Надежда феникса (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 22
- Предыдущая
- 22/56
- Следующая
— Призрачные крылья?
— Да, это полупарящая форма. В таком состоянии феникс может летать, но на это расходуется очень много магии.
Я вспомнила красоту раскрывшихся над нами крыльев. Это действительно было очень красиво. Очень маняще… на миг в комнате снова стало жарко даже несмотря на прохладу от каменных стен и на холодную внешность Виоргана. Еще я вспомнила о том, что крылья у фениксов не призрачные, а самые что ни на есть настоящие. Только такими они станут, когда к ним вернется их настоящая сила, полная мощь первородной магии.
Когда она вернется к нему.
— Поэтому мой брат не должен так рисковать. — В реальность меня вернул его брат. Поэтому, а еще потому…
— Ладно.
Я перебила Виоргана, и мужчина изумленно посмотрел на меня.
— Я согласна, — я развела руками. — Согласна. Я с ним поговорю. Правда, не уверена, что что-нибудь получится, но…
— Получится, — произнес феникс. — Получится, Надежда.
— Откуда такая уверенность?
— Ты ему нужна. А Легран, пока не наиграется, очень внимателен к своим игрушкам.
Улыбка сбежала с моего лица по-английски. Даже вещички не собрала. Неожиданно стало очень горько, а еще почему-то очень больно.
— Прости, Надя. Я не хотел, чтобы потом тебе было больно, — произнес он. — Но это было резко. И грубо. Прости.
Виорган как-то странно на меня посмотрел, потом шагнул ближе. Его пальцы легли на мой подбородок, а губы коснулись моих раньше, чем я успела сказать: «Ах!»
Впрочем: «Ах!» я все-таки сказала, потому что в этот момент в мою комнату вошел Феникс. Учитывая, что его императорское величество никогда не стучало, это получилось внезапно. Для всех. В том числе для самого Феникса, который уставился на нас так, будто увидел призрака. Либо двух. Либо двух потенциальных призраков, что в принципе вероятно — он же император, и в теории может приказать нас казнить.
Какой же бред временами приходит мне в голову!
— Виор-р-рган, — этот голос врезался в каменные стены и срикошетил так, что впору прятаться под кровать, чтобы не зацепило.
— Надя здесь ни при чем. — Мужчина отодвинул меня за свою спину. — Я ее поцеловал. Она этого не хотела.
А Надю вы спросить не забыли?
— Чудесно. То есть ты поцеловал девушку против ее воли? — Глаза Феникса превратились в две узкие щелочки, а воздух ощутимо заколебался, словно за его спиной вот-вот должны были снова появиться призрачные крылья.
— Да.
— Нет!
Наши голоса с Виорганом слились воедино, и Фениксу это не понравилось чуть ли не еще больше, чем поцелуй. Я почувствовала, как кожа стремительно покрывается мурашками, от искр в его глазах заискрило внутри.
— Ты будешь наказан, — выплюнул, наконец, император.
Я увидела, как дернулся его брат. Ощутимо, словно от ментальной или невидимой пощечины.
— Все! Хватит! — Я вылетела вперед между двумя братьями и яростно посмотрела сначала на Феникса, потом на Виоргана. — Во-первых, против воли меня никто не целовал. Это был просто поцелуй, как между мужчиной и женщиной…
Выражение лица Феникса стало зверским, и я добавила:
— Которые просто решили попробовать! Я, между прочим, не ваша вещь. —Вернула искры, которые продолжали в меня сыпаться из его глаз в самое сердце, вот так. Словесно. — Это первое. А второе — никто тут наказан не будет, у нас не детский сад, а я — не игрушка, которую можно перекладывать с полки на полку.
— Вы мне дерзите, ларэй? — недобро прищурился император. — Вы ставите мне условия?
С такими интонациями могли бы падать камни. Тяжелые. На голову. Мне или Виоргану.
— Понимайте, как считаете нужным. Я — алая сирин, но еще я свободная современная девушка, и могу целоваться, с кем захочу. Никаких наказаний не будет, или здесь не будет меня. — Я сложила руки на груди. — Либо вы сейчас просите прощения у своего брата, либо отправляете меня домой! Выбирайте!
Император потемнел лицом. Мне кажется, даже в комнате потемнело.
— Виорган, выйди, — приказал он.
Тот беспрекословно подчинился, и, когда за ним закрылась дверь, Феникс вплотную шагнул ко мне.
