Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 11

Подлизываемся к семейке недонасильника? Чур, я в этом не участвую.

— И много девиц сейчас в таком выходит замуж? — Я посмотрела на швей, те тактично опустили взгляды. Вздохнув, добавила: — Все с вами ясно.

— Позвольте показать другое, — робко начала одна из модисток, самая молоденькая, но была тут же остановлена родственницей Софьи, которая чуть ли не коршуном бросилась к ней.

— Не смейте показывать княжне этот разврат!

— Не смейте не показывать, — резко отбила я пас.

Татьяна опять завелась:

— Прекрати это! Прекрати немедленно! — раздраженно выкрикнула она. — Невеста должна быть скромной, целомудренной, чистой!

— А что, если по дороге в храм в пыли запачкается, все, замуж не возьмут? — флегматично прокомментировала шизофрения и поделилась советом: — Слышь, девонька, если замуж совсем неохота — вываляйся в грязи.

— Показывайте, — проигнорировав возмущения приживалки и свое сознание, снова потребовала я.

— Сейчас все сделаем, — скромно улыбнулась другая швея, постарше, и отправила свою помощницу за платьем.

— Я этого так не оставлю, — гадюкой прошипела Татьяна. С высоко поднятой головой продефилировала к выходу, а уходя, грозно сообщила: — Князю пожалуюсь!

Да хоть Папе Римскому.

«Все, девонька, готовь мягкое место. Как пить дать выпорют», — посоветовал невидимка, правда, уже не сверху, а из камина.

— Да заткнись ты! — не выдержала я, и швея, рассказывавшая о забракованном Татьяной платье, примолкла.

— Это вы мне, княжна?

— Нет, нет, вы — продолжайте.

Это я своему сознанию.

Не прошло и нескольких минут, как помощница вернулась. Платье было еще заготовкой, о чем мне спешно сообщили модистки, после чего начали наперебой расписывать, каким оно будет по итогу.

— Будете примерять?

— Буду, — кивнула я.

Беляна помогла мне раздеться за ширмой, и уже в шесть рук, со швеями и их помощницами, меня облачили в подвенечное платье.

— Юбка будет пышной, — щебетала швея, красиво присобирая ткань. — А вот тут пустим вышивку золотой нитью. Получится очень красиво. Мы ведь сразу его предлагали, но барыня сказала, чтобы было как у императрицы…

— Забейте на барыню.

Я осеклась, когда с порога прогремел грозный бас, сразу всех напугав. Всех, кроме меня. Я к грозному басу псевдоотца уже успела привыкнуть.

— Софья!

От неожиданности швея дернулась и случайно уколола меня булавкой. Я ойкнула.

— Все вон! — продолжал разоряться Вяземский.

— Пошла жара! — радостно взвизгнуло в камине.

Слуги и швеи мгновенно самоудалились, оставив меня с моими противниками: пунцовым от злости князем и очень довольной Татьяной.

— Кто дал тебе право распоряжаться в моем доме? Это я пригласил Татьяну и не тебе ее выгонять!

— А ведь я всего лишь пытаюсь помочь. Стараюсь изо всех сил. Все ради тебя, голубушка, — горько всхлипнула «тетя», поднося к сухим глазам кружевной платочек.

Ее игра на публику в лице князя заставила что-то внутри вспыхнуть и заискриться. Помню-помню, нищенка наказывала не злиться. Но как прикажете оставаться спокойным удавом, когда тебя во всем пытаются продавить?

— Поменьше пытайтесь.

— И ведь платье-то красивое. Загляденье просто. И так ладно сидит, — делая вид, что меня не слышит, продолжала Татьяна. — Уж не знаю, чем оно ей не понравилось.

— По-моему, отлично сидит, — обежав меня быстрым взглядом, согласился его сиятельство. — Тебе, Софья, лишь бы придраться.

— На мне другое платье, — процедила я, продолжая злиться или скорее уже звереть. — Не то, что она предлагала. Ее вон на ширме висит!

— Замолчи! — рявкнул князь. — Неблагодарная ты девчонка!

В этот момент случилось две вещи. Первая и неожиданная: ярко полыхнул огонь в камине, хотя до этого и не думал яриться — угли уже едва тлели. Вторая и приятная: Татьяна, неосмотрительно занявшая боевую позицию возле камина, получила по мягкому месту розгой из пламени.

