Чемпион (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/46
- Следующая
— Огурчики-помидорчики домашние под водочку — самый смак. Берём?
Работяги обернулись. Разговор свернули. Саню узнали сразу — мол, это Пельмененко пацан. Физрука бывшего.
— Угощаешь? — спросил один из них.
— За рубль от души отрываю, — ответил Пельмень.
Мужики попереглядывались.
— Ты че из дома носишь?
— Отец все пропил?
— Игорек может... — интересовались и высказывались мужики.
Саня промолчал.
Мужик, видать хозяин «горбатого» взял консервы, покрутил банку. Сделку Пельмень предлагал хорошую — в магазине дешевле чем за полтора рубля огурчики консервированные не найдёшь, и то — не в каждом. А тут дешевле и домашние (хотя консервы в СССР делали отличного качества, надо признать — ГОСТ, епта).
Но сначала — мужик достал ключи из кармана, вскрыл литрушку и захавал огурец.
Хрум-хрум.
Саня такой прыти не ожидал, но поперёк не сказал ничего — сначала надо понять, что водила дальше сделает.
Мужик почавкал, дал попробовать огурца другому мужику. Оба постояли, пожевали чутка.
Заценили.
— Берём, — резюмировал владелец запора.
— Рубль, — напомнил Саня.
— Держи, че, — мужик вручил Пельменю монету.
— Только это, чтоб матушка чтоб потом не прибежала, уговор? Я Ирку знаю.
— Слово пацана, — заверил Пельмень.
— Слышь, а ещё есть? — спросил второй мужик, дожевывая и поглядывая на авоськи.
Может там завязалась баночка?
Пельмень переглянулся с Сёмой. Тот быстро смекнул «че по чем», кивнул.
— Заказ от трёх банок по рублю. Товар — свежак, — пояснил Саня.
— Бабки только вперёд, — сообразил Сёма, выгнув колесом грудь. — По предоплате работаем.
По предоплате — значит по предоплате.
Мужики то залили сливу, а когда мужик синий, он с деньгами охочей расстаётся, чем на трезвую. Вот и владелец «горбатого» достал три рубля и вручил Сёме.
— Пять банок, а это вам залог, — прокомментировал. — Мы в следующий раз в пятницу соберёмся в тоже время. Принесёшь товар, остальное выдам.
Пожали руки.
Пельмень сунул бабки в карман. Стрельнуло с консервами даже лучше, чем он рассчитывал. Вот так с потолка четыре рубля прилипло на ход ноги. И канал потенциального сбыта образовался.
Бызнес.
Понять бы ещё где консервы теперь брать. У бабули Сёмы ещё с дюжину банок, конечно, наберется... Но раз спрос есть, будет и предложение. Как-нибудь решим.
— Ты прям н-н-новый русский, — с восхищением сказал Сёма, когда отошли от мужиков.
Пункт приёма стеклотары расположился в конце кооператива. Большой гараж, у входа стоит мотороллер с кузовом «Муравей», видавший своё — вон краска встала, местами рыжики. Двери гаража прикрыты, на них — ни часов приёма, ни вывески. Но мелом нацарапан прейскурант. Из самого гаража доносится Высоцкий.
«Эх раз, да ещё раз, да ещё много-много...»
А ещё воняет керосином. Так по противному. И свет внутри включить не удосужились.
— Сюда? Уверен? — остановился Саня.
— Угу, П-п-пельмень, ты че бутылки не сдавал?
Сашка не ответил, постучал в ворота гаража. Музыку прикрутили, потом послышался грохот, на смену пришёл звон разбитого стёкла. И мат — трёхэтажный.
— Еп, перееп, твою мать за ногу!
— Дядя Виталя, — со знанием сказал малой.
Через несколько секунд дядя Виталя появился на пороге. Тощий мужик, скрюченный, с морщинистым лицом. Майка в полоску, на плече «Слава ВДВ», на голове замызганный берет.
— О, архаровцы! — приметил он Сашку и Сёму.
Икнул.
Дядя Виталя оказался в дребедень убранный. И чтобы стоять на ногах прислонился к створке.
— Санька, за твоим папашей не успеешь! Ты каждый день тару тащишь.
Пельмень хотел вручить мужику свои авоськи. Но дядя Виталя приподнял бровь удивленно:
— Вытаскивай. Че ты мне их суёшь.
Вытащил — 5 бутылок из под водки. 3 литрушки, 1 баллон. Сложил в ящик — этот стоял у гаражных ворот. Авоськи свернул рулетиком, запихал в карманы. Сёма положил свои бутылки туда же.
