Деградация (СИ) - "Гетера де Сад" - Страница 2

Он пробует её на вкус, а затем подносит свои пальцы к её рту.

– Оближи, – она послушно выполняет, и в её глазах он угадывает боль. – Это будет наш с тобой косвенный поцелуй.

Он ласково треплет её по щеке, а затем берёт за волосы и подтаскивает к паху:

– Давай, твоя очередь сделать мне приятно.

Тогда она послушно открывает рот и берёт его уже полуэрегированный член. Он не давит на неё и никак не управляет, предоставляя полную свободу действий и лишь наблюдая, как её лицо морщится и краснеет от стыда под его взглядом. Однако сосала она хорошо. Очень нежно, дразня головку языком и жёстко, но плавно скользя губами. От самой этой униженной покорности, от трепетной раздавленности у Саргона автоматически вставало.

– Да, вот так, – выдыхает он, рассматривая её блестящий от слюны подбородок и задавая ей такт побыстрее. Она что-то всхлипывает, но он не отпускает, продолжая использовать её по собственному усмотрению. – Хорошая, хорошая девочка, – проговорил он, гладя её по бедру и усмехаясь про себя тому, как она пытается отстраниться от происходящего.

Возбуждение нарастало. Он вновь стал мять её грудь, на этот раз грубо и бесцеремонно, и, откинувшись назад, прикрыл глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Оргазм был яркий и освежающий, и Саргон чувствовал, что впереди будет ещё хорошее продолжение. Он отбросил игрушку и направился в душ, где минут пять расслаблялся под тёплыми мягкими струями.

Когда он вышел из ванны, её глаза были влажными от слёз. Он лениво прошёлся по комнате, картинно разглядывая узоры на обоях.

– Ты знаешь, я считаю, что вся демагогия насчёт справедливости, взаимопомощи, сострадания – полная чушь. Мир всегда был полон жестокости. Сильный пожирает слабого. И наше с тобой положение это прекрасно подтверждает, – обернулся он, сладострастно улыбаясь и уже нисколько не скрывая своей эйфории от происходящего. – И поэтому я имею право делать с тобой всё, что захочу: вырезать на твоей шкуре своё имя, трахнуть в задницу, подвесить за руки и за ноги под потолком, чтобы вывернулись суставы и ты харкала от боли… – он говорил ей это прямо в лицо, наблюдая, как её зрачки расширяются от ужаса, и она вновь теряет самообладание, начиная непроизвольно дёргаться.

Он рассмеялся, наблюдая, как колеблются её нежно-розовые соски.

– Куда ты пытаешься убежать, ты, маленькая сучка? Ты всего лишь моя игрушка. Что бы мне с тобой сделать… А, точно! – воскликнул он, весело приближаясь к ней. – Давай ты сама будешь выбирать, как тебя использовать. Что мне сделать с тобой из перечисленного?

С минуту её губы нервно дёргались, и потом он услышал придушенный шёпот.

– Трахнуть в задницу…

– Что? Не слышу, – он ласково улыбнулся ей.

– Трахните меня в задницу! – хрипло выкрикнула она, дрожа всем телом.

– С большим удовольствием.

Он присел рядом и, достав из лежащего на полу пакета широкий скотч, перерезал его быстрым движением ножа.

– Ммм! М! – истерично замычала она, когда липкая лента стянула губы.

– Не бойся, других пыток не будет. Это лишь для разнообразия спектра впечатлений. Совсем же иное дело, когда ничего не можешь сказать, верно? – он потрепал её по щеке, а затем, переместившись, подхватил её свободную ногу и плотно привязал за щиколотку к бедру. Отцепил и то же самое проделал и со второй.

– Ну что, чувствуешь? – он с наслаждением провёл рукой от её груди до промежности, чуть помедлил, и погрузил туда на всю глубину пальцы. – Без моего разрешения ты не можешь пошевелить и миллиметром своего тела. Совсем как готовая индейка на блюде.

Ответом ему был нервный всхлип. Он рывком перевернул её на живот и раздвинул пошире бёдра. Схватил пальцами ягодицу, сильно оттягивая её в сторону.

– Вот оно, – он нежно помассировал её анус, чувствуя, как всё её тело сжимается под его прикосновениями. И услышал тихий скулёж, который доносился откуда-то из-под раскиданных по покрывалу волос.

– Не бойся, я тебя подготовлю. Поэтому делай, как сказано, и всё обойдётся без крови. Поняла? Вот и хорошо, – он звучно шлёпнул её по заднице и наклонился за новыми инструментами.

Полив дилдо смазкой, он стал медленно пропихивать его ей в анус. Он видел, как судорожно сжимаются пальцы на её ступнях, как дрожат плечи и напрягается спина – и переставал давить, когда её глухие стоны переходили в панические мычания.

Когда он закончил, блестящие капельки пота украшали её лопатки. Он провёл пальцем между ними, одновременно поигрывая в её заднице игрушкой и добиваясь ещё пары страдальческих завываний.

– Умница. Хорошая игрушка, – похвалил он её, подхватывая за плечи и подтаскивая ближе к изголовью. Там, усевшись на подушки, он усадил её между своих ног, прижимая спиной к уже встающему члену. – Я дам тебе немного передохнуть, пока ты привыкаешь к нему. Посмотри вперёд.

У противоположной стены стояло зеркало, и там она могла видеть себя – зарёванную, с красными следами на груди от его ногтей, связанную и распятую для него. От лобка до шеи тонкими изящными линиями алело его имя. Она вздрогнула и отвела глаза, но он поймал её за подбородок и вернул в прежнее положение.

– Даже не думай отворачиваться, или я выдерну дилдо из твоей задницы безо всяких предупреждений, – он надавил пальцами на конец инструмента, и она глухо, судорожно застонала. – Видишь? Узнаёшь себя? – прошептал он ей, утыкаясь носом в шею и вдыхая её запах. – Это ты, это то, какой ты будешь отныне. Для меня.

Он поддерживал её за плечи, чтобы, ослабевшая, она не упала, пока он покрывал поцелуями её спину. Затем вновь уложил на живот и велел выталкивать дилдо из себя. Она тужилась минуты две, виляя задницей и протяжно скуля, будто бы прося помочь ей, но он только усмехался, сидя рядом и наблюдая, как рефлекторно сжимаются мышцы.

– Умница. Умница, – он погладил её по впалому животу, всё ещё вжатому от усилий. – Теперь ты готова к основному действию.

Он добавил ещё смазки и навалился на неё, с наслаждением входя. Внутри было скользко, и он начал энергично двигаться, иногда приостанавливаясь, чтобы растянуть удовольствие. Ему нравилось ощущать под собой безвольную, связанную тушку, послушную всем его движениям. Он намеренно посильнее ударялся о неё бёдрами, чтобы ощутить, как удар прокатывается по всему телу, заканчиваясь коротким мычанием. Она не кричала, а только тонко вскрикивала в такт его движениям, словно отбивая ритм, и от этой мелодии он окончательно вошёл в раж. Стиснув её грудь, уткнулся носом в шею и начал буквально вдалбливать её в кровать чередой резких, животных рывков.

– Ах, сука! – он укусил её, а потом так и остался лежать на ней, слушая бешеный ритм сердца.

Стало жарко и снова захотелось в душ. Он впервые отметил, что её волосы сухие и ломкие от чрезмерного осветления и что на плече у неё три родинки. Тогда он наконец встал и перекатился на бок. Она никак не отреагировала, и её до этого всё время напряжённые плечи обмякли. Надо бы и её тоже обмыть, пожалуй. Он развязывает ей ноги и руки и, подняв, несёт в душ. Тогда становится видно, что она в сознании, но на её лице застыл безмолвный ужас. Что поделать – без таких практик он не может почувствовать возбуждение, даже лекарства никакие не помогают. Он усаживает её на кафель, сдирает скотч, ополаскивает водой. Она сидит и впрямь как кукла, слишком ослабевшая, слишком потрясённая, чтобы быть способной хотя бы на одну сознательную мысль.

– Не бойся, больше мучать не буду, – бросает он и сам встаёт под ласковые струи.

И тогда она начинает рыдать.

========== 2 - Отрицание, торг, принятие ==========

Сати пришла в себя через день, в его спальне, где была оборудована специальная, довольно большая клетка, в которой, однако, было невозможно распрямиться в полный человеческий рост. Саргон как раз зашёл проведать свою игрушку, когда девушка, опершись о прутья, посмотрела на него в упор и сказала:

– Я передумала.

– Что, прости? – с притворным удивлением переспрашивает он, в душе покатываясь со смеху от этого серьёзного выражения лица. Она думает, что в положении договариваться с ним?