Владыка крови 2 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич - Страница 10

Мужчина абсолютно нейтрально относился к собакам, но кошки были его слабостью.

И, очевидно, Рудин не собирался делать своё увлечение достоянием общественности, ведь это может подорвать его строгий образ!

Бах-бах-бах!

Дверь в кабинет задрожала под чьими-то ударами, а подпрыгнувший от неожиданности Владислав чуть было не уронил планшет.

— Старший брат Владислав! Отец Василий наконец-то проснулся!

“Да твою…!” — Рудин внезапно понял, что просмотр видео вновь откладывается.

Когда Владислав вошел в бывший кабинет его взгляд сразу же прикипел к лежащему на постели отцу Василию. Кто-то подложил ему под спину ещё пару подушек, от чего священник полусидел и с легкой, понимающей улыбкой следил за вошедшим к нему в комнату магом крови.

Невольно между ними образовалась неуютная пауза, пока Рудин и заметно похудевший и лишившийся круглых щек Епископ сверлили друг друга внимательными взглядами.

— Проходи, брат Владислав, зачем стоять в дверях, — наконец заговорил маг света, гостеприимно махнув в сторону гостевых стульев. — Заодно, если голоден, отведай того, что Бог послал. — последние слова относились к нескольким сладостям, которые кто-то поставил на столик возле постели раненного.

— Благодарю, — Влад не стал кочевряжиться и с удовольствием закинул в рот несколько лимонных долек. Посмотрев на то, с каким аппетитом ест Рудин, его примеру последовал и Василий Степанович.

— Как самочувствие? — изобразил заботу Владислав, но судя по усмешке священника, его усилия пропали даром. Впрочем, маг крови толком и не старался, прекрасно понимая, что такого зубра, как Епископ, его стараниями с наскоку не проймешь.

— Самочувствие ничего так, — степенно заметил отец Василий, закидывая в рот ещё одну лимонную дольку. — До того, как ты пришел сюда, несколько чад рассказали мне о том, как много ты сделал для спасения нашего дела. Ведь именно благодаря тебе наша Церковь имеет шансы воскреснуть и набраться сил.

Отец Василий сделал паузу, чтобы промочить горло горячим зеленым чаем. Священник любил именно этот сорт древнего напитка.

— Вывести пострадавшие силы, организовать лагерь, создать и реализовать план по уничтожению целого культа с поимкой целителя, требующегося для лечения раненых, — Епископ мягко сложил руки в жесте молитвы. — И в конце концов, именно благодаря твоим действиям я сейчас жив. Даже слепой увидел бы, что тебя ведет рука самого Господа.

Рудин подавил желание скривиться.

“Конечно, все это благодаря Богу”, — мысленно заворчал он: “Не потому что мы все ломали голову и рисковали своими жопами на каждом шагу”.

Тем не менее было бы слишком легко, если Епископ не поднял вопрос, о котором они оба всё это время думали.

— Честно говоря, я удивлен, что все же сумел выздороветь, — опустил голову отец Василий. — Я огорчил нашего Господа, когда поддался греху гордыни, и посчитал, что лучше всех знаю, что у других людей в голове. Видимо, Бог все же решил дать мне шанс исправить мои ошибки и спасти как можно больше жизней, за тех, кто были потеряны на поле битвы.

Поднявшийся взгляд Епископа требовательно уставился прямо на недрогнувшего Владислава.

Если отбросить всю эту религиозную шелуху и выявить суть, то священник задавал простой и вместе с тем сложный вопрос: “Почему я ещё жив и ты не “помог” мне умереть?”

Епископ с самого начала не испытывал заблуждений по поводу того, чего жаждет Рудин. Всего-то и стоило посмотреть на его наследственность и многое становилось ясно.

Одной из движущих сил Владислава было его стремление к власти. Возвращение же Епископа шло в противовес с чаяниями мага крови.

— Вы абсолютно правы. Вот только у нашей Церкви слишком много врагов, чтобы терять столь знающего брата, как вы, — спокойно ответил Рудин. — В столь сложных условиях мы должны сохранять как можно больше единения между друг другом. И жизнь каждого брата для нас ценна.

