Я ем города, морями запиваю (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич - Страница 7

— Игорь, ты как? — Константин Иванович повернулся к Численко. — Может быть, замена нужна?

Но нападающий лишь отмахнулся. А потом получше перемотал мокрыми бинтами голеностоп и больное колено. К слову, он был в этом не одинок. Еще трое или четверо динамовцев тоже бинтовали ноги.

— Малой, минут через пятнадцать выпущу вместо тебя Ларина, — предупредил на выходе из раздевалки Константин Иванович. — Так что выложись полностью, силы не экономь.

Что ж, не экономь, так не экономь. В принципе, Мельник и сам чувствовал, что под конец тайма уже несколько запыхался. Справа под ребрами противно тянуло, а перед глазами проскакивали разноцветные мушки. Но в перерыве немного отдохнул и неприятные ощущения отступили. Надолго ли?

…Носком бутсы Данила цепанул пятнистый шар, перебросил вправо-влево, приглашая защитника нападать, но тот — опытный зараза — не выбрасывался, отходил понемногу назад, дожидаясь партнера, который уже несся на помощь. А если так: левая нога катит мяч… есть! Купился, дурачок. Мельник изящно выполнил «эластико» и рванулся вперед, в открывшийся коридор. Заметил несущегося на всех парах Численко, мягко откатил круглого под удар и…выше! Да и Игорь после неудачного удара вдруг захромал. Неужели опять рецидив старой травмы? Нет, вроде расходился. О, а что там Голодец опять разоряется? А, замена. Неужели уже пятнадцать минут прошло? Двадцать? Уже бегу.

— Дожмите их, они тоже устали!

— Иди, давай, — Маслов устало вытер пот рукавом футболки. — Без тебя разберемся.

Дай бог, дай бог.

1969 год. Март. Дания. Рандерс

— Мистер Бескофф? — худощавый темноволосый репортер в мятом пиджаке высоко поднял руку с зажатым в ней карандашом, привлекая к себе внимание. Дождался утвердительного кивка ведущего пресс-конференцию и быстро затараторил по-английски. Данила понимал не все дословно, но основное из вопроса уяснил сразу. В отличие от старшего тренера «Динамо», к которому наклонился переводчик их делегации. — Как вы считаете, после поражения в первой игре, остались ли у вашей команды какие-то шансы, чтобы пробиться в следующий раунд соревнований?

Да уж, вот вопрос вопросов. Наверняка Константин Иванович сейчас отделается общими фразами, что, мол, игра заканчивается лишь со свистком арбитра и тому подобную фигню. А что еще сказать? Облажались в Тбилиси знатно.

Обидно, что два совершенно левых мяча пропустили в заключительной десятиминутке. Чуть-чуть не дотерпели. Сначала настырный центрофорвард «Фреи» Горсёэ затолкал мяч в ворота Яшина чуть ли не вместе с Аничкиным, который опекал нападающего. Причем, нарушения правил против игрока «Динамо» чехословацкий судья привычно не заметил.

А за три минуты до финального свистка на стороне датчан арбитр сыграл вообще нагло и цинично. В безобидной ситуации, после обычного углового и последующего выноса он вдруг ни с того, ни с сего свистнул где-то в районе центрального круга, взял в руки мяч и принес его на одиннадцатиметровую отметку в штрафной площади «Динамо». Взял и поставил. А потом еще и удалил с поля ничего не понимающего Рябова. Дескать, тот сбил игрока соперника. Как не пытались москвичи объяснить Крнявеку, что Георгий вообще стоял в стороне от того места, куда прилетела кожаная сфера, рэфери ничего не хотел слышать.

В итоге одиннадцатый номер «Рандерса» Бёдкер был точен с одиннадцати метров. Такой вот невеселый каламбур. И осторожно оптимистичные 1-0 превратились в практически безнадежные 1-2. Несложно было сообразить, что теперь динамовцам в гостях кровь из носу требовалось побеждать с разницей в два мяча. Ну, или зеркалить счет в Тбилиси, а потом пытать счастье в дополнительное время, а потом — не дай бог! — в переигровке. Так, чего доброго и до жребия можно доползти. А с ним нам в последнее время не везет.

Ко всем прочим несчастьям добавилось и то, что газон на футбольном стадионе в славном городе Рандерс до жути напоминал ту грязевую ванну, в которой бултыхались московские и берлинские динамовцы во время недавних товарищеских встреч. Вот тебе и буржуи-капиталисты, ни хрена не сумели подготовить поле к матчам за еврокубок. А это означало, что о быстрой комбинационной игре, что составляла «коронку» москвичей, можно было смело забыть.

