменилась. Не только внешне. Благодаря своей работе на Лестера Мэннинга и, в частности, тому, что произошло на Абрегадо, Том вновь обрёл уверенность в себе. Избавился от кошмаров. Благодаря Лизе, он изменился.

И теперь, после того ужаса, которым обернулась Вторая битва за Нормандию, стоя в кабинете Гаранова и слушая его слова, Том не испытывал практически никаких чувств. Хотя, это, конечно же, было не совсем правдой. Где-то, в глубине, он был опечален тем, что не сможет принять участие в дальнейших событиях. Профессиональный военный внутри него бунтовал против такого решения, но сделать он всё равно ничего не мог. Тем более, что в этот раз, его поступок был взвешенным и обдуманным решением.

Нельзя пройти через ад и остаться прежним.

А случившееся в системе, иначе, как адом, называть не получается.

Но, всё же, они выжили.

Когда залп Рейнского дредноута буквально перерубил «Анцио» пополам, оторвав всю его заднюю оконечность, Райн уже не верил в то, что они смогут спастись. Но даже после такого, корабль уцелел. Превратился в кусок мёртвого, искалеченного металла, но всё-таки уцелел. А вместе с ним и восемьсот тридцать один человек из экипажа линейного крейсера.

Жаль, что это было слабое утешение для одной тысячи ста семи мужчин и женщин, которым так не повезло пережить этот бой.

Но сейчас, Том по какой-то причине, не чувствовал того жуткого, гнетущего ощущения безнадёжности, которое испытывал три года назад. Возможно, из-за того, что в этот раз он всё сделал правильно. Так, как нужно было сделать. Кто знает, что произошло бы, попытайся он передать командование одному из уцелевших капитанов Грегори Пайка. У них было слишком мало времени для того, чтобы выяснять, кто должен принять на себя это тяжёлое бремя в этот страшный для всех них момент.

Райн встречался с выжившими капитанами других кораблей. Более того, он даже разговаривал с Эндрю Маскоти, командиром «Бенезии». Именно он был тем самым человеком, который должен был взять на себя командование объединённой эскадрой в тех событиях. Естественное, в тот момент он этого не знал.

И когда они встретились с ним, то Райн увидел в его глазах отчётливое облегчение от того факта, что это не ему пришлось отдавать приказы в той ситуации. Маскоти был благодарен судьбе и самому Тому за то, что тот самовольно избавил его от этой участи.

И в итоге, они победили.

Если, конечно, такое количество похоронок можно назвать победой...

Том вышел на одной из монорельсовых станций, и хромая поднялся по лестнице, оказавшись на улицах Лакруа. Он уже был здесь, когда он, Мария, Уинстон и другие офицеры флота посещали приём, устроенный планетарным губернатором. Лакруа по прежним представлялся ему всё тем же невероятным чудом, каким предстал перед его глазами в первый раз. Огромный, крупнейший в Вердене купольный город. Его главный шпиль белой колонной поднимался вверх из самого центра города, подпирая своим основание висящий над городом купол вместе с ещё двенадцатью колоннами, что окружали его. Подобно атлантам, что держали всё небо на своих могучих плечах.

С момента первой атаки рейнцев на Нормандию, Верденское правительство и флот старались вывезти с Нового Руана столько людей, сколько было возможно. Сейчас, некогда заполненные прохожими и жителями города улицы, казались пустыми. Нет, люди по-прежнему оставались в городе. Ходили на работу. Гуляли по улицам. Но практически сразу же было заметно, что их стало гораздо меньше.

А ещё, шагая по улице, Том не мог не заметить странного отношения, которое проявляли к нему окружающие.