Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов - Трофимов Ерофей - Страница 11

В их положении не до жиру. Если один род горцев отказался от походов в станицу, это не значит, что кому-то еще не придет в голову пошарить по опустевшим домам. С этими мыслями Матвей и вернулся к работе. Бабка Степанида, едва сообразив, что он задумал, только удивленно головой покачала, лишь однажды спросив:

– Когда ехать-то собираешься?

– Потом. Просто хочу, чтобы под рукой было на чем уехать, – осторожно пожал парень плечами.

– И куда подашься? – последовал следующий вопрос.

– Пока не знаю. Не думал еще.

– В крепость езжай, – помолчав, посоветовала бабка. – По тракту верст двадцать отсель к горам будет. Там и нравы попроще, и народ все больше наш. Не дадут сироте пропасть. Парень ты вырос рукастый, думать умеешь. Найдется тебе там дело по душе.

Напильник с противным визгом елозил по стволу, заставляя Матвея, морщиться от этого звука. Но работы парень не бросал. Найденный в одном из домов еще один штуцер сначала его порадовал, а потом заставил крепко выругаться. Как выяснилось при детальном осмотре, оружие было весьма потрепано. Ствол от среза сантиметров на десять треснул, а приклад вообще топорщился щепой. Повертев винтовку в руках, Матвей пару раз приложил ее к плечу, ну, как получилось и, подумав, негромко хмыкнул:

– А ведь из тебя удобный карабин получится. Ствол малость обрезать, приклад новый вырезать, под себя, и очень даже оборотистая штука получится. А главное, заметно легче. В лесу ему цены не будет. Кстати, и калибр тут поменьше вроде, – добавил он, заглядывая в ствол.

Ореховое ложе с прикладом уже было готово и покрыто лаком, найденным все в том же плотницком сарае. Так что теперь Матвей старательно приводил в порядок саму винтовку. Первой его мыслью было сделать себе оружие под унитарный патрон, но вспомнив, что отлить или выточить гильзы ему просто не из чего, отказался от этой мысли. Без серьезного станочного парка это дело было не поднять.

Появившаяся рядом с его лавкой бабка несколько минут удивленно наблюдала за его работой, после чего, не удержавшись, удивленно проворчала:

– А чего это ты решил доброе оружье изуродовать. Сменил бы приклад, и всего делов.

– А ты глянь сюда, – усмехнулся Матвей, разворачивая ствол так, чтобы ей была видна трещина.

– Ох, ты ж беда, – охнула бабка. – Штуцер-то добрый.

– Ничего. Сейчас вот так его обрежу, новый приклад прикреплю, и будет толковое оружие, – усмехнулся парень.

– Да где ж толковое, ежели короткое такое будет. Едва длинней пистоля. Это куда ж с него стрелять.

– Ну, шагов на сорок он точно добьет. А в лесу больше и не надо, – пожал Матвей плечами. – Лес – не степь. Там далеко стрелять некуда. Да и легче он будет, а значит, управляться с ним ловчее.

– Ишь ты. Ловко удумал, – оценила его новаторство бабка. – И, правда, казаки в лес с собой только пистоли завсегда брали. Ружья это уж так, для большого боя.

– Вот и я так подумал, – кивнул парень, возвращаясь к работе.

Треугольный напильник снова визгливо зашкрябал по стали, а Степанида, присев на лавку, тихо вздохнула:

– Эх, рыбки бы сейчас жареной.

– Были бы снасти, я б на рыбалку сходил, – понимающе кивнул парень.

– Так есть снасти. У того же Никандра есть, – вспомнила бабка. – Он до рыбалки очень охочий был. Сходил бы к нему, посмотрел.

– Схожу, – решительно кивнул Матвей. – К ужину схожу. А пока это доделать надо. Если найду снасти, на зорьку за рыбой пойду.

– В сенях посмотри. У него там целый ящик всякой снасти был. И готовые удочки тоже там стояли, – припомнила она.

– Посмотрю, – пообещал Матвей, про себя добавив: «Мне в дороге потом удочки тоже пригодятся. А вообще, к переезду нужно готовиться серьезно. Инструмент весь собрать. Оружие тоже. Брать только огнестрел буду. Белое оружие здесь обычно именное. Нарвешься на родственника, головняка будет мама не горюй».

– Ты потом еще раз по домам пройдись, – вдруг тихо посоветовала бабка.

– Зачем? – не понял Матвей.

