Холод 2 (СИ) - "Amazerak" - Страница 21

Пришлось рассказать про жертвоприношение и про всё остальное. Умолчал я лишь о беловолосой девице и о том, как она вколола мне сыворотку.

— И кто же тебя бросил? — поинтересовалась Дарья, когда я закончил.

— Не знаю... Точнее, не помню, — признался я. — Как будто память отшибло. Самому хотелось бы знать. Меня кто-то пытался убить... Подозреваю братьев. Поэтому теперь, после смерти отца, мне даже в семью опасно возвращаться.

— Паршиво, — вздохнула девушка. — Тяжело без семьи. Плохо, когда ты никому не нужен, когда нет опоры, защиты, поддержки.

Дарья замолчала и уставилась в стену.

— Скучаешь по своим? — спросил я. — Думал, тебе нравится странствовать в одиночку.

— Наверное, — Дарья пододвинулась ближе и положила голову мне на плечо. — И всё равно грустно, когда понимаешь, что тебе некуда вернуться, что тебя никто не ждёт, что твоя семья тебя ненавидит.

— Хочешь вернуться? — я обнял её за плечи. Сердце забилось чаще о того, что она сейчас была так близко.

— Иногда хочется... Представляю выражение лица моего батюшки, — хмыкнула Дарья, — если заявлюсь домой. Он же знать меня больше не желает... Кстати, уже поздно. Кажется, мы тут засиделись, — девушка зевнула. — Надо идти в спальню. Только... — тут посмотрела на меня, — как бы мне не заблудиться в этом доме? Видишь, я немного выпила... Не хочется шастать тут среди ночи и искать дорогу.

— Тебя проводить? — спросил я.

— Да уж будьте любезны, — улыбнулась девушка, и в голосе её зазвучали игривые нотки, — если, конечно, вы сегодня не сильно заняты.

— С радостью помогу в столь нелёгком деле, — улыбнулся я в ответ. — Сегодня вечером я весь в вашем распоряжении.

Тут в гостиницу вошёл Иван.

— А, Даниил Святополкович, вот вы где, оказывается, — сказал он. — За вами батюшка слугу послал. Просит вас срочно явиться в кабинет. Говорит, это очень важно.

Меня взяла досада. Ну как так-то? Что за дело на ночь глядя? Меня опять объяла ревность. Ведь теперь Иван останется с ней, доведёт куда надо и... Но пока я шагал по пустым анфиладам, направляясь к боярскому кабинету, чувства эти сменились тревогой. А ведь действительно: какое у Игоря Изяславича может быть ко мне срочное дело? Это как-то связано со следственным отделом?

Когда я вошёл в комнату для переговоров, где проходило утреннее собрание, все посторонние мысли тут же вылетели из головы. Я встал как вкопанный.

Игорь Изяславич сидел у камина, а на одном из диванов расположились двое мужчин, облачённые в чёрные костюмы с позолотой. «Родовые цвета Верхнепольских», — вспомнил я. Один — здоровый лысый бугай — был одет попроще. Его жюстокор украшала золотистая выпушка. На груди он носил горжет с гравировкой и кристаллом. Наряд второго выглядел роскошнее: золотые галуны шли вдоль бортов от ворота до самого низа, клапаны карманов, обшлага и ворот были расшиты золотыми нитями, золотом блестели крупные шарообразные пуговицы.

При виде второго у меня сердце замерло. Это был невысокий мужчина средних лет с проседью во вьющихся волосах. Над его переносицей пролегала глубокая морщина, из-за которой физиономия имела постоянно сердитое выражение. Я узнал его: в одном из снов-воспоминаний. Звали его Андрей, он трубил в рог во время охоты.

Встреча с родственниками шокировала меня: я был готов к чему угодно, только не к этому. В душе царило смятение: что делать, как вести себя? В конце концов, здесь могли находиться мои убийцы или те, кто причастен к покушению.

— Даниил, — оба гостя кивками поприветствовали меня.

— Здравствуйте, — я тоже кивнул. — Не ожидал вас здесь увидеть.

— Признаться, мы — тоже, — проговорил Андрей. Тон его был отрывист и резок, — Семья очень удивилась твоему внезапному исчезновению. Какие только слухи ни ходят во дворце. А ты вот где, оказывается. Впрочем, этот вопрос обсудим позже, сейчас есть более важные дела... Да ты присаживайся, — Андрей кивнул на второй диван, — не стой, как истукан.

Похоже, родственник не привык церемониться со мной. Зато его слова вывели меня из ступора. Я прошёл и сел на диван.

