Плетеная сказка (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 14

— Благодарю, что позвали. Методика борьбы с новой группой нечисти интересует Стальной. Да, госпожа Елена, наши аналитики подтвердили ваши выводы: эфирный уровень сна вполне доступен металюдям некротического типа. Сам я, к сожалению, ни разу не был сознательно в эфире, так что счастлив получить новый опыт.

— Здрасти, — сделал я ручкой, а Зелёнка просто приветливо кивнула.

Подруга клацала по кнопочкам, разбираясь с тем, кто и что к нам припёрлось.

— Кстати, вы же высший вампир, — решил я не «упырить» дядьку.

Понятно, что чистая фразеология, но на фоне упырей-нежити всё же вежливее «вампир», да.

— И, если мне память не изменяет, вы взаимодействуете со снами.

— Память вам не изменяет, господин Кащей. Вас, в некотором смысле, подводит методология. Зов спящего не имеет никакого отношения к снам. Это, — пощёлкал Ильич пальцами, — что-то вроде прямого воздействия на мозг, через кровь. И к эфиру имеет отношение исключительно в рамках эфирности воздействия.

— А просто зов? — заинтересовалась Ленка.

— Тот же принцип, правда, сложнее — комплексное воздействие на центры мозга, также через кровь. К гипнозу и ментальной магии данное воздействие не относится.

Пока мы просвещались в тонкости всякого упырьства, три телеги припарковались. Единороги были охренительно бодрыми, а вот четыре женщины и шесть мужчин, вывалившихся фактически на газон… Ну, цветом физиономий они напоминали орков, глазами — упыря вульгарного. Зевали, страдали и, на мой взгляд, были способны помереть и без всяких монстров из снов.

— Славка нужен, — констатировал я. — У этих бедолаг даже не выспросишь толком, что с ними случилось.

— Зову, — согласно махнула ушами Зелёнка.

Ильич в очередной раз потерял монокль — видок у перекачанного бородатого остроухого с ирокезом был… мягко говоря — нетипичным. А в городе ни Славка, ни Хельга толком не появлялись: «дела, не до глупостей». Даже в Бар парочку вытащить не удалось, впрочем, и фиг бы с ним.

Славка склочно и по-стариковски загундел, что его отвлекают от всякого охерительно научно-важного. Попырился на бедолг, впердолил в них какую-то ельфячью витальщину и уже без кривляний предупредил:

— Это поможет часа на три. Не знаю, что с ними, но истощение, бессонница… в общем, через три часа им надо поспать… а чего это вы? — искренне изумился он, когда более-менее приведённые в порядок на «поспать» стали ушастого окружать с нехорошими намереньями.

— Это они твоей красотой прониклись и обниматься лезут. Иди себе, Слав, а то не отпустят, — озвучил я.

— Эээ… ага, — нихрена не понял партнёр и ускакал в замок.

— Так, граждане страждущие! — возвысил я голос. — Хорош на полезного ушастого зуб точить! Лучше рассказывайте, как вы до жизни такой докатились.

Страждущие зуб точить перестали и начали рассказывать о бедах и огорчениях, начавшихся в последнем путешествии.

Причём ситуация отличалась от прошлого раза: все спали хреново, мучались кошмарами, аритмией, перебоями дыхания. И четыре трупа были скорее наиболее слабых, нежели «по очереди вырезаемых».

— Чувствуете, Ильич? — полюбопытствовал я.

— Довольно… впрочем, обращайтесь так, господин Кащей. Вы про духа, как облаком накрывшего этих бедолаг в эфире? — выдал упырюга.

Я аж заслушался — прям байронический персонаж, а не глава безопасников.

— Про него, подлючего, — подтвердил я. — Он, кстати, отличаеся от того, с которым мы сталкивались. Более… приземлён, что ли… В общем, тот дух — слабее и никогда не был в материи, судя по моим ощущениям, — окончательно сформулировал я. — А это — нечистик, чувствуете?

— Кажется, понимаю, о чём вы, господин Кащей. Дерево?

— Да, дерево, — кивнул я. — Вы никаких деревьев не обижали? — задал я довольно дурацкий, но по сути вопрос.

Бедолаги на меня вызверзились злобно, какие-то они агрессивные больно для бедолаг, посетовал я. И ведь транквилизатором психов не приголубишь — заснут и сдохнут, паразиты такие.

— Издеваетесь?! — взорвалась одна из женщин.