– Собирай все, что продать можно будет. Тебе выжить надо, внучок. А то добро уж не нужно никому. Что было нужно, уехавшие забрали. А бросишь, пропадет попусту, – грустно вздохнула женщина. – Я тебе потом черкеску новую пошью. Штаны. А сапоги потом сам себе стачаешь новые. Кожи у деда в сундуке забери. Там их много, – всхлипнув, продолжила она.

– Ты чего, бабушка? – всполошился Матвей и обнял ее за плечи, прижимая к себе. – Я ж сказал, без тебя никуда не поеду. А дальше – как бог даст. Ты лучше скажи, у тебя холстины всякой много?

– А зачем тебе? – моментально насторожилась бабка.

– Одежку особую сделать себе хочу.

– Это какую? – удивилась Степанида.

– Такую, в которой человека в лесу в двух шагах от себя не разглядишь, – принялся пояснять Матвей, вспомнив о такой полезной штуке, как маскхалат.

– Да ты никак воевать с кем собрался! – тут же вскинулась бабка.

– Нет, бабушка. Воевать я не хочу, но готовым ко всему нужно быть, – вздохнул Матвей, возвращаясь к работе.

– Добре. Найду тебе холстины, сколько скажешь, – подумав, кивнула женщина.

Поднявшись, она отправилась в дом. Матвей же, продолжая работать, вернулся к своим мыслям.

«Так. На чем я остановился? Так, инструмент, оружие собрать огнестрельное. Хотя из холодняка тоже можно кое-что прихватить. Нужно только смотреть, чтобы оружие не именное было и в неприметных ножнах. М-да, ситуация. С одной стороны, перед людьми неудобно, а с другой – права бабка. Кому нужно было, уже увезли. А если вся семья вымерла, то пропадет все просто. Вон, скотину всю с началом эпидемии выгнали за околицу, а птицы еще много осталось», – усмехнулся он про себя, припомнив пару эпизодов во время своих походов по станице.

В нескольких дворах обнаружились куры с цыплятами, несколько уток и даже пара гусей, которые встретили неизвестного грозным шипением. Нашелся даже один индюк. Этого бабка с ходу отправила в печь. Благо птица было крупная, и им на троих хватило надолго. Тетку Парашу приходилось брать в расчет постоянно. Пожилая женщина с трудом передвигалась, хотя и старалась не отставать от Степаниды в хозяйственных делах.

За раздумьями Матвей и сам не заметил, как умудрился отпилить кусок ствола. Глухо брякнув, обрезок упал на землю. Обрадованно усмехнувшись, парень прижал ствол коленом к лавке и принялся обрабатывать срез. Заровняв край, он аккуратно снял заусенцы и, повертев получившийся обрезок в руках, прибрал его в сундук. Теперь можно было заняться рыболовными снастями. Выйдя на улицу, Матвей прошел в уже знакомый дом и, пошарив в сенях, нашел сразу три удочки и широкий ящик с плотно прилегающей крышкой, в котором и нашлось все необходимое для толковой рыбалки.

Похоже, старый казак и вправду был большим любителем посидеть с удочкой. Снасти были сделаны тщательно, по-хозяйски. Одобрительно хмыкнув, парень аккуратно прикрыл за собой двери и отправился домой, успев по дороге как следует рассмотреть готовые удочки. Удилища были вырезаны из орешника, а леска сплетена из конского волоса. Кстати, в ящике лежал моток такой же лески.

Увидев его добычу, Степанида радостно улыбнулась и позвала внука ужинать, пообещав поднять с рассветом. Понимая, что ей, как и ему самому, курятина уже поперек горла встала, Матвей покорно кивнул и, умывшись, уселся за стол. Разбудила его бабка и вправду, едва начало светать. Зевая и зябко поеживаясь, парень умылся и, быстро смолотив краюху свежего хлеба с еще теплым, парным молоком, отправился к речке, не забыв проверить состояние своего оружия.

Выходить из дома вооруженным уже стало для него такой же привычкой, как надевать утром штаны. Пройдя в дальний конец станицы, Матвей перемахнул через ограду и углубился в перелесок. Небольшая быстрая речка с прозрачной ледяной водой всегда изобиловала рыбой. Откуда у него это знание, Матвей так и не понял, так что попросту отнес его к тем, что остались от бывшего владельца тела. Найдя небольшую запруду, он уселся на берегу и, размотав удочки, принялся рыбачить. Червей парень накопал еще прошлым вечером.