— Андрей Святославич с дружиной явился сюда, как только узнал о нашем бедственном положении, — объяснил мне Игорь Изяславич. — Когда я рассказал о нашей с вами встрече, он захотел видеть вас.

— Всё верно, — подтвердил Андрей, — хочу, чтобы ты, Даниил, присутствовал при разговоре.

Я начал догадываться, кто передо мной. Видимо, это брат покойного князя, Святополка Святославича, то есть — мой дядя. А вот лысого бугая Игорь Изяславич отдельно упомянуть не удосужился, и я сделал вывод, что, скорее всего, это какой-то дружинник полузнатного происхождения.

— Итак, господа, теперь вы знаете, в какой ситуации мы оказались, — проговорил боярин Малютин. — В довершение ко всем нашим несчастьям сегодня Даниил обнаружил на улицах города мору, одетую в костюм доктора. Мора разносила по домам заразу, в Ярске вот-вот вспыхнет эпидемия. Наши владения первыми попали под удар, но очень скоро проблема перестанет касаться только нас и затронет все соседние земли, как боярские, так и княжеские. Насколько мне известно, другие княжества уже столкнулись со стихийно открывающимися брешами. Я рад, что вы откликнулись на просьбу нашего клана. Своими силами нам не справиться.

— Вы верно заметили, Игорь Изяславич, — подтвердил Андрей, — нужно действовать сообща. Только есть ещё одна проблема. Великохолмское княжество разделилось. И разделилось по воле отцеубийцы, занявшего престол. Пока Гостомысл сидит на троне и пока есть те, кто поддерживают этого преступника, объединение усилий невозможно, — слова его звучали, как и прежде, резко и очень категорично.

— Прошу прощения, Андрей Святославич, но боюсь, сейчас не та ситуация, чтобы заниматься междоусобными распрями, — возразил Малютин. — Мы стоим перед серьёзной угрозой, идущей извне нашего мира. Вопросы, кто прав, кто виноват можно отложить на потом.

— Речь идёт об измене! — Андрей свёл брови, и лицо его стало ещё более сердитым и грозным. — На троне сидит убийца, и всяк, кто поддержит его, поддержит, по сути, злодеяние, кое совершил он по отношению к собственному отцу и всему роду Верхнепольских. Я не намерен оказывать помощь тем, кто вступил в сговор с убийцей, а потому должен убедиться, что вы верны истинному наследнику.

— Снова извиняюсь, Андрей Святославич, но я не могу принимать такие решения, — Игорь Изяславич говорил, как и прежде спокойно, но в тоне его ощущалась непреклонность. — Я не являюсь главой рода и приму ту сторону, на чью встанет мой брат, Добрыня Изяславич. Если вы прибыли из Городца, полагаю, вы уже обсудили с ним этот вопрос? Насколько я знаю, пока что глава рода намерен сохранять нейтралитет. Нам неизвестно, что произошло в вашей семье, и мы не собираемся принимать ничью сторону до тех пор, пока государь не вынесет вердикт. Род Малютиных не желает участвовать в междоусобицах других семей. Полагаю, от Добрыни вы услышали то же самое.

— Нейтралитет? — возмутился Андрей. — На троне — убийца, а вы говорите о нейтралитете? То, что Гостомысл убил Святополка — это очевидный факт. И подтвердит каждый в нашей семье — тут он повернулся ко мне. — Ты, Даниил, знал, что задумал твой брат. Скажи ему, подтверди мои слова.

Я был в замешательстве. Ведь я не мог подтвердить слова Андрея. Даниил, видимо, что-то знал, а я — нет. Только смутные догадки обитали в моей голове. Более того, именно Гостомысла я меньше всего подозревал в убийстве Святополка. Он же сам раскрыл заговор, так зачем ему это делать?

— Когда мой отец умер, меня уже не было во дворце, — напомнил я. — Я не знаю, виновен ли мой брат.

— Не знаешь?! — воскликнул Андрей. — Ты не знаешь? Так знай, что если бы не твой побег из семьи, ничего этого не произошло бы, и мой брат до сих пор был бы жив.

— Любопытно... И как же смерть моего батюшки связана с моим отъездом? — не растерялся я. Картина вот-вот могла проясниться.

— Он ещё спрашивает... — горько усмехнулся Андрей. — Твой отец думал, что тебя убили. Он решил, что сделали это твои братья, и больше всего подозревал Гостомысла. А тот переметнулся на сторону твоей матери, о кознях которой ты и сам прекрасно знаешь. А что же оказалось? Я приезжаю сюда и узнаю, что ты просто свалил из дома и бродишь непонятно где! Неужели тебе настолько плевать, что творится в твоей семье? Неужели тебе плевать на отца — человека, который тебя любил, который был готов на всё ради тебя?