Оружейник (СИ) - "Rayko" - Страница 2

"Очень плохой знак, не хватало мне еще паранойи."

Скользя по мокрым листьям, он еще несколько километров пробирался через поваленные деревья, сломанные сухие ветки, высоченный папоротник и непролазные колючие кусты.

"Зря торопился… Обошел бы лес с востока по грунтовке и завтра к обеду был бы на месте."

Привычный порядок смены времен года был нарушен с самого начала катаклизма. На смену дождливой весне сразу приходила поздняя осень. Только недавно зазеленевший лес уже начал избавляться от отмирающих листьев. Но солнечный свет пока еще с трудом проникал под занавес плотной листвы. Чувство, что лес сжимается вокруг него, постепенно усиливалось. В поисках света и открытого пространства он все больше и больше отклонялся от намеченного маршрута.

Через час, когда из-за дикой усталости Швед мог лишь брести, ругаясь на хлеставшие по лицу ветки, лес стал таким плотным, что двигаться в выбранном направлении можно было всего несколько десятков шагов. Ему приходилось метаться из стороны в сторону, чтобы обойти покрытые скользким коричневым лишайником толстые стволы, поваленные много лет назад неведомой силой.

Когда уже почти стемнело он внезапно наткнулся на то, что уже и не ожидал увидеть. Он вышел на поляну.

"Ну слава местным богам, хоть что-то хорошее за весь день."

Полянка была небольшой, но ее размеров вполне хватало, чтобы наваждение темной, душащей лесной глуши наконец-то его отпустило. Сбросив ненавистный рюкзак на траву, горе-путешественник уснул сразу же, как только положил на него голову.

***

Проснулся он от резкой боли в боку; заорав и широко распахнув глаза, схватился руками за печень. И не сразу заметил, что рядом с ним стояли три одетых в камуфляжную форму человека. Точнее стояли двое, третий сидел перед ним на корточках, положив автомат на колени, и невозмутимо смотрел, как он корчится на траве.

— Ты кто такой? — негромко спросил его сидящий, глухим, словно прокуренным голосом.

— Оружейник, — просипел он сквозь сжатые от боли зубы.

— И какого дьявола в этой глуши забыл Оружейник? Тут складов нет и никогда не было, — таким же спокойным и размеренным голосом поинтересовался один из стоявших.

Смотрел он в сторону леса, и задавая вопрос даже не повернул головы. Глаза второго стоящего тоже цепко ощупывали окружавшую их чащобу.

— Решай быстрее, Михалыч, не ровен час нарвемся на местных. Лично мне этот хрен не особо нравится, прикопаем тушку в ложбинке и вся недолга.

— Погоди, Алекс. Ты же слышал — он Оружейник. Много нам Оружейников попадалось?

— Хмм… Ни одного на моей памяти. Оба Оружейника с нами с самого начала.

— Вот то-то и оно. Обыщи и свяжи ему руки, пойдет с нами, — тот, которого назвали Михалычем, резко распрямив ноги встал, — Если не понадобится, то вывесим его труп на границе с росомахами, будет еще одна метка. Куба, проверь пока его рюкзак.

— Зачем бить-то надо было? Да еще и по печени… — спросил Оружейник, медленно вставая на карачки.

— Лучше сразу нейтрализовать, чтобы потом самому не валяться с дыркой в животе, — ответил ему Алекс, ухватившись за воротник его ветровки, и рывком поднимая на ноги, — Ручонки растопырь и ноги расставь пошире. Оружие есть?

— Нет. Только разве что нож, но он в рюкзаке лежит.

Алекс закончил охлопывать его туловище и начал связывать запястья веревкой, заведя руки Шведа назад.

Куба вытряхнул содержимое рюкзака на траву, и поленившись даже нагнуться, разбросал кучку вещей носком грубого армейского ботинка.

— Вот это недоразумение ты ножом назвал? — он пнул ногой складной нож.

— Откуда я знаю, что вы оружием называете? Вы спросили, я ответил.

— Ладно, запихивай все обратно. Я не носильщик, свое барахло понесешь сам.

— Я не то что нести, я и собрать ничего уже не смогу, — ухмыльнулся в ответ Оружейник, — Руки-то связаны.

— Черт, Алекс, вечно ты торопишься! Не мог подождать?! — Куба с раздражением пнул пустой рюкзак.