Один из датских стадионов в 60-ые

Данила после недолгой «разминки» перед самой игрой лишь безнадежно вздохнул. Но промолчал. Не хватало еще вякнуть в присутствии Бескова, что я, мол, предупреждал — южноамериканская халява здесь не пройдет. Что-что, а можно с ходу придумать и более простые способы самоубийства. Например, прыгнуть в клетку с голодными тиграми. Или в бассейн к крокодилам. Там хоть шансы спастись имеются. Иваныч и так в последнее время находился на взводе после многочисленных накачек в Спорткомитете, Федерации футбола и даже на Старой площади, в которых прямо и недвусмысленно требовалось непременно завоевать престижный футбольный трофей. После каждой такой поездки старший тренер приезжал на базу в Новогорске злющий, как собака, и гонял футболистов до изнеможения. А уж что творилось после того, как они обосра…проиграли в Тбилиси — врагу не пожелаешь! От обилия чиновничьих рож, нагрянувших для разбора полетов по горячим следам, сводило зубы и чесались кулаки.

Один такой «гость» домотался до Данилы, как пьяный до радио в три часа ночи: спой ему да спой.

— Учтите, молодой человек, — занудно гудел партработник. — Если в Дании будет неудача, мы с вас обязательно спросим. Вы помните, надеюсь, как на недавнем Пленуме поднимался вопрос о поведении советских спортсменов? Партия учит, что вы ни в коем случае не должны поддаваться на провокации. Своим недисциплинированным поведением вы сыграете на руку сопернику. Надеюсь, вам все ясно? — и буркалами своими пустыми зыркает, как солдат на вошь. Мельник, слава богу, вовремя сообразил, что этот деятель перепутал его с Рябовым и пытался сделать выговор за удаление в предыдущем матче. «Профи», что сказать. Для такого что Яшин, что Численко — все на одно лицо.

Но вслух свои мысли парень, разумеется, не озвучивал. Вежливо кивал, прикладывал руки к груди и клялся-божился, мол, «Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу»[1]. Вроде бы товарищ из высших сфер остался доволен.

Так, ладно, оставим лирику. Вернемся к традиционному вопросу русского народа: «Что делать?» Раз игра внизу отпадала, то оставалось сделать акцент на дальних ударах при любой возможности. Авось, голкипер «Рандерса» не сможет нормально оттолкнуться, поскользнется, будет случайный рикошет или еще какая пруха. Как вариант, бить на точность. Желательно с выдумкой. То есть, с подкруткой-подрезкой и прочими подобными гадостями для вратаря соперника. Вопрос только, дадут ли это сделать защитники датчан. Вряд ли они будут просто стоять и безучастно наблюдать за тем, как гости упражняются в пальбе по «девяткам» их ворот.

Поделился своими мыслями с Масловым и Численко. Те вроде бы согласились. Хотя Валерка еще толкал в массы идею о жестком прессинге в штрафной «Фреи» при стандартах. Вдруг, да получится запихнуть пятнистого в сетку. Что ж, одно другому не мешает. Здесь это покамест не особо было принято, но Мельник вдогонку предложил, чтобы на розыгрыш штрафных и угловых приходили их рослые защитники. Навроде Рябова или Смирнова. Форварды-то, кроме Данилы, богатырскими статями не отличались. И бороться на равных с высокими и мощными игроками обороны датчан им было не с руки.

Старшие товарищи призадумались. Размышляли долго, пригласили для консультаций означенных защитников, спорили до хрипоты, но, в принципе, с предложением Мельника согласились. И то хлеб. Ох, как же тяжко проталкивать даже самые мелкие изменения — инерция мышления здешнего футбольного люда слишком высока. А уж совсем сногсшибательная отговорка: «Так никто не делает» или «Так никто не играет»? Казалось бы, радуйся, значит, есть верный шанс удивить противника, вызвать в его рядах панику. Нет, нельзя. Вон, Бесков однажды рассказал, как в Политбюро на полном серьезе решали: по какой тактической схеме должны играть советские футболисты. И до итогового вердикта кремлевских небожителей ни-ни! А отставка Константина Ивановича после второго места на Евро-64? Посмел, мерзавец эдакий, проиграть на глазах диктатора Франко! Маразм.