Как красиво юбка горела! Просто загляденье!

Но для меня все ушло на второй план: и причитания князя, и визг командирши. В языках пламени на мгновенье мелькнула морда, расплывшаяся в довольной улыбке. Довольной и немного жуткой.

Меня передернуло.

Уйди, нечистый!

Не желая все это видеть, зажмурилась, а когда открыла глаза, морда исчезла. Правда, на ее месте тут же нарисовалась другая, не менее красная, даже можно сказать багряная. Это папенька, встав прямо передо мной, решил озвучить свои сентенции:

— Это все ты, Софья! Вот, посмотри, до чего ты меня доводишь! — указал он на верещащую Татьяну, которую Беляна самозабвенно хлопала полотенцем по заднице.

Лупила от души, словно пыталась спасти барыню не только от огня, но и от целлюлита. А может, выбить из нее ее черную душонку.

Не знаю, что там насчет целлюлита и душонки, но пламя быстро погасло.

Беляна расстроенно завздыхала.

— Ты наденешь то платье! — Княжеский перст нацелился на облако античных кружев, небрежно перекинутое через ширму. — Это приказ!

Не успел он договорить, как платье, словно по мановению волшебной палочки, занялось пламенем. Тут уж Татьяна не выдержала и с криками «Пожар! Пожар!!!» выскочила из гостиной, а следом за ней умчался и князь.

Даже не посмотрел в мою сторону, боров бессердечный. Не побеспокоился об единственной дочери!

Я на всякий случай поспешила на улицу, утащив с собой и впавшую в ступор Беляну. Мало ли, вдруг огонь с ширмы перекинется на шторы и шелковые обои. Тут уже одно полотенце точно не поможет.

К счастью, обошлось. Слуги, примчавшиеся на вопли «тетки», быстро погасили пламя, распахнули в комнате все окна и принялись за уборку.

— Давно такого не было, чтобы барин, сорвавшись, огнем кидался, — торопливо избавляя меня от платья в Софьиной спальне, бормотала Беляна. — Нельзя ему так гневаться. Плохо это.

— Это Вя… отец устроил светошоу?

— Свето… — растерянно начала девушка, и я поспешила исправиться:

— Подпалил Татьяне юбку, а потом спалил к чертям собачьим платье.

Там, в Сиреневой гостиной, на какое-то мгновение мне показалось, что это я стала катализатором пламени. А получается, что Вяземский?

— А больше-то и некому, — слабо улыбнулась служанка. — У барыни нет силушки, да и у вас тоже не… — Беляна осеклась и, опустив глаза, пробормотала: — Сейчас принесу вашу одежду.

Недоделанное подвенечное платье вернули портнихам с наказом срочно его доделать. Шить новый наряд, подхалимский, времени уже не было — послезавтра в церковь.

От этой мысли настроение стало еще хуже. Как же не хочется связывать себя ненужными узами!

После обеда, который в наказание за все мои грехи велели подать в комнате, Вяземский явился ко мне и «обрадовал» еще больше:

— Вечером поедем к Воронцовым. Будешь знакомиться с будущими родственниками. Но если ты, Софья, и там что-то выкинешь… — На одутловатом лице князя стали расплываться красные пятна.

— Все будет зависеть от вашего поведения, папенька, и поведения вашей будущей жены.

— Какой жены?! Ты что несешь?!

— Это вы спросите у Татьяны. Вот прямо сейчас отправляйтесь к ней и спрашивайте, — благословила его на долгую дорогу в «теткины» покои.

Распахнув дверь, взглядом попросила выметаться. Недобро зыркнув в мою сторону, совсем не по-отцовски, Вяземский ушел. Уж не знаю, к Татьяне иль еще куда, но когда за ним закрылась дверь, я, не сдержавшись, процедила:

— Достали! Все! Мне домой надо, а я в их цирке исполняю роль дрессированной мартышки!

В сердцах пнула туфлей ножку пуфика. Легче не стало. В душе клокотала злость от бессилия что-либо изменить, и как с ней справляться, я не представляла.

— Сочувствую тебе, девонька. Чисто по-человечески, — послышался уже знакомый голос. Он доносился из платяного шкафа и сейчас казался как никогда реальным. — Жизнь твою молодую губят. Никто не жалеет.