Великая распря (СИ) - "Amazerak" - Страница 46

— Это обычно дело, — успокоил меня Андрей, когда я рассказал о проблеме. — В первые разы всегда так. Вроде бы ходишь по руинам, убиваешь тварей, а на душе так тяжко и гнусно, что мочи нет. Да ещё и кошмары снятся. Поэтому я тебе и советовал вначале поехать на пару дней. Но ты сам настоял.

— Действительно, я же не знал, что так будет.

— Я говорил, а ты не верил, — Андрей добродушно улыбнулся. — Теперь знай. У меня первые пять-шесть вылазок тоже такое было, а потом как рукой сняло. Рано или поздно это место принимает тебя, ты становишься частью его, становишься охотником. Каждому, кому суждено заниматься охотой, придётся впустить в себя частицу тьмы, чтобы потом смочь защищать этот мир. Таков наш удел.

Слова дяди Андрея не стали для меня откровением. Что-то похожее было написано в учебниках, всё это я читал. Однако лишь сейчас я ощутил себя охотником — тем, кому судьбой предначертано уничтожать бесплотных тварей. Отныне моё место было не на поле боя, не там, где люди дерутся с людьми. Моё место было тут, где люди сражаются с потусторонней тьмой, жаждущей поглотить мир. И что бы ни происходило, я и мой род должны выполнять данную ответственность, пока смерть не заберёт нас к себе, а миссию не унаследуют наши потомки.

К тому часу, когда настало время покинуть зону «Д», мне даже немного полегчало. Может быть, причина крылась в том, что мы истребили всех бесплотных вокруг, а может быть, я просто стал привыкать. Но главное — ко мне пришло внутреннее умиротворение, словно я получил ответ на важный экзистенциальный вопрос.

А вечером следующего дня я уже сидел за столом в нашей просторной столовой для приёма гостей. К нам на ужин явились Солунские — Аркадий Ерофеевич с женой и Зоя. Наше семейство присутствовало полным составом. Саша и Инесса недавно вернулись с военных сборов и теперь снова принимали участие в общих застольях. Инесса, когда узнала, что мы с Зоей собираемся устроить помолвку, ушам своим не поверила. Подобного шага с моей стороны сестра никак не ожидала, а Зоя, как оказалось, даже от подруг умудрилась скрыть свои планы.

Сама же Зоя за весь вечер не выказала ни единой эмоции — вела себя так, как подобает в соответствии с правилами этикета. Мне тоже приходилось хранить важный, невозмутимый вид. Сдержанная вежливость — это то, что требовалось от аристократа демонстрировать в светском обществе.

Зоя была одета в облегающее фиолетовое платьице, а её длинные волосы были уложены причудливой конструкцией, которая держалась лишь благодаря обилию лака. Я то и дело украдкой бросал на неё взгляд, а она — на меня. Хотелось оказаться в более интимной обстановке, но сейчас это было невозможно.

После ужина мы с родителями Зои и моей мачехой поднялись на второй этаж, заперлись в переговорной и стали обсуждать условия «сделки». Ирину напрягло главным образом то, что у невесты было маленькое приданое, но я осадил её, не позволив развивать тему. В конце концов, даже если бы дела обстояли противоположным образом, сильно богаче наш род от этого не стал бы.

Было невежливо назначать дату помолвки так скоро, поэтому Ирина и Аркадий Ерофеевич сошлись на том, что мы и впредь будем навещать друг друга, а союз будет объявлен примерно через два-три месяца. Даже это Аркадию Ерофеевичу казалось слишком быстро, но Ирина убедила его поторопиться.

Так или иначе, вопрос был решён.

Мы с Зоей на этой седмице всё же смогли встретиться в неформальной обстановке. Произошло это на выходных. Мы поехали в чайную и провели время там. Больше никуда пойти не получилось, поскольку отец отправил Зою вместе с шофёром в качестве надзирателя. Пришлось довольствоваться тем, что есть.

А на следующий день Зоя снова уезжала — на этот раз отдыхать в горы до самого Нового года, который в этом мире отмечался в первый день весны.