— Оп... — Дядя Виталя оттолкнулся от гаража и подошёл к ящику. — Ну ка, глянем!
Осмотрел тару — целая? Сколов нет? Следом вытащил из кармана замызганных брюк пригоршню монет и всучил 20 копеек Сёме.
— Ну все, шуруйте. Принято.
Пельмень посмотрел на свои бутылки, на пьяного дядь Виталю и приподнял бровь.
— Че за порожняк?
— Чего не так?
Саня кивнул на «прейскурант»: мелом указанные расценки на дверях гаража.
— У вас написано — 15 копеек за кефирную, а даёте — 10 копеек. Вот и говорю — порожняк.
— Десять? — дядя Виталя дурачка включил, достал десять копеек, сунул Сёме. — Обсчитался, ребятня. Валите уже.
Если в первый раз Пельмень удивился, то во второй раз охренел.
— А мои бабки где?
Прикинув сумму в голове за свою тару, Пельмень ее озвучил.
— Два рубля пятнадцать копеек так-то.
— Епрст... А долг батин отдать не надо? — оскалился дядя Виталя. — Он мне три рубля торчит. Обещал занести и не занёс.
Опа. Вот это Пельмень уже не знал, что батя должен кому-то бабки. А то, что не занёс — не мудрено, батя в драбадан пролежал все утро.
Дядя Виталя видать решил, что разговор закончен, начал насвистывать себе под нос и поплёлся на нетвёрдых ногах обратно в гараж. Вот только Пельмень не батя, долги не брал и с таким раскладом не согласился.
— Мужичок, стопе, — Сашка шагнул и перегородил дяде Витале дорогу. — Бабки гони.
— Ты охренел? — с лица приёмщика разом улетучилась улыбка. — Ты че такое спрашиваешь? Ошалел, бродяга?
Боковым зрением Сашка видел, как Сёма успел на всякий пожарный спрятаться за мотороллером. Дядя Виталя ведь того, говорят, что зэк. Бывший. И дурной на всю голову, опять же — по слухам.
— Бабки гони, — повторил Пельмень.
— Я тебе сказал, за батю твоего долг спросил!
— Так я не батя! С него и спросишь.
— Во как базаришь, пидоренышь мелкий... — дядя Виталя прищурился.
Отошёл к гаражу, также покачиваясь, вытащил монтировку.
Та стала в углу, как по случаю спецом.
— Обана! — он похлопал кончиком монтировки о свою ладонь. — Башку проломлю, ахломон! А ну шуруй отсюда! Паскуда этакая!
У Пельменя при виде монтировки как-то сразу непроизвольно сжался сфинктер. Прежнее тело и его сыкливая натура перли наружу. Захотелось развернуться и драпать, следуя полученной рекомендации.
Однако новый Пельмень видавший в своей жизни разное, не сдвинулся с места. И по дяде Витале тоже прочухал быстро — никакой он не зэк, а если и был таким, то воздушник и закатушник. А вот насколько дурной намголову — это выясним.
— Бабки гони, — невозмутимо повторил Сашка в третий раз.
Правда, только казалось, что невозмутимо — голос раз и изменился, дрожит. Пельмень сглотнул.
Дядя Виталя растерялся от молодецкой прыти. Подвис. Тут ведь как получалось — дабы базар вывезти надо Пельменю башку монтировкой проломить. За два рубля. К такому раскладу дядя Виталя оказался не подготовлен. Видать раньше прокатывало по другому.
Он медленно монтировку опустил. Достал из кармана монетки, наковырял сумму — протянул Пельменю.
— Правильно базаришь, пацан, раз бате твоему занимал, то с него и спрос. Я ж не в курсах, что ты не за батю пришёл, — пояснил дядя Виталя.
Пельмень деньги сунул в карман. Рука, которой брал монетки ходила ходуном. Зато в кармане приятно звякнуло — денег прибавилось. Теперь глядишь на треню снарядиться хватит, если шмотьё с рук брать.
— А батю твоего я на счётчик поставлю, так и передай Игорьку! — смекнув, что слабанул, добавил мужик.
И скрылся в гараже. Позор следовало запить водярой. Чем быстрее — тем лучше.
Пельмень вздрогнул, когда ворота гаража захлопнулись. Пожал плечами. Думать о том, что стало бы, окажись слухи о прошлом дяди Витали правдой — не хотелось. Торчала бы монтировка у Пельменя из задницы, с его нынешней функционалкой — это как пить дать. Даже на пропитого алкаша дури не хватит.
- Предыдущая
- 6/46
- Следующая