Звезданутые на контракте (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич - Страница 20

— У меня не два глаза, Герман, — снисходительно напомнил Кусто, — а много. И я могу вырастить еще сколько захочу. Подожди… а почему ты думаешь, что Алвин с нами надолго?

— Ну вот есть у меня такое подозрение, — уклончиво ответил Герман. Подробно объяснять, что Тиана влюбилась в нанимателя он не собирался. Это все-таки личное дело девчонки, а сплетником Лежнев себя не считал и становиться не собирался. Да и просто обсуждать эту тему было неприятно.

— Герман, а что такое низкородное быдло?

«Что ж ты внимательный какой! — мысленно возмутился парень. — Станнер он не заметил, а чего там болтал этот урод — за здрасьте»

— Это тавтология. Масло масляное. Быдло — это человек, занимающий низкое социальное положение. Тупой и неотесанный. И низкородный, как ты можешь догадаться — тоже человек, занимающий низкое социальное положение.

— А почему Алвин тебя так назвал?

— Блин, дружище, мы можем сменить тему? — возмутился Герман. — У меня как-то нет настроения сейчас об этом рассуждать. Алвин меня так назвал, потому что считает, что он выше меня по социальному положению. И про социальное положение я тебе как-нибудь потом расскажу, в свободное время, хорошо?

— Я хорошо знаю, что такое социальное положение! — гордо ответил тихоход. — Социальное положение — это ниша, которую занимает индивид в обществе в зависимости от приносимой им пользы. У нас с Тианой, например, очень достойный социальный уровень — двадцать второй.

— Прикольно, — удивился Герман. — А какой самый высокий?

— Первый. Но таких совсем немного у киннаров.

— А самый низкий?

— Двадцать четвертый. Так что мы с Тианой молодцы!

— Это да, я аж офигел, — фыркнул Герман. Не хотелось расстраивать приятеля — он-то действительно считал, что двадцать второй — это прям хороший уровень, особенно по сравнению с двадцать третьим и уж тем более двадцать четвертым.

Повреждение тем временем полностью покрылось пеной, и Герман неохотно спустился на землю. Гадский Алвин выбрал крайне паршивое место для посадки — чуть ли не самый центр материка. Что он тут собирался искать Лежнев не знал, но полагал, что это должно быть что-то ценное, потому что добровольно любоваться местными видами мог бы только горячий поклонник постапокалиптических пейзажей. Совсем неподалеку чадил черным дымом вулкан. По равнине, пустой и потрескавшейся от жара и сухости, то и дело проносился глухой рокот. Порывы ветра носили туда-сюда клубы песка вперемешку с пеплом. Повсюду разбросаны валуны разных размеров. Возможно, когда-то они и были частью строений, но если и так, то было это очень давно. Унылая, навевающая тоску и подспудную тревогу панорама. Ни капли воды, ни одной зеленой травинки.

Алвин бродил вокруг ликса в компании с разведчицей. Бодрый и полностью здоровый — за прозрачным забралом было прекрасно видно, что все следы воспитательной деятельности Германа на лице уже исчезли. Видимо, пока парень латал тихохода, Тиана уложила своего драгоценного соплеменника в капсулу. Атлант, кроме того, что осматривался, что-то старательно пеленговал каким-то прибором. По всей видимости, приземлились они в «заданном районе», но не точно там, где это требовалось. Герман с тоской подумал, что сейчас ему предстоит еще долгая прогулка в неприятной компании.

Подходить Лежнев не собирался, но прошмыгнуть мимо незамеченным не удалось. На него обратили внимание и подозвали поближе.

— Герман, нам нужно найти точное место и добраться до еще одного бункера, — сообщила Тиана. — Скорее всего понадобится лопата.

Лежнев молча развернулся и потопал за лопатой. Кто будет копать, он уже тоже догадался. Тупая рабочая сила — кто же еще. А бело-темные господин и госпожа пока будут вести умные беседы и строить друг другу глазки. «Ладно. На этот рейс ты подписался. Уйти сейчас — некрасиво, да и что уж там, некуда. Мелькала ведь мысль… да что уж теперь. Кто мог предположить, что так повернется?»

