Звезда заводской многотиражки (СИ) - Фишер Саша - Страница 34

В подъезде пахло яблочным пирогом и жареной картошкой. Широкая лестница была чистенькой, на подоконниках стояли цветы в кадках.

— Бегу-бегу! — раздался из-за двери высокий мужской голос. — Ох, где же это... Сейчас-сейчас!

Защелкали замки, потом дверь резко распахнулась. На пороге стоял высокий и тощий мужик. Чуть за сорок, седины в темных волосах пока незаметно, круглые очки на кончике длинного носа, борода задорным таким клинышком. Подождите... Так я же его знаю! Видел, правда, всего один раз, но все равно на всю жизнь запомнил. Мне надо было получить справку от психиатра для медкомиссии на права. Первый раз, так что я изрядно робел, когда впервые ступил на порог психдиспансера. Я не очень хорошо себе представлял, что будет на приеме, в голове толкались локтями всяческие предрассудки на тему: «здоровых среди нас нет, есть недообследованные». Я даже мнительно себе представлял, что вот начнет меня врач въедливо расспрашивать, а я ляпну какую-нибудь глупость. И вот уже санитары, смирительная рубашка, галоперидол и грустная жизнь пристегнутым к кровати. В общем, когда подошла моя очередь, я уже так себя накрутил, что готов был с порога во всем сознаться.

Вот только доктор на меня не обратил ровным счетом никакого внимания. Потому что он вещал. Нет, даже не так. Он ВЕЩАЛ! Обращаясь, правда, только к одному зрителю — своей медсестре.

— ...изумительная отрава, Галочка! — чтобы речь его звучала пафоснее, он активно жестикулировал. — Просто изумительная! Вы не представляете, как я устал бороться с этими рыжими паршивцами! Они же у меня просто по голове ходили! До тех пор, пока Сергей Петрович не поделился со мной своим чудо-порошком! Галочка, вы не представляете, какое это счастье! Молодой человек, у вас есть тараканы?

— Эээ... Нет, — ответил я, переминаясь с ноги на ногу.

— Плохо! — опечалился доктор. — То есть, хорошо, что тараканов у вас нет, и плохо, что я не могу с вами поделиться своим счастьем. Вы за справкой? Давайте, я подпишу!

На этом прием был закончен. Больше я его не видел с тех пор. Ну, то есть, вообще-то мы увидимся еще через пятнадцать лет, но он не особенно изменится.

— Жаныч, ты чего застыл? — Веник ткнул меня локтем в бок. — Пальто снимай уже.

Квартира у доктора выглядела... основательно. Панели из темного дерева, одну стену длинного сумрачного коридора занимают сплошные книжные шкафы, прямо как в библиотеке. Рядом с вешалкой даже имеется корзина для зонтов, надо же. Похоже, эту квартиру получил и обставлял еще отец нынешнего хозяина, все здесь какое-то... ретро.

Хозяин провел нас в кабинет — прямо по коридору, третья дверь. За первой была гардеробная, за второй — гостиная. Окно в кабинете закрывали тяжелые бархатные портьера с длинными золотыми кистями. Стены от пола до потолка занимали книги. Вокруг низкого полированного столика с выложенной деревянной мозаикой картой мира — четыре низких же круглых кресла. И старинный глобус на деревянной резной раме. Внутри таких штук обычно хранят бутылки.

— Вы пока присаживайтесь, — хозяин широким жестом предложил выбирать любое из кресел. Потом тронул за плечо Веника. — Вениамин, вы мне не поможете?

Они вышли из комнаты и направились дальше по коридору, очевидно в сторону кухни. По дороге не особенно шептались, так что мне было отлично слышно, что Феликс Борисович интересуется делами мамы Веника и расспрашивает о подробностях какого-то события, про которое я был на в курсе.

Судя по количеству всяких угощений, которые Веник с хозяином квартиры притащили с кухни, сидеть мы собираемся долго. А их изысканность намекала, что закупается Феликс Борисович в каком-то другом магазине, а не в тех, которые я уже видел. Колбаска-балык-сыр аккуратно нарезанные и разложенные по тарелке, фрукты в трехэтажной подставке, коробка эклеров в шоколадной глазури... И пузатый фарфоровый чайник, укутанный в полосатый шарф крупной вязки.