— Пока — нет, — честно ответил я. — На данный момент я вас спрашиваю: в этом путешествии наносили ли вы вред какому-нибудь дереву или лесу… ну чему-то растительному, в общем?

— Мы не идиоты, лешего раздражать! — злобно огрызнулся один из мужиков.

— А убивает вас боровуха из злобности, в материю не имея возможности воплотиться, — ехидно высказала Зелёнка.

В ответ на это начался скандал с матюгами между бедолагами. В плане «какой пидорас или пидорасиха ТАК накосячила». Ильич аж прикрыл глаз, с отрешённой мордой смотря в монокль. И странный монокль, спросить надо, решил я. Ну а пока караванные определяли, кто и в какой степени казёл, поинтересовался у Зелёнки, потому как никаких «борових» знамом не знал.

— Боровиха?

— Женская вариация борового. Вроде бы и лешачихи бывают, но не встречала, просто данные есть. Не только в смысле жёны Лешего, а именно самостоятельная нечисть места.

— Равноправие, — хмыкнул я, на что Ленка покивала. — А разница какая? — заинтересовался я.

— Только в плане того, с кем спят, — пожала Ленка плечами.

Потому как Леший — нечистик «по площади», у него под началом бывают огромные угодья. Почему у кого-то больше, у кого-то меньше — только теории мудрил. Но я просто Мудрый, так что считал, что тут вопрос «договороспособности и управления». Ну у меня и пухлый Леший знакомый был, вполне подтверждающий мои мудрые мысли. Ну не вытягивал Лешак больше квадрата тридцать на тридцать «своими силами». В них он мог быть сатрапом и самодуром, но от него нечистики-подчинённые просто убегут. А вот «правильно замотивировавший» орду кикимор и шишиг пухлик контролил «рукав» леса почти на три сотни километров.

А вот боровые и рощевые — это не площадные, а конкретные духи конкретного места. Бора или, соответственно, рощи. Боры разные бывают, но на один, непременно с хвойными деревьями и относительно сухой почвой — свой боровой. Один.

Ну а рощевые совсем понятно. Роща, отделённая от лесного массива. Насколько я знал — часто «своеволят», не желают под Лешего идти.

И вот, выходит, если разницы между боровым и боровухой нет, эти, чтоб их, деятели сотворили что-то, что боровуха лишена возможности воплотится в материю. Ипанутся, слов нет.

— Они что, бор нахрен спалили? — надумав эти мудрые мысли предположил я.

— Не думаю, их бы Леший не выпустил, — тоже озадаченно выдала Зелёнка. — И Кащей, а ты смерть от духа чуешь?

— Ну естественно, она уже убивала… хотя, — задумался я. — Ничего не понимаю, — констатировал я. — Ильич, вы нежить от духа чуете?

— От борового нечистика? — хмыкнул безопасник, скептично морду исказив, но вчувствовался. — Странно, вы правы, — растерянно констатировал он.

— То что я прав — не странно, — уточнил я. — Но хрень какая-то, безблагодатная. Эй, угнетатели живой природы! — рявкнул я на перешедших в рукопашную караванных. — Вы как бор умудрились похерить? Ну для истории интересно, — уточнил я.

На что ответом были выпученые буркалы, офигивание всеобщее и вообще. Стали мы разбираться, и выяснилась такая фигня. Никаких боров караван не изводил, самым вопиющим образом. А извели они одинокую, обгорелую и вроде как мёртвую сосну.

Провели мы с картой, Зелёнкой и Ильичом разбор полётов. И выяснилась такая пироговина.

В, как ни удивительно, сосновом бору была какая-то военная база. Что за база — ракетная, стройбатовская или ещё какая — непонятно. Но ракетой по ней йопнули, факт.

Бор «немножко» погорел, повыдирался, но в целом — был. И, очевидно, завелась там боровуха, как и положено. Но вот уже летом уже подрастающий бор сгорел нахрен. Причины неизвестны, но вообще нихрена не росло на пожарище. Видно в базе какая-то пакость была, или сама рванула, или выжившие какие (а быть им никто не запрещал) кукухой прохудились и выпустили фигню.

Ну я так подумал, а ни Зелёнка, ни Ильич аргументов против не нашли. Значит, я прав, да.

Так вот, судя по всему, на обочине дороги оставалась последняя сосна бора. Подгоревшая, высыхающая и умирающая, но последнее место материальной привязки боровухи. За которое та цеплялась, что, в общем, типично для духов места. Видно, прогорел бор душевно, ни шишек, ничего такого не осталось, а то бы не торчала в почти мёртвом дереве.