Под конец седмицы правительство ВКП всё же распустило мобилизованные дружины. Это означало, что угроза мирновала. Мятежный клан лишился нескольких предприятий и отдал государству ещё десять процентов акций своей военной этерии, обеспечив правительству контрольный пакет. Так же Птолемеи были вынуждены ограничить численность собственного войска, а главная служба эфоров назначила трёх наблюдателей, дабы следить за соблюдением условий. И вишенка на торте — восстановление разрушенных районов города должно было осуществляться тоже за счёт птолемеевской казны.

Таким образом басилевс добился того, чего хотел, а Птолемеи пусть и лишились некоторого своего имущества, потеряли не так уж и много. По крайней мере, так считала Ирина. Она объяснила мне, что реквизированные предприятия играли не самую существенную роль в экономике филы. Ключевыми отраслями были оружейная и химическая промышленности, а так же производство бытовой техники. Ни одно предприятие из этих отраслей у Птолемеев не забрали.

То, что было отобрано, поделили между родами, которые приняли участие в подавлении восстания. Ну и нам, само собой, тоже кое-что перепало. Мне досталась фирма, производившая одежду какого-то местного бренда. Два завода, принадлежащие этой этерии, находились в Северной Африке, ещё один — на западе Персии.

Процесс переоформления на меня всех этерий рода и раздел наследства, а точнее сбережений моего деда, занял время как раз до Нового года, поэтому в следующий год я вступил уже полноправным владельцем всей недвижимости. Моим сестре, брату и мачеха тоже кое-что досталось. Их доли выглядели относительно скромно: часть сбережений тысяч по сорок-пятьдесят на каждого, плюс небольшой портфель ценных бумаг. В общем, жить можно. В дополнении к этому сын Ирины получил-таки один процент металлургической этерии. На этом моя часть договора считалась пока что выполненной.

А мне на банковский счёт в дополнении к дедовым сбережениям капнул ещё и выкуп за пленника в размере ста тысяч драхм. Сам я обменом не занимался. Это сделал Андрей без моего участия. Он связался с Птолемеями, договорился обо всём и отвёз Арсения Птолемея, куда надо. Андрей и Мефодий, участвовавшие в поимке и обмене, тоже получили свою долю. С одной стороны — награда за труды, а с другой — плата за молчание.

Новый год отмечался здесь не так, как в моём мире. Тут не наряжали ёлку, не приходил Дед Мороз. Но как и у нас на него было принято собираться всей семьёй, поздравлять друг друга, дарить подарки. Праздник этот, помимо всего прочего, имел и религиозное значение. Перед первым днём весны было три дня, которые не относились ни к одному месяцу. Эти дни считались священными и являлись официальными выходными во всех учреждениях.

И снова за семейной трапезой я увидел дядю Никифора. Пока что я (а точнее Андрей) вёл за ним наблюдения, выжидая удобного случая, чтобы расправиться с предателем. А Никифор и ухом не вёл. Он занимался тем же, чем и раньше — служил в агеме. Один раз он встречался с каким-то подозрительным человеком, а в остальном производил впечатление добропорядочного офицера. Но я-то знал, что это не так, и ждал момента, когда смогу посмотреть ему в глаза, приставив к его виску ствол пистолета. Но торопиться было нельзя.

Зоя к Новому году тоже приехала в Византий. Следующий месяц она собиралась провести в родительском особняке, и это значило, что мы время от времени сможем видеться. Однако у неё тоже было полно забот. Уже сейчас она готовилась к экзаменам, которые ей предстояло сдавать через полгода при поступлении в лекторий.

Мы с ней часто созванивались, не раз разговор заходил о школе фибральной акробатики, которую мне хотелось открыть. Теперь для этого были и деньги, и прочие возможности, а потому я решил не затягивать и начать претворять в жизнь свою идею как можно скорее.

Сказать, что Зоя была рада — ничего не сказать. Она буквально ликовала от счастья. Она считала, что если я открою данное учреждение, отец перестанет ей запрещать участвовать в соревнованиях по бегу с препятствиями, ведь тогда в глазах аристократического общества это будет чем-то большим, чем развлечением для маргиналов. Но лично я считал, что до этого ещё далеко.