— Я предоставил вам лучшие условия, Надежда, — глядя мне в глаза, произнес он. — Вам и вашей семье. Полную свободу выбора. Право распоряжаться своим временем и собой, как вам вздумается. Сейчас я вижу, что зря. Начиная с этого момента, вы не выйдете из этой комнаты, и никто к вам не зайдет, пока я не позволю. Надеюсь, вы меня поняли?
ЧТО?!
— Вы не можете посадить меня под замок! — Я задохнулась от возмущения. — Я…
— Вы — свободная современная девушка, да, я помню, — даже удивительно, как он сам о свой острый сарказм не порезался. — Ну а я — император, и мое слово закон. Когда вы привыкнете к этой мысли, когда вы с ней смиритесь и, наконец, поймете, что в этом мире ваши законы не действуют, тогда мы продолжим наш разговор. А пока наслаждайтесь раздумьями. Вам явно не помешает.
Феникс развернулся и вышел так же стремительно, как и вошел. Я, едва опомнившись, бросилась следом за ним, но дверь уже хлопнула. Еще и заискрилась, как будто к ней подключили неисправную проводку, а после вовсе вспыхнула золотым огнем! Он прокатился по полотну, на миг полностью стирая его, а после просто растаял, как дымка.
К счастью, дверь осталась на месте.
К несчастью, она была заперта. В этом я убедилась, подергав за ручку. Вцепившись в ручку и основательно упираясь ногами в стену в попытке ее открыть. Поколотив кулаками по ни в чем неповинному дереву (тщетно, без какой-либо реакции извне), я отступила и опустилась на пол. А, если быть точной, аккуратно на него сползла.
Кажется, меня посадили под домашний арест.
Не просто посадили, еще и отчитали, как маленькую девочку!
От обиды на глаза навернулись слезы, но я не позволила им пролиться. Не стоят этого всякие фениксы. Уж этот — точно не стоит!
Глава 10. Падшая Надежда, дракон и свет в конце тоннеля
Феникс не шутил, когда сказал, что посадит меня под домашний арест. Вернее, сказал-то он по-другому, но на деле именно этим то, что со мной происходило, и являлось. Весь день ко мне не пускали никого, служанки, обычно веселые и разговорчивые, опускали глаза и сообщали, что им запрещено со мной разговаривать.
Моя попытка проскользнуть в дверь закончилось возвратом со стороны стражника, который перехватил меня за талию, поставил обратно в комнату, а после ухода девушек дверь снова запечатали магией. На этом моменте я окончательно приуныла, потому что поняла: авторитет шальной императрицы ничто перед авторитетом шального императора.
То, что этот самый император вконец ошалел, не было никаких сомнений. Мне запретили даже видеться с Любой и с бабулей, даже навещать Веру! Не говоря уже о чем-то большем. И это было так унизительно! Я же не ребенок. Не нашкодившая школьница, чтобы со мной так обращаться! Я просто отстаивала свои права. Которые, между прочим, у меня есть, даже если некоторые так не считают!
Подумаешь, Виорган меня поцеловал. Сам он, в смысле Феникс, тоже наверняка целовал кого-то. И не так невинно, готова поспорить! Больше того, готова поспорить даже на свою ало-сиринскую силу, поцелуями дело не ограничилось. Да вот хоть с той рыжей, которая меня загрызть готова была!
Впрочем, спорить на ало-сиринскую силу сейчас не имело смысла: она меня покинула. Мой голос снова стал просто голосом Надежды Ягодкиной и пригоден был исключительно для пения, солнце в груди тоже больше не просыпалось. Я помнила, что сирин черпают свою силу от земли, а здесь до земли было достаточно далеко. Достаточно далеко, чтобы разбиться в лепешку, если я попытаюсь выпрыгнуть в окно.
Но чисто теоретически…
Чисто теоретически на второй день ближе к ужину, созерцая закатный пейзаж, раскаленный жаром двух солнц и подернутый летней пьянящей дымкой, я уже готова была на что угодно. В смысле, на какой угодно рисковый план, потому что Феникс не только не впускал ко мне никого лишнего (только стражников с обедом) и не выпускал меня, он еще и отказался со мной разговаривать. Утром я попросила о беседе с его злобным императорским величеством и спустя полчаса получила через тех же стражников категорический отказ.
- Предыдущая
- 22/56
- Следующая