Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 33

– Добрый вечер, господин хороший, – сказал коротышка. – Что, вкусный у вас ужин?

Энтрери внимательно оглядел хафлинга, понимая, что его еда того вовсе не волнует. Он посмотрел, нет ли у него оружия, хотя и подумал, что вряд ли Двавел набралась бы достаточно смелости, чтобы подослать кого-нибудь к нему.

– Можно ли мне попробовать? – довольно громко спросил хафлинг, обходя стол.

Энтрери, поняв намек, зачерпнул полную ложку размазни из своей тарелки, но не стал протягивать ее хафлингу, дав ему возможность подойти поближе, не вызывая подозрений.

– Меня послала Двавел, – негромко сказал малыш. – Тебя разыскивает гильдия Басадони, они просто в бешенстве. Они знают, где ты, и получили разрешение от Рейкерсов прийти и схватить тебя. Жди их сегодня ночью. – Договорив, хафлинг съел немного и снова сел за стол, потирая животик.

– Передай Двавел, что теперь я у нее в долгу, – сказал Энтрери.

Коротышка, едва заметно кивнув, пошел к стойке и заказал тарелку размазни. Ожидая заказ, он затеял разговор с трактирщиком, а потом съел свою размазню, не отходя от стойки, предоставив Энтрери обдумать сказанное.

Убийца прикинул, что мог бы сбежать, но ему не хотелось. Нет, решил он, пусть приходят, и будь что будет. Он рассчитывал, что они все равно не собираются убивать его. Закончив есть, Энтрери вернулся в свою комнату, чтобы все как следует подготовить. Сначала он отодрал одну из досок внутренней обшивки стены, выходившей на улицу, опустил руку в пространство между ней и наружной обшивкой, дотянулся до балки, державшей пол его комнаты, и положил на нее свой знаменитый кинжал и кошелек. Потом он аккуратно вставил доску на место, а на пояс вместо кинжала повесил другой клинок из своего арсенала, немного на него похожий, но не обладавший никакой магической силой. Затем, скорее не ради безопасности, а для того, чтобы не вызвать подозрений, он сделал простейшую ловушку и сел на единственный в комнате стул. Он достал кости и стал бросать их на маленький ночной столик, убивая за игрой время.

Была уже поздняя ночь, когда послышались первые шаги по лестнице наверх – человек, судя по всему, пытался идти крадучись, но создавал больше шума, чем если бы Энтрери шел нормальным шагом. Звук шагов стих, убийца стал напряженно вслушиваться и уловил тихий скрежет металлической пластинки, вставленной между дверью и косяком. Опытный вор одолеет эту ловушку за пару минут, поэтому он скрестил руки на затылке, откинулся спиной к стене и стал ждать.

Шум прекратился, и повисла долгая напряженная тишина.

Энтрери принюхался: где-то что-то горело. На какой-то миг он решил, что они могли подпалить все здание, но пахло горелой кожей. Он перевел взор вниз и тут почувствовал жгучую боль в области ключицы. Цепь ожерелья на его шее – в котором были хитро замаскированы несколько отмычек – соскользнула с рубашки на голое тело.

И только тогда убийца понял, что все металлические предметы на нем раскалились докрасна.

Энтрери вскочил и сорвал цепь с шеи, потом одним движением сбросил на пол пояс с раскаленным кинжалом.

В тот же миг дверь распахнулась, к нему подскочили два солдата Басадони, а следом влетел третий, нацелив на него арбалет.

Однако стрелять он не стал, как не бросились на него и остальные, хоть и держали мечи наготове.

Следом за стрелком вошел Кадран Гордеон.

– Можно было бы и просто постучать, – зло сказал Энтрери, глядя на свои полыхавшие жаром вещи. От раскаленного кинжала доски пола уже начали дымиться.

В ответ Гордеон швырнул к ногам Энтрери странную золотую монету с изображением головы единорога.

Энтрери взглянул на Гордеона и только повел плечом.

– «Верблюда» нужно было убить, – сказал Кадран.

– Слишком большая честь для него.

– Разве тебе это решать?

– Не бог весть какое решение, сравнительно с тем, что я когда-то…

– Ах, вон что! – перебил его Кадран театральным восклицанием. – В этом и заключается ваше заблуждение, господин Энтрери. Понимаете ли, то, что вы когда-то знали, делали или же должны были сделать, совершенно не важно. Ты не глава гильдии, не лейтенант и даже пока не полноправный солдат, и я сомневаюсь, что когда-нибудь им станешь! – продолжал он другим тоном. – Ты потерял самоконтроль – этого я и ожидал. Все, что тебе надо было, – заслужить одобрение, и если бы ты заслужил его в тот раз, то, возможно – только возможно, – снова мог бы вступить в гильдию.

– Заслужил одобрение? – со смехом переспросил Энтрери. – Уж не твое ли?

– Взять его! – скомандовал Гордеон двум солдатам, ворвавшимся в комнату первыми. Они с опаской двинулись к убийце, а он добавил: – Человек, которого ты пытался спасти, казнен, равно как его жена и дети.

Энтрери слушал вполуха, да его и не слишком волновала судьба тех несчастных, хоть он и понимал, что Гордеон отдал приказ об уничтожении всей семьи лишь затем, чтобы уязвить его. Теперь перед ним стояли гораздо более важные вопросы. Следует ли ему сдаться Гордеону и позволить вернуть себя в гильдию, где ему, вне всякого сомнения, назначат физическое наказание, а затем отпустят.

Нет, он не потерпит такого обращения ни от этого человека, ни от какого-либо другого. Он напряг мускулы великолепно тренированных ног, хотя двум подходившим солдатам казалось, что он стоит опустив руки с раскрытыми ладонями, словно в доказательство того, что не представляет для них никакой угрозы, и совершенно расслабился.

Они хотели ухватить его за руки, зайдя сбоку с обнаженными мечами, а третий тем временем держал под прицелом грудь наемного убийцы.

Мощным прыжком Энтрери взлетел в воздух, подобрал ноги под себя, а потом, раскинув их, нанес ошеломленным солдатам по сокрушительному удару, и они разлетелись в разные стороны. Приземлившись, он схватил того, что справа, и мигом притянул к себе, чтобы заслониться от стрелка. И как раз вовремя. Потом толкнул застонавшего солдата на пол.

– Первая ошибка, – сказал он Гордеону, вытаскивавшему устрашающего вида саблю.

Другой солдат уже поднимался на ноги, но тот, в чьей спине глубоко засел дротик из самострела, лежал не шевелясь. Стрелок спешно перезаряжал оружие, но Энтрери больше тревожился о том, что где-то поблизости должен быть маг.

– Не приближайся, – велел Гордеон солдату. – Я сам его прикончу.

– Чтобы заработать себе имя? – спросил Энтрери – Но я же безоружен. Представь, как к этому отнесутся в городе?

– После того как ты умрешь, мы вложим тебе в руку оружие, – заверил его Гордеон со злорадной ухмылкой. – А мои люди подтвердят, что это была честная схватка.

– Вторая ошибка, – почти неслышно вымолвил Энтрери, потому что схватка действительно была даже честнее, чем лейтенант мог себе вообразить. Подчиненный Басадони сделал прямой выпад, и Энтрери выставил вперед локоть, чтобы упредить удар, намеренно промахнулся, зато в то же время чуть отступил назад, вне пределов досягаемости Кадрана Лейтенант стал кружить, Энтрери повторял его движения. Потом убийца ринулся вперед, но взмахом сабли Кадран Гордеон заставил его отступить, хорошо удерживая защиту.

Однако Энтрери не собирался принимать его игру. Он сделал это обманное движение лишь затем, чтобы передвинуться относительно противника и подготовиться для следующего удара.

Гордеон стал наступать, и Энтрери отскочил. Кадран еще приблизился, и убийца сделал резкий шаг вперед, вовлекая его в хитрый и опасный ответный маневр. Но тут же остановился, потому что наконец встал на нужное место и, к удивлению всех присутствовавших, с силой топнул ногой.

– Что такое? – спросил Гордеон, мотая головой и оглядываясь, потому что посмотреть вниз он не додумался и не видел, что от сотрясения раскаленная цепь чуть подскочила в воздух, и Энтрери сумел подцепить ее носком.

В следующее мгновение Кадран ринулся вперед, рассчитывая, что уж теперь он точно убьет соперника. Энтрери сделал взмах ногой, и цепь полетела лейтенанту в лицо. К чести Гордеона, он успел перехватить летящее нечто рукой – как и рассчитывал наемный убийца – и тут же взвыл. Цепь намоталась ему на руку, прожигая на коже алые полосы.