Пылающая душа (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 30

В центре зала возвышается огромный алтарь. Видимо, приготовили для меня. Смешно. Столько пафоса.  Ведь любое самое сложное заклинание можно произнести хоть на королевском приеме, хоть в подворотне. Эффект будет одинаковым. Отдельно стоящее, разрушенное здание еще можно объяснить нежеланием привлекать внимание простых людей и стремлением избежать случайных жертв, если что-то пойдет не так. Но алтарь, безусловно, лишний.  Сказать, что ли, об этом Юриусу? А то, что он как маленький.

Людей много. Зачем эш Грис привел столько жертв? Они не смогут удержать моих демонов, но могут погибнуть. Люди удивительно хрупкие. Да и вампиры тоже, как я недавно мог в этом убедиться. Странно, что он не понимает этого.

— Я рад, что ты пришел Мрак, — говорит Юриус и без опасения двигается ко мне навстречу. Ведет себя, как радушный хозяин, уверенный в своей безопасности. Зря. От него фонит магией. Столько амулетов, что хватит на защиту всего Сноурга, а, может быть, и северных земель целиком, если, конечно, не собираешься защищать их от армии демонов.

— Ты же в курсе, что я тебе не верю? – спрашиваю с усмешкой, наблюдая за активными приготовлениями.

— Ты был бы идиотом, если бы доверился. – Юриус пожимает плечами. Он словно ждал моих слов.

— Тогда зачем все это?

— Ты любопытен. Тебя не может, не интересовать получилось ли у меня добиться того, чего не смог ты. Тебя привело любопытство.  Мне демоны — тебе жизнь и свобода. Разве не справедливый обмен.  Ты ведь хочешь этого?

Я действительно хочу этого, точнее, хотят демоны, и эш Грис откуда-то это знает, но моя личность никуда не делась, я сохраняю критичность мышления и, видимо, какие-то принципы. Несмотря на то, что часть меня  мечтает поддаться уговором, все же мне достаточно легко отказаться. Я понимаю, что эш Грис, обладающей демонами – это страшно. Кто будет сражаться с ним? Я? Но мои силы будут значительно меньше, это при условии, что ритуал не убьет меня.

— Я пришел сказать тебе, что меня это не устраивает. Предпочитаю держать силу там, где способен ее контролировать. — Улыбаюсь ему и расправляю крылья, демонстрируя свою мощь и единение с демонами.

— Я предполагал подобный ответ, — говорит эш Грис с холодной улыбкой  и делает знак своим людям. Сердце совершает кульбит… так как  за спинами людей появляется мой старый враг  — Человек без лица. Так, кажется, его сейчас называют. И он тащит за собой Дайану. Так как она почти не сопротивляется, не растворяется  черным дымом  и смотрит словно сквозь меня, я понимаю – она под действием сильного заклятия. Закипает злость, а из груди рвется рычание. Тени за мой спиной сгущаются. Демоны ликуют, они чувствуют – скоро я отпущу их убивать.

— Как тебе мой аргумент? – иронично спрашивает эш Грис, и я понимаю, что проиграл. Когда идет речь о ней, я не контролирую эмоции, разум  отключается, и я позволяю демонам действовать. Сейчас пытаюсь сопротивляться.

— Если я соглашусь, то боюсь, она все равно умрет. Так что позволь мне взять этот грех на душу еще раз… но если ты убьешь ее, я уничтожу весь город. Ты ведь понимаешь, что я не шучу?

Демоны обнимают меня и готовы действовать, но в душе сомнения. На лице эш Гриса мелькает ужас. Юриус делает жест, и один из его магов начинает скороговоркой читать заклинание. Другие голоса подхватывают, и тело сковывает болью. Эш Грис действительно знает, что делает,  из меня будто выдирают черный сгусток из демонов, но сил еще достаточно, чтобы воспротивиться этому. А вот желание тает с каждым словом, потому что я вижу перед собой пустой взгляд и огненно-рыжие волосы. Дайана. Я хочу, чтобы она жила.

Я способен еще удивляться. Думал, алтарь для меня, но на него укладывают эш Гриса. И как только Юриус оказывается на камне, что-то меняется. Я чувствую другую магию, она перебивает речитатив магов эш Гриса. И в ней чудится нечто знакомое, словно меня пытаются убить моей же силой.  Кажется, среди врагов бунт. Один падает, захлёбываясь кровью, и на миг я чувствую свободу, так как заклинание оборывается. Что-то с алтаря кричит эш Грис, но он прикован браслетами и неспособен повлиять на бунт, который поднялся среди его людей.

