Мой шейх (СИ) - "Extazyflame" - Страница 33

— Сестра? — камень почему-то не упал с моих плеч в ту же секунду. Я непонимающе уставилась на Мадину. — Но разве у Кемаля есть сестра? Я…

— Названная сестра. Это бедуинская традиция. Редко, но так бывает, — девушка похлопала меня по руке, отчего-то задержав ладонь на пальцах дольше, чем было необходимо. — Ну теперь, когда мы все выяснили, составишь мне компанию за кофе?

Мне действительно было плохо, и влажная жара была в этом виновата в самую последнюю очередь.

От кофе бросало то в жар, то в холод. Если бы сестричка Кемаля не разливала его сама в чашки, я бы подумала, что она что-то умудрилась туда подмешать.

Вроде как мы все решили. И моя ревность просто не имела смысла быть. Но камень с души так и не упал. Я пила кофе медленными глотками и пыталась понять, почему же этого не происходит.

Может, меня так уязвило молчание Кемаля, который не рассказал о том, что я буду проводить время в обществе его сестры? Или тот факт, что Мадина знает его так хорошо, а мне это не позволено? А может, прикоснувшись к своему главному кошмару — вероятности появления у Аль Мактума другой женщины, я осознала, что так вполне может быть, и никто его не вправе от этого удержать?

Признаться, что единственный вариант, который меня бы устроил — это похищение вследствие сильных чувств, было куда сложнее, чем перестать терзать себя.

Мадина пыталась вырвать меня из недавнего шока. Рассказывала о том, как красиво в горах, что можно устроить себе сафари на джипах, потом вспоминала, как училась в Европе. Я растерянно кивала. Сослаться на усталость и уйти к себе отчего-то в голову не пришло.

Все это было как-то странно. Я уже понимала, что вернусь в свои покои опустошенной, и тревога только усилится. Вроде бы не было никаких причин для тревог: Мадина была дружелюбна, старалась меня развлечь, но вместе с этим…

Она смотрела на меня оценивающе. Казалось бы, ничего такого в этом и нет, родственница шейха имела право знать о его избраннице как можно больше. Но было что-то еще. Она смотрела, как…

Я привыкла к таким взглядам в Европе. Это в эмирате мужчины старались держаться в рамках приличий. Интерес, оценка и предвкушение. У Мадины миссия — выведать обо мне все, чего я не сказала Кемалю? Это просто возмутительно — я не игрушка и не рабыня!

— Ты же недавно здесь, Газаль? — В глазах Мадины загорелся огонек.

— Со вчерашнего вечера, — я не сочла нужным скрывать очевидное.

— Я, наверное, неправильно поняла Кема… брата, — кивнула собеседница. — О том, что ты его гостья, мне было известно задолго до этого. Подожди, это не с твоим участием в поселении едва не вспыхнул бунт?

— Я была в поселении. Но ни о каком бунте не знаю.

— Возможно, я ошиблась. Одна из рабынь напала на Кемаля, ее хотели забить плетью. Вступился эмир Асир. Во всяком случае, очень хорошо, что ты не стала свидетельницей этому. К такому невозможно привыкнуть.

Я отставила пустую чашку и посмотрела прямо в глаза Мадине. Ее слова не были случайными. Что-то в глазах было тому явным подтверждением.

— Зачем этот фарс, сестра Кемаля? — во мне все еще говорила ревность, обида и желание провалиться сквозь землю. — Ты прекрасно знаешь, что там произошло. И про покушение на жизнь брата тебе тоже известно.

— Я просто не хотела тебя лишний раз тревожить неприятными воспоминаниями. Брат был бы счастлив, если бы ты улыбалась. Прости, я так долго была вдали от цивилизации, что совсем растеряла навыки общения. Ты его гостья, и я сделаю все, чтобы ты насладилась отдыхом в этом дворце.

Я инстинктивно перевела взгляд на ее пальцы с идеальным маникюром, затем на волосы. Вряд ли эта женщина сидела безвылазно в пустыне, если только не привезла вместе с собой мастера маникюра и колориста.

— Брат сказал тебе, что я гостья?

— А разве нет? — Мадина взяла с блюда плод инжира, надкусила, высасывая сердцевину и не сводя с меня глаз.