Идти пришлось не так уж далеко: Кусто приземлился довольно точно. Присмотревшись, Герман смог разглядеть какие-то следы разрушенных строений. Впрочем, с тем же успехом он мог и ошибаться — настолько эфемерными они были. Вроде бы вот здесь было что-то вроде фундамента, а может, это потеки лавы так застыли, кто знает? Ну судя по уверенности, с которой Алвин вертелся вокруг пятачка с навалами битого камня, что-то здесь все-таки было.

Наниматель повернулся к Тиане и явно что-то сказал — на отдельном канале, делиться своими великолепными мыслями с презренным варваром он не собирался. Тиана ответила, а потом из динамиков шлема раздалось:

— Герман, ты не мог бы попробовать копать, где он укажет? А мы с Алвином сходим за дополнительным оборудованием.

— Где? — односложно спросил Герман.

Ему показали. Он принялся копать. Лежнев в упор не понимал, зачем вообще этим занимается. Куда он точно не нанимался, так это в прислугу, а его сейчас заставляют именно прислуживать.

— Терпи, — говорил себе парень вслух, отключив связь, конечно. — Терпи и, главное, молчи. Ты уже все сказал, тебе уже все сказали, так и не стоит ничего зря сотрясать воздух. Нет, ну какие сволочи, а? И Тиана… вот, казалось бы, такая приятная девчонка, а стоило влюбиться в козла — и сама стала такая же. К чертям все.

Изображать экскаватор пришлось довольно долго. Притом, одной лопаты было явно маловато — в этой местности полезнее был бы заступ. В другой раз Герман бы проявил инициативу и изобразил бы что-нибудь такое. Может, еще и «изобретением» лебедки занялся, чтобы вытаскивать особо крупные валуны. Но объяснять что-то «господам» было отвратительно, так что Лежнев предпочел промучиться лишние несколько часов, благо тяжелый физический труд неплохо отвлекал от не менее тяжелых мыслей. Спустя какое-то время на забрале высветился сигнал вызова.

Устало вздохнув, Лежнев выпрямился — последний час он расчищал широкую площадку на дне довольно глубокой, — метров двух, — ямы. Уже были заметны очертания люка или просто крышки… в общем, это был проход в очередной бункер.

Неохотно включил связь, и сразу в шлеме зазвучал недовольный голос Тианы.

— Герман, ты зачем связь отключал?! Я уже двадцать минут пытаюсь до тебя достучаться! Что-то случилось?

— Все в порядке. Прошу прощения, что отключил связь. — ответил парень.

— А зачем отключал? — не отставала девушка.

— Хотел побыть в тишине.

На той стороне озадаченно замолчали.

— Пожалуйста, не отключай, пока мы находимся на планете…

— Хорошо, не буду, — прервал разведчицу Герман. Меньше всего ему сейчас хотелось выслушивать нотации. — Для чего нужно было со мной связываться?

— Я хотела сказать, что наш пассажир уже идет к тебе. Только я с вами не пойду, хорошо? Вы ведь не будете ссориться без меня?

— Не будем, — ровно ответил парень, в душе удивляясь, как это она решилась оставить своего драгоценного одного с таким жестоким убийцей как он, Герман.

Алвин появился минут через десять. Лежнев как раз успел немного передохнуть. Наниматель спустился на дно ямы, осмотрел вход и, протянув вибромеч рукоятью вперед, коротко велел:

— Вскрывай.

Лежнев, пожав плечами, принялся вскрывать, не обращая внимания на то, как Алвин шустро лезет наверх. Впрочем, к тому времени как Герман справился с люком, наниматель уже был снова внизу, вместе со здоровенным ящиком — одним из тех, которые Герман совсем недавно таскал.

Из ящика появилось нечто деревянно-металлическое, поблескивающее десятком-другим то ли глазок, то ли датчиков, о десяти ногах. Что это — живое существо или робот, Лежнев не разобрал, потому что многоножка пару секунд помигала лампочками и шустро стекла в открытый проем. «Вот как надо инопланетные нычки исследовать!» — с завистью подумал Герман. Алвин развернул экран, минут десять в него пялился — по всей видимости многоножка на этот монитор передавала то, что видела. Затем атлант скривился, немного постучал по клавиатуре, и еще через пару минут многоножка снова появилась из люка. Наниматель вытянул из… планшета, наверное, тонюсенькую невесомую ниточку — почти паутинку, и подцепил ее к многоножке, после чего снова отправил ее в подземелье.