Человек без лица читает мое заклинание. Я способен его узнать из тысячи. Именно его заучивала Дайана, и именно оно заключено в амулет.  Дайана повторяет за ним, а по щеке течет слеза. Бедная девочка, она понимает, что делает, но не может сопротивляться. Передо мной сгущается тьма, и я вижу проявляющегося в ней бледного, сосредоточенного Эля, который сжимает в руках  мой кулон – голос вампира третий, читающий заклинание.

Нас отделяет от  людей эш Гриса защитная подрагивающая дымка. Я чувствую у себя за спиной дыхание смерти. Крылья меня тянут назад – в открывшийся портал в Запретные земли.

Дайана

Прихожу в себя в  повозке. Понимаю, где я, потому что чувствую движение и мерное покачивание, от которого  тошнит. В голове туман. Укачивает адски.  Открываю глаза и смотрю в потолок. Пошевелиться не могу, нападает какая-то апатия. Вроде бы и хочу встать, но не могу, меня что-то останавливает. Дурацкое состояние, когда даже злиться как следует не можешь. А ведь я точно помню, что произошло!

— Очнулась? – слышу  ровный голос Кэла. – Можешь сесть. Так неудобно.

Хочу послать, но с удивлением обнаруживаю, что беспрекословно выполняю приказ. Что происходит? В груди вспыхивает ненависть.  Хочу возмутиться, наорать, но понимаю, что диалог могу вести только у себя в голове. Я послушная и безучастная, как марионетка. Ненавижу Кэла, какого демона он со мной сотворил? Как посмел? Надо было его убить, как только увидела беспомощным на своем ковре. Толку было бы больше! Знаю же, что если помогать врагам, ни к чему хорошему это не приведет.

Видимо, в моем взгляде отражается гнев, а, возможно, Человек без лица уже неплохо меня знает, поэтому может угадать мысли, которые витают в моей голове. Впрочем, думаю, кто угодно бы в моем состоянии хотел убивать всех вокруг, а особенно того, кто ввел меня в подобное сотсояние!

— Прости, Дайана, так надо! – Кажется, он  достаточно искренен, только вот мне от этого не легче. — Я обязан был иметь запасной план, на тот случай, если ты откажешься… если у тебя есть вопросы, задай. Только давай обойдемся без взаимных оскорблений и претензий. Голова болит.

Дышать становится чуть свободнее. Я открываю рот и опять понимаю, что вынуждена выполнять приказы Кэла, даже высказанные в виде пожелания. Вылить на него все, что у меня накопилось в душе, не могу. Только вот нет такого заклинания, которое заставит меня повиноваться вечно. Действие прекратится максимум через час-два, а потом? Кэл думал, что будет потом? Я его убью… просто уничтожу, потому что доверилась, а он предал. Но ему все равно. Убрать Блэкфлая для него важнее, чем собственная жизнь. Спрашивать об этом бесполезно, поэтому задают единственный вопрос, на который не знаю ответа.

— Ты не мог знать, что Эль психанет и улетит… — Молчание весьма красноречиво. – Эль был в курсе…

От этого осознания в груди сворачивается холодный комок, вместо сердца. Предательство Человека без лица злит, а Эля — убивает. Да я знаю его мнение, да я в курсе, что он не хочет, чтобы Блэфлай существовал независимо от  демонов, но я не думала, что тот, кому я доверяла всецело, меня предаст. По щеке катится слеза. Я так редко плачу, но сейчас я буквально раздавлена. Одно время я думала, хуже быть не может, но, оказывается, может. Когда тебя везут убивать любимого человека, а ты не способна ничего сделать, тебя предали все, кому ты доверяла.

Больше не говорю ничего. Во-первых, не считаю нужным, во-вторых,  Кэл знает меня хуже, чем думает.  Я ни за что не сдамся и приложу все усилия, чтобы победить чары. Я знаю, что нужно совершать как можно меньше действий, копить силы, и тогда получится быстрее нейтрализовать действие заклятия.  Не знаю, на что я надеюсь, ведь понятно, Кэл все рассчитал и знает, когда спадут чары. Он уверен, что этого времени ему хватит, чтобы избавиться от Блэкфлая, но просто сидеть сложа руки вообще не моя стратегия. Я надеюсь освободиться, верю, что Мрак окажется хитрее и не придет туда, где его ждут, и еще на сотню разных случайностей, которые могут помешать Кэлу и Элю осуществить задуманное.  Но пока все идет до тошноты гладко.