От увиденного мне захотелось тут же отвернуться. В ее исполнении это выглядело так развратно и неуместно, что я начинала сомневаться в умственных способностях приемной дочери Аль Мактума. Или просто не допустила мысли о другой причине такого поведения.

— И не сказал тебе, что меня похитили против воли? Увезли посреди ночи и оторвали от родных, которые даже не знают, где я? Разве в эмирате не забили тревогу? Или в пустыне нет никакой связи с городами?

— Скажем так, у меня были другие интересы здесь, в пустыне… Но погоди, ты сейчас точно не пытаешься оговорить Кемаля? Как он мог похитить тебя?

— Мадина, что тебя удивляет? В алмазодобывающем поселении промышляют набегами, захватом и продажей рабов.

— Ты принцесса, если я не ошибаюсь. Кемаль не стал бы так рисковать. Ты точно говоришь правду?

Она постаралась изобразить потрясение. Я же продолжала говорить.

— Ты не могла этого не знать. Кемаль бы обязательно предупредил тебя. Иначе я могу всего лишь попросить у тебя телефон, позвонить своей семье — и не надо даже гадать, что тут начнется. Вашей семье мое похищение не сойдет с рук.

Мадина перестала вылизывать инжир, выпрямилась, отошла к арке, задумчиво уставившись на утопающие в легкой дымке скалы.

— Я могу только поблагодарить тебя за честность. И да, насчет телефона… Я понимаю, что начнется война. Так что извини, теперь не смогу такого допустить. Тебе лучше оговорить это с братом… если ты, конечно, так рвешься домой.

— У тебя сомнения?

— Видишь ли, Газаль, — когда Мадина повернулась, она уже улыбалась. — Ты не можешь отрицать, что мой брат умеет найти подход к сердцу любой женщины. И то, что ты тут не по своей воле — это скорее бонус, чем трагедия. Я права?

Вот теперь мне стало еще хуже. Я поднялась с кресла, с намерением тотчас же уйти и не продолжать этот разговор. Но Мадину мое поведение развеселило еще больше.

— Подожди. Ну, посмотри мне в глаза и скажи, что ты хочешь вернуться домой, а не остаться с ним.

— Я давно хочу туда вернуться! — не выдержала я. — А сейчас… Сейчас особенно!

Развернулась и пошла по аллее прочь, надеясь, что Мадина не станет меня догонять.

Она и не стала. Но, спасаясь бегством от своих чувств, я слышала за спиной ее дразнящий смех.

Кемаль по-прежнему не давал о себе знать. Зря я ждала весточки, вздрагивая от каждого шага прислуги. Напрасно ожившая и посвежевшая Амина пыталась меня отвлечь — почитать, сыграть на найденной в покоях лютне, даже попросила научить сложению. Разобралась буквально за час, чем немало меня удивила.

Но я по-прежнему не находила себе места. Хотела обсудить с ней свою встречу с Мадиной и чувства, которые эта самая встреча вызвала. Только быстро поняла, что это плохая идея.

Кемаль в глазах недавно освобожденной от оков рабства был чем-то средним между Аллахом и сказочным Алладином. Мария уже молилась на нашу пару, пребывая в плену розовых грез, которые даже узы рабства не смогли окончательно уничтожить. Похищение виделось ей романтикой, а отсутствие шейха — каплей в море по сравнению с роскошью и райскими условиями во дворце.

Зря я под вечер, совершенно измучившись неизвестностью, попросила охрану позвонить Аль Мактуму. Но и в этом мне было отказано.

И вот тогда внутри поднялась темная волна. Я вспомнила все. То, как мучаются мои родные. Как меня едва не избили в первый день в поселении. Как жестоко и цинично вел себя Кемаль, презрев все законы и не побоявшись гнева Аллаха. И вместе с этим меня буквально пожирало отвращение к себе самой.

Я не пыталась бежать. Не пыталась использовать Аль Мактума в своих целях и таким образом получить свободу. В какой-то момент не просто смирилась со своей участью, а начала находить в этом удовольствие, которое так не хотелось утратить.

Вот тут меня и сорвало. Я лежала на мягких, расшитых золотом подушках и горько плакала. Как я могла смириться с похищением? Более того — надеяться, что здесь меня ждет рай. Чем мне моя прежняя жизнь была не такой?