— Зато ты у нас вечно занятой не пойми чем. Вот и понесешь вещички, хоть какая-то от тебя польза будет, — громко заржал Алекс в ответ.

— Хорош трепаться, — остановил перепалку Михалыч, — Алекс вперед, Куба замыкает. Потопали.

***

Швед крутил головой вокруг, и периодически делая удивленное лицо, мысленно ругал себя распоследними словами — сейчас густая чаща свободно пропускала их небольшой отряд сквозь себя.

— А вы кто будете, господа? — негромко спросил он минут через пять, — А то знакомство какое-то скомканное вышло.

— Охотники мы, — меланхолично отозвался Михалыч, и неожиданно поинтересовался, — А ты куда шел-то… Оружейник?

— Да вот к бункеру решил сходить, — хихикнул тот, — Да заплутал немного.

— Стоять!

Бойцы моментально застыли на месте, и Швед, сделавший пару шагов по инерции, больно стукнулся носом о лоток саперной лопатки, пристегнутой к рюкзаку Кубы.

— Какой такой бункер, мил человек? — обойдя замершего Шведа, ласково спросил Михалыч, оторвал его от своего бойца, и развернув к себе, уставился на него полным нежности взглядом.

— По архивным документам — имперский, сто второй бригады.

Охотники быстро переглянулись между собой.

— Сто вторая. Это… та самая, что ли? — удивленно протянул Куба.

— Какой еще, на хрен, архив? — командир группы схватил Шведа за горло, — Ты кому беса гонишь, гондон! Сто второй вообще никогда не было ни в каких бумагах, только слухи ходили.

— Закрытый имперский архив, не армейский… — просипел в ответ Швед, — Я за ним шесть лет охотился… Пусти, задушишь ведь…

— Так ты значит Пилигрим, а не Оружейник?

— Оружейник я, потому и заблудился. Решил сам склад найти, чтобы не делиться с пилигримами.

Михалыч оттолкнул его прямо на Алекса. Тот на рефлексе ударил берцем под сгиб ноги, и Оружейник рухнул на одно колено. Но голову не уронил, а нагло смотрел прямо в лицо взбешенному охотнику.

— Бункер вообще-то за рекой… — начал он говорить.

— Ну началось. Кто бы сомневался… — начал Куба саркастично, но Швед его перебил.

— … но по пути к нему есть обычный бункер-хранилище, армейский. Четвертого гренадерского полка.

Михалыч рывком достал из разгрузки карту, присел, и расстелив ее прямо на траве перед Оружейником, потребовал:

— Показывай. Оба.

— Э, нет, командир, так дело не пойдет. Армейский покажу, а имперский только когда к своим приведете. Не хочу вечным сторожем в разоренном вами бункере лежать, — не отрывая глаз от лица командира, он медленно встал на ноги, и дождавшись, когда тот тоже выпрямится, задал вопрос в лоб, — Ну что, Турок, согласен?

— … Черт! Откуда меня знаешь?

— Вот не поверю, что знаменитый мятежник и враг княжества Дмитрий Михайлович Головин, по кличке Турок, не знает, что его портреты развешаны на всех столбах Курежа.

Охотники тихо рассмеялись, но стволы автоматов на Шведа все же навели.

— Сколько на этот раз сулят? — с любопытством поинтересовался Алекс.

— Триста тысяч. И не бумагой.

— И что, много желающих набралось деньжат по-легкому срубить?

— Да кто ж его знает. Я в городе пару дней всего был… Но, врать не буду, отребья там собралось много.

— Ну что ж, искуситель, веди нас к бункеру… — со сладенькой улыбочкой Турок притянул к себе Шведа за воротник, и прошипел тому в лицо, — Потом и разговор с тобой будет. А вот какой именно — посмотрим по результатам.

— Руки развяжите, слишком туго перетянули…

***

До нужной точки добрались быстро. Карты Михалыча и Шведа отличались как день и ночь, и потому уже через полчаса группа была на месте. Точное расположение бункера определил Алекс, забравшись на дерево и осмотрев местность сверху. Там, где был засыпанный вход, земля просела и смотрелась чужеродным пятном на ровной поверхности небольшого пологого холма. К этому пятну вели три неглубокие, заросшие травой канавки, по всей видимости — давно засыпанные окопы.