— Ну-с, — Феликс Борисович, наконец-то угомонился с «накрыванием поляны» и уселся в кресло напротив меня. Запахнул полы черного шелкового халата, прикрыв тощие коленки. — Что вас ко мне привело, молодой человек?

— Веник предупредил вас, что я журналист, Феликс Борисович? — спросил я.

— Лучше просто Феликс, — поправил он. — Когда меня называют по имени-отчеству, на моих плечах как будто сразу же отрастает белый халат. А у меня сегодня законный выходной, так что...

— Но вы же не будете против поговорить на ваши профессиональные темы? — уточнил я.

— О, не беспокойтесь, спрашивайте меня, о чем хотите! — Феликс разлил чай по фарфоровым чашечкам. Даже на вид антикварным и наверняка устрашающе дорогим. — Так вы журналист? И в какой же газете вы работаете?

— «Новокиневский шинник», — улыбнулся я. — Но это по распределению. Я хочу расти и развиваться вне зависимости от места моей работы.

— Похвально, похвально... — доктор взял с блюдечка чашечку, оттопырив мизинец. Сделал крохотный глоток.

— Я задумал один материал, — начал вдохновенно врать я. — Но он пока сформирован только в виде идеи. И чтобы она окончательно оформилась, мне нужна ваша профессиональная консультация.

— Ну что ж, я готов внимать! — Феликс гордо выпрямился и положил руки себе на колени.

— В нашем обществе наблюдается некоторая... гм... демонизация психиатрии, — сказал я. — как-то так сложилось, что поход к доктору, который лечит тело — это нормально, а к психиатру — это вроде как пятно на всю жизнь, сломанная судьба, карьера пущена под откос и все такое. И граждане изо всех сил стараются избежать визита в психдиспансер. Даже когда им это необходимо. Потому что — о, ужас! — не дадут права же!

Кустистые брови Феликса сошлись на переносице, он поднял одну руку, видимо, собираясь что-то сказать, но промолчал.

— И такие люди, чтобы получить справку, используют взятки, связи и все что угодно еще, — продолжил я. — Таким образом получается, что из-за предвзятого отношения по одному городу со мной за рулем могут ездить настоящие психи! Мне бы хотелось написать серию просветительских статей, которые бы убедили людей не бояться психиатров. Рассказать, что времена карательной психиатрии давно в прошлом, что в психдиспансере им помогут и вернут душевное здоровье и покой, а вовсе не сломают судьбу, как они вбили себе в голову.

Я перевел дух. Доктор медленно поднял руки с колен и три раза хлопнул в ладоши.

— Вениамин, вы слышали, как невероятно здраво рассуждает ваш молодой товарищ? — сказал он. — Иван, я буду чрезвычайно рад и горд оказать любую посильную помощь в этой, не побоюсь этого слова, миссии, которую вы для себя избрали!

Кажется, идеей этих гипотетических публикаций доктор загорелся гораздо больше, чем я. Впрочем, логично, я-то эту тему придумал только что. Это здесь я начинающий журналист, а там, откуда я пришел, я уже много лет занимался приоткрыванием окон Овертона на разную ширину...

Феликс вдохновенно вещал, как было бы замечательно сделать не просто статьи в газете, а целую отдельную газету, которая бы простым языком доносила до населения простые истины отечественной психиатрии. Мы внимали, пожеывая кобаску.

В конце концов, он выдохся. Подошел к антикварному глобусу и откинул крышку. В бархатном лоне модели нашей планеты, как я предполагал, хранились разномастные бутылки. Феликс извлек одну из них.

— Ради такого случая — настоящий французский коньяк! — провозгласил он, демонстрируя нам этикетку с именем самого известного французского императора.

«До полудня? — подумал я. — Однако...»

Доктор воодушевленно умчался за подходящей для коньяка посудой.

— Ты про себя-то будешь спрашивать или нет? — прошептал мне Веник.

— Не торопи меня, я морально готовлюсь, — я сделал большие глаза.

Феликс вернулся и расставил на столике хрустальные стопки. До коньячных бокалов аристократизм обитателя этой «профессорской» квартиры пока, видимо, не дорос. Плеснул во все три янтарной жидкости.

— Ну что ж, за просвещение! — провозгласил он.