Речь выше переводилась куда проще: “Я бы с радостью тебя грохнул, но вокруг столько желающих нас трахнуть ублюдков, что хрен ты сбежишь на тот свет, бросив нас одних. Мне нужна твоя сила”.

— Вот как, — усмехнулся Епископ, которого явно позабавил ответ собеседника. — Тогда мне повезло, не так ли? — на секунду притворное выражение мага света рассеялось и на Владислава взглянул невероятно серьезный и опасный человек, которым самозваный священник и являлся. — Приложу все свои силы, чтобы наша Церковь была неприступной и великой.

“Это был твой последний шанс со мной покончить, больше я тебе такой возможности не предоставлю”.

— С руководством, подобном вашему, уверен, нас ждёт только успех.

“Это мы ещё посмотрим”.

— Рад, что ты так высоко ценишь мои скромные усилия, — Епископ поудобнее устроился на подушках. — Не мог бы ты рассказать мне чуть больше об общем положении дел? Как я сказал ранее, меня ввели в курс дела, но некоторые моменты всё ещё очень туманны.

“Не успел он ещё толком прийти в себя, как ему уже с готовностью бросаются докладывать. У этого человека есть чему поучиться”. — с легким восхищением признал Рудин.

— На удивление, мы сейчас далеко не в столь плохом положении, как можно было ожидать, — обстоятельно начал рассказывать Владислав, пока Епископ внимательно слушал.

— После того, как мы разобрались с культом Боли, из вражеских сил остались лишь Воронцовские. Автомеханики и в лучшие времена были скорее нейтральны, а сейчас им и вовсе не до нас. Демид Игоревич их так прижал, что если бы не качественная оборона и поставленные на ход несколько БТР-ов они бы давно уже пали. Есть ещё отколовшаяся от нас группа Рамиля, мага времени, и парочка таких же небольших групп или одиночек. Но они ревностно охраняют собственную свободу и лезть к ним без плана опрометчиво.

— С Рамилем я ещё подумаю, что делать. А что по нашим силам?

— Здесь тоже все относительно неплохо. После проверки Морозовым было выявлено всего пятеро ревностных служителей боли…

Влад напряженно ждал вопроса по их судьбе, но Епископ промолчал. Рудин был рад, чем меньше к ним было внимания, тем лучше. Он не хотел афишировать эту сторону своих дел.

— В итоге, наша общая численность, даже учитывая потери в битве на Большой Академической и смерть раненных, превысила две сотни человек. Я сказал Денисенко начать рассказывать вновь прибывшим о том, какие перспективы перед ними откроются после поступления в вооруженные силы, так что вскоре можно ждать приход некоторого количества добровольцев. Остальные подтянуться, когда освоятся.

— Превосходно, — удовлетворенно заметил Епископ, после чего хитро улыбнулся. — После сказанного тобой, я могу осторожно предположить, что все идёт, как и было задумано.

— Как и было… задумано? — медленно повторил Владислав, словно боясь, что ему послышалось.

— Я знал, что Воронцов нападет, — признался, словно в этом не было ничего особенного, священник. — И хоть я не знал, когда, я постарался сделать всё, чтобы ему это просто так не сошло с рук.

Епископ вздохнул.

— Мы живем среди людей, брат Владислав, и хоть мы получили большую силу, это не значит, что мы должны игнорировать чаяния народа. Глава Воронцовых считает себя выше всякого и в этом он ошибается. Его нападение на нас, показало всем, что у него нет ничего святого. Он дал понять, что ему плевать, сколько людей умрет в лапах зомби, если это позволит ему взять больше власти. Отморозков и беспредельщиков мало кто любит, уж можешь мне поверить.

— Вот только обычные люди ничего не решают, — мрачно отметил Владислав. — Они могут сколько угодно злиться на него и проклинать, если ничего не могут поделать. Вся власть у сферовиков. Ой, простите, у аристократов. Теперь же они так себя называют.

Рудин в раздражении чуть было не сплюнул. Он лишь недавно узнал, что пример Воронцова оказался подозрительно заразителен. Всюду, где военным не хватало сил дотянуться и где формировались независимые группировки, начали чуть ли не из ничего возникать всякие “аристократические рода”.