Великая распря (СИ) - "Amazerak" - Страница 43

Предводитель посмеялся:

— Это как сказать. Иногда и мы за вами не успевали. Но в конечном итоге, главное что? То что мы выбили врага с нашей земли.

— Это точно, — согласился я.

Тон Василия вдруг стал серьёзнее:

— Но теперь, слава Всевышнему, война позади, и нам предстоит строить мирную жизнь. Все мы сейчас испытываем трудности. Слышал, что и некоторые ваши предприятия пострадали. Вынужден напомнить о задержке поставок и попросить, чтобы вы не забывали о нас.

Мне уже было известно, что моя металлургическая этерия имеет контракты с машиностроительным предприятием Солунских и этериями нескольких других родов, в том числе за пределами клана. В последнее время из-за проблем в мире Эпсилон возникали постоянные заминки с поставками железной руды и прочих ископаемых. Для нормализации работы предприятия требовался ремонт шахт, требовалась охрана с зенитными орудиями, а это стоило денег, но что ещё хуже — могло занять много времени. Последние два месяца все силы были брошены на войну с Птолемеями, а другие проблемы решались по остаточному принципу. Андрей и ещё десяток-другой добровольцев регулярно ездили в Эпсилон истреблять хироптеров, но этого оказалось недостаточно.

— Да, мне известно о проблемах, — ответил я. — Прошу прощения за столь досадные задержки. Мои шахты в мире Эпислон подвергаются постоянным атакам рукокрылых. Но я делаю всё возможное, чтобы наладились работу как можно быстрее.

— Понимаю. Сейчас во всех мирах происходят странные вещи. Я слышал о том, как предприятия родов в мире Эпсилон страдают от нашествий летающих тварей. Желаю вам поскорее справиться с данной проблемой. И конечно же, желаю процветания вашему роду!

— Я тоже желаю процветания вашему роду, — ответил я дежурной фразой.

— Надо нам как-нибудь пообщаться семьями, как время будет посвободнее. Ну а сейчас позвольте распрощаться.

Мы закончили разговор на дружеской ноте. И всё же осадок остался. Солунский давил на меня, и я не сомневался, что другие рода, с которыми у моей этерии заключены контракты, скоро тоже начнут выражать недовольство, хотя по хорошему претензии надо было предъявлять на нам, а крылатым обитателям мира Эпсилон.

Но не только Солунские напоминали нам об обязательствах. На следующее утро за завтраком Ирина сообщила, что архонт потребовал выехать на охоту и как можно скорее.

— Не успела закончиться война, как нас опять кидают в бой, — посетовала мачеха.

— Почему нас так торопят?

— Дмитрий Евдокимович уверяет, будто в зоне «Д» дела совсем плохи. Бесплотные якобы уже на границе. Но очевидно, ему просто нужны деньги. Вот он и подгоняет всех.

–Мы же тоже за это что-то получим?

–Естественно. Как иначе?

— Вот и хорошо. Нам тоже деньги нужны. Значит, пошлём разведку, пусть посмотрят, что там творится, а потом уже и отряд снарядим.

— Дмитрий Евдокимович желает, чтобы мы поехали уже на этой седмице.

— На этой? Так уже четверг вообще-то.

— Я ему тоже об этом сообщила, но Дмитрий Евдокимович настаивает.

— Значит, будем заниматься. Позвоню Андрею.

Тянуть время было непозволительно, поэтому с Андреем я связался сразу после завтрака, а уже днём мы с ним сидели в кантоне, в его кабинете и обсуждали грядущую вылазку в зону «Д».

Людей у нас не было. Несмотря на воцарившийся в Византие мир, дружину до сих пор не расформировали, а у Андрея имелся в подчинении лишь десяток человек плюс добровольцы, которые почти все были задействованы в борьбе с хироптерами.

Делать было нечего, пришлось звонить Мефодию, просить его, чтобы тот отдал нам человек двадцать, причём желательно тех, кто до распри занимался охотой. Мефодий пообещал отпустить бойцов, но буквально через час сообщил, что вышестоящее командование не позволяет это сделать.

Тогда я позвонил лично архонту и намекнуть ему, что если моих людей не отпустят, то никакой охоты не будет. И только после этого, уже ближе к вечеру, Мефодий связался со мной и сказал, что командование велело перевести под наше начало требуемое количество бойцов.

В итоге в пятницу Андрей отправил разведку, а в шестерницу удалось выехать самим с наспех собранным отрядом численностью почти тридцать человек. Для этого задействовали восемь автомобилей «Гектор», два из которых даже оказались бронированными (нашлись в гаражах) с пулемётными турелями, и два грузовика. Готовились к худшему. Никто не знал, что творится на окраине и насколько там лютуют бандиты. Разведчики не встретили сопротивления, но я всё равно опасался, что появление большого вооружённого отряда может спровоцировать очередные стычки с местной братвой.

Выезд планировали на четверо суток. Разведка доложила, что ситуация на границе с зоной «Д» весьма паршивая и тёмные твари лезут практически в сам город. Следовало хорошенько почистить территории, прилегающие к жилым кварталам, и я надеялся, что четырёх дней для этого хватит.

Так же разведчики сообщили о появлении аномалии на окраине Д-15 — за домами наблюдалось чёрное пятно, похожее на новообразованную тенебру. Я решил пока не докладывать наверх, а вначале убедиться, что это — оно самое.

День выдался поганым. С самого утра шёл дождь. Мы снова несколько часов ползли по автостраде, соединяющей северный и южные районы Византия. По пути как назло заглох один из двух броневиков — пришлось оставить дожидаться эвакуации.

Я вместе с дядей Андреем ехал во втором «Гекторе» сразу за бронированной машиной. В креплениях возле сидений стояли автоматы. В багажнике лежали ремни с подсумками, каски и запасной боекомплект. Загрузились по максимуму на случай стычек с себе подобными.

За рулём сидел незнакомый мне дружинник, рядом с ним — десятница Елена. Она не участвовала в клановой распре, а вместе занималась защитой шахт в Эпсилоне.

Всю дорогу, пока ехали, в машине работало радио. В какой-то программе приглашённым лицом был представитель Мономахов. Он высказался весьма радикально: по его мнению Птолемеев надо половину пересажать, половину расстрелять, а всю их собственность отдать родам, которые принимали участие в подавлении восстания.

В других же передачах звучали совсем иные мнения. Одно из них гласило, что Мономахи первыми начали боевые действия, а значит, они тоже должны понести наказание.

У нас с дядей Андреем подобные рассуждения, само собой, вызвали возмущение.

— Да когда же их заткнут всех? — негодовал я. — Надоели, в самом деле. Ну очевидно же, что Птолемеи напал на нас.

— Похоже, кто-то до сих пор на них работает, — предположил Андрей.

— А басилевс и эфоры ничего не делают, да? Интересно, сколько это будет продолжаться? Сколько ещё эти твари гадить нам будут? Так глядишь, скоро и третье восстание случится.

— Ну если и случится, то нескоро. Мне кажется, их просто напросто оберут до нитки. Вот и всё.

— Ещё и в Колхиде не подавили восстание. «Ахейский союз» вроде бы запрещён, а на него как будто сквозь пальцы смотрят. Если басилевс о чём-то договаривался в тайне с архонтом Птолемеев, неужели он не мог сказать им, чтобы они прекращали весь этот бардак? Не понимаю.

— Так не всё сразу. Вначале тут надо разобраться, а потом, глядишь, и там наведут порядок, — рассуждал в оптимистичном ключе Андрей.

Он считал, что всё будет хорошо. Я тоже надеялся на это — по крайней мере, в ближайшие десять-двадцать лет.

Путь наш осложнился тем, что пришлось сделать огромный крюк. Правительственные войска не пропустили нашу колонну напрямую, да ещё и досматривали целый час. В итоге до места назначения мы добрались только днём. Одно счастье — дождь к тому времени закончился.

На окраине оказалось ещё более пусто, чем раньше. Если до распри тут хоть кто-то жил, то теперь районы окончательно обезлюдели, и этому не стоило удивляться, ведь по словам разведчиков, бесплотные наблюдались даже в городской черте.

Машины медленно пробирались между утлыми каменными домиками, направляясь к ограде.

— Не зря нас архонт так торопил, — проговорил я, с тревогой вглядываясь в пустые закоулки. — Если асомато уже тут, медлить нельзя. Не понимаю, как за месяц их столько наплодилось?