Из рода Бурого Медведя. Том 4 (СИ) - Анатольев Федор - Страница 4

Фёдор не стал закрывать дверь. Он зазвонил по старинке в звонкий колокольчик и спустя минуту к нему пришёл слуга.

— Звали меня, Фёдор Александрович? — вошёл седоватый, но статный слуга, с кристаллом на шее. На поясе у него, поверх бирюзового сюртука, висела крупнокалиберная двустволка. Слуга охранник. Тяжёлые времена.

— Звал…, — кивнул Фёдор. — Принеси-ка нам чаю и чего ни будь поесть, пирожков там, сыру, мяса…

— Будет сделано.

Слуга ушёл.

— Но что эта за сила заставившая тебя это сделать? Дед писал мне и об этом и что тогда не стал тебя спрашивать, решив что если всё пройдёт нормально ты сам расскажешь. Но всё прошло как прошло…

— Надо собраться с мыслями, — сказал я.

— Сейчас Сергей принесёт для нас перекусить, мы закроем две двери и ты мне расскажешь, — кивнул Фёдор.

Да, пришло время всё им рассказать. То что Деев знает больше Никиты и Фёдора это ненормально. Ведь то мои родичи. Такое слово «родичи», здесь оно заменяло слово «родственники» отчасти. В моём мире у обычных русских нет таких плотных связей, никто не побежит за тебя умирать, не даст крупные суммы денег говоря мол потом отдашь. Эти же люди были друг за друга, хоть и не все. Имелся у них какой-то предел по разобщённости, который они не переступали.

Поэтому было стыдно им не сказать, этим людям готовым всегда подставить плечо. Пришёл слуга, поставил поднос с чаем и перекусом и удалился. Мы закрыли две двери, я отпил немного чая и начал говорить:

— Пришло время рассказать, тем более что Никите давно стоило знать… но всё как-то не выходило.

Никита криво улыбнулся.

— Всё дело в том что я не совсем тот Михаил которого вы знали. Я пришёл с другого мира…, — сказал я и стал им рассказывать про взаимоотношения с Наставником, о тех заданиях которые он мне давал и прочие цели.

-…поэтому я не тот Михаил которого ты знал пять лет назад, — закончил я свой рассказ.

— Верно, — улыбнулся Никита. — И поверь мне Федя, этот Михаил тебе понравится больше чем тот. По крайне мере мне он нравиться больше… как минимум ему не всё равно что будет с родом, и он сильней того Михаила...

— Надолго ты с нами? — спросил Фёдор.

— Не знаю, может навсегда. А может до того момента как здесь станет безопасно, когда мы спасём страну…

— То есть нашей отчизне грозит опасность? Это уже точно? — переспросил Фёдор Буров. Он ещё не до конца поверил, но поверил в главное.

— Да, — сказал я. — Не только отчизне, но и миру.

— Поэтому ты и ввязался в эти войны с волчьим кланами, — задумчиво сказал Фёдор.

— Скоро будет найден Переход, — сказал я. — Фёдор ты пойдёшь с нами…

— Не знаю, — сказал Фёдор. — Мне надо контролировать дела семьи и так вон только вернулся с плантаций, разобрался там с этими нападениями… всё так необычно, и это управление активами семьи… Хотя дед меня и готовил…

— Оставь кого ни будь за главного, — посоветовал я. — Оттуда ты вернёшься несоизмеримо сильней.

— Надо обдумать, — сказал Фёдор. — Сейчас у нас цель избрать тебя главой рода и меня временно исполняющим обязанности главы рода.

— Как оно будет происходить? — спросил я.

— Сперва мы соберёмся все вместе в зале приёмов. Там рассядемся на стулья. Выступят двое претендентов на роль главы рода. Ты и Збигнев. Затем после выдвижения, будут закуски и общение стоя…

— Там ты будешь пытаться склонить на свою сторону тех кто не определился, — сказал Никита.

— А за нас будет кто ни будь? — спросил я. Я оговорился сказав «за нас». Но потом понял что прав, по факту мы шли вдвоём на выборы и все это понимали.

Фёдор впервые улыбнулся:

— За нас точно проголосует треть.

— Они будут агитировать за меня?

— В меру возможностей, — ответил Фёдор. — Некоторых не стоит допускать