Незримый клинок. Хребет мира. Море мечей - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 22

Бодо впервые за несколько дней слабо улыбнулся, ободренный искренними словами чародея. Действительно, пока они шли к столу, он был в гораздо более приподнятом настроении.

А вот Ла Валль нет. Ему казалось невероятным, что другие гильдии с такой быстротой предприняли необходимые шаги, дабы изолировать Энтрери. Но если это так, то, значит, они будут пристально следить за убийцей – настолько, что о любых попытках покушения им сразу станет известно, и любая гильдия, имевшая глупость попытаться убить Энтрери, немедленно поплатится за это.

Ла Валль быстро поел и откланялся, отговорившись тем, что сейчас работает над одним очень сложным манускриптом и надеется завершить свой труд этой ночью.

У себя он сразу же схватился за хрустальный шар, надеясь с его помощью обнаружить Пса Перри, и с удовольствием узнал, что и он, и Челси Ангуэйн все еще во дворце. Он застал их на первом этаже в главной оружейной. Что они здесь делали, было нетрудно догадаться.

– Собираетесь на улицу сегодня вечером? – спокойно поинтересовался чародей, входя в оружейную.

– Мы там бываем каждый вечер, – сдержанно отозвался Пес Перри. – Это наша работа.

– Понадобилось еще оружие? – недоверчиво поинтересовался Ла Валль, заметив, что у обоих лейтенантов кинжалы закреплены везде, откуда их только можно выхватить.

– Если член гильдии не будет предусмотрительным, он просто погибнет, – сухо ответил Пес Перри.

– Да, это так, – согласился чародей. – А тот лейтенант гильдии, что покусится на жизнь Артемиса Энтрери, по мнению Басадони, Ронинга и гильдии Рейкерсов, окажет медвежью услугу главе своей гильдии.

Услышав такое недвусмысленное заявление, оба чуть приостановились. Пес Перри не утратил спокойствия и сразу же снова занялся оружием, причем по его непроницаемому лицу невозможно было понять, о чем он думает. Но Челси, не столь выдержанный, заметно побледнел. Ла Валль понял, что попал в точку. Сегодня вечером они решили напасть на Энтрери.

– Думаю, вам сначала следовало бы посоветоваться со мной, – заметил чародей, – чтобы узнать, где он сейчас, а также выяснить, какие способы защиты он предпринял.

– Хватит болтать, маг! – обрезал его Пес Перри. – У меня много дел и совсем нет времени на твои глупости!

Он с грохотом закрыл дверь оружейного шкафа и прошел мимо Ла Валля. Взволнованный Челси Ангуэйн пошел за ним следом, время от времени оглядываясь.

Судя по неласковому обращению, Пес Перри действительно отправился охотиться за Энтрери и при этом считал, что Ла Валлю в этом деле доверять нельзя. И вот теперь чародей, обдумав все, столкнулся с неразрешимой трудностью. Если Пес Перри преуспеет и действительно убьет Энтрери, то сразу же получит необычайно высокое положение и власть (если только другие гильдии не посчитают, что за необдуманный поступок он сам достоин смерти), а этот заносчивый юнец только что объявил, что Ла Валлю он не друг. Но если победу одержит Энтрери, что казалось магу гораздо более вероятным, тогда ему не понравится, что Ла Валль не предупредил его о нападении, как они договаривались.

И при этом Ла Валль не осмеливался воспользоваться магическими силами, чтобы снестись с убийцей. Если другие гильдии внимательно наблюдают за Артемисом Энтрери, то даже такое предупреждение им будет несложно обнаружить и проследить.

Расстроенный, Ла Валль вернулся в свою комнату и долго сидел в темноте. В любом случае, окажись победителем хоть Пес Перри, хоть Энтрери, гильдии грозили бы нешуточные неприятности. «Может, пойти к Квентину Бодо?» – подумал он, но потом отказался от этой мысли, сообразив, что Квентин вряд ли сделает что-то стоящее, кроме того что будет мерить шагами комнату и грызть ногти. Пес Перри уже на улице, и у Квентина нет возможности вернуть его.

Может, взять хрустальный шар и по нему узнать что-нибудь о схватке? Но любая связь с Энтрери, пусть даже молчаливое слежение, могла быть обнаружена магами других, более могущественных гильдий, и Ла Валля уличили бы в нарушении приказа.

Так он и сидел в темноте, раздумывая и тревожась, и часы проходили незаметно.

Дзирт наблюдал за каждым шагом Вульфгара – как тот сел напротив него у огня, как, – стараясь уловить хоть какой-то намек, подсказавший бы ему, что творится в душе варвара. Помогла ли ему битва с гигантами хоть чуть-чуть? Удалось ли Дзирту «выбегать коня»? Или же Вульфгару стало еще хуже, чем было до сражения? Может, теперь его мучает еще и вина за ошибку, несмотря на то что его действия, вернее, бездействие в конечном счете ничего им не стоило?

Вульфгар должен был понять, что повел себя не лучшим образом в самом начале боя, но мог ли он в своем теперешнем состоянии понять, что дальнейшими действиями загладил свою ошибку?

Дзирт как никто умел понимать тонкие внутренние движения, но все равно не мог разгадать, что творится в душе друга. Вульфгар двигался размеренно, машинально, как всегда бел себя после освобождения из лап Эррту. Он шел по жизни отчужденно, не показывая боли, удовлетворения, облегчения или других чувств. Вульфгар существовал, но вряд ли можно было сказать, что он живет. Может быть, в голубых глазах варвара и мелькал время от времени затаенный огонек страсти, но Дзирт не мог его разглядеть, как ни старался. Поэтому у дроу сложилось впечатление, что битва с великанами оказалась бесполезной. Она не пробудила в Вульфгаре желания жить, хотя и не добавила тяжести. Глядя, как его друг безразлично обгрызает мясо с кости, Дзирт вынужден был признать, что не только не может ответить на собственные вопросы, но даже не представляет, где искать ответы.

Подошла Кэтти-бри и присела рядом с Вульфгаром. Варвар сразу же оторвался от еды, чтобы взглянуть на нее, и даже выдавил из себя слабую улыбку. Может, у нее что-нибудь и выйдет там, где он потерпел неудачу, подумал дроу. Они с варваром, конечно, были друзьями, но Вульфгара и Кэтти-бри связывали гораздо более глубокие отношения.

Эта мысль пробудила в душе Дзирта бурю противоречивых чувств. С одной стороны, он переживал за Вульфгара и ничего в мире не желал так горячо, как того, чтобы душевные раны друга затянулись. С другой стороны, видеть Кэтти-бри так близко от Вульфгара было настоящим мучением. Он старался не обращать внимания, стать выше этого, но не мог, неприятное чувство оставалось, и он никак не мог от него избавиться.

Дзирт ревновал.

Громадным усилием дроу совладал с собой настолько, что спокойно ушел, оставив друзей наедине. Он пошел к Бренору с Реджисом, и его мрачный вид являл прямую противоположность сияющему лицу хафлинга, который смаковал уже третью порцию еды, получив ее от Вульфгара, который, казалось, ел только для того, чтобы не умереть с голоду. Хафлинг же олицетворял собой чистое наслаждение пищей.

– Завтра выйдем из долины, – сказал Бренор, показывая на вырисовывавшиеся вдали темные очертания гор, значительно более высокие на юге и на востоке. Чуть раньше они повернули повозку и направились к югу, а не на запад. Ветер, бесконечно завывавший в Долине Ледяного Ветра, теперь налетал порывами. – Как там мой мальчик? – спросил Бренор, заметив дроу. Дзирт пожал плечами. – Ты же мог погубить его, бестолковый ты эльф, – раздраженно бросил дворф. – Ты всех нас мог погубить! И уже не в первый раз!

– И не в последний, – заверил его с улыбкой Дзирт, отвесив шутливый поклон. Он понимал, что Бренор сердится не всерьез, потому что сам не меньше дроу любил хорошую драку, особенно если противниками были великаны. Бренор, конечно, злился, но лишь потому, что Дзирт не позвал его с собой. После битвы дворф еще долго ворчал, да и сейчас он просто подзуживал Дзирта, чтобы перевести разговор на Вульфгара, за которого сильно переживал.

– Ты видел его лицо, когда мы сражались? – уже другим тоном спросил дворф. – Ты видел его, когда Пузан явился со своим тупоголовым дружком и сначала было похоже, что великан не оставит мокрого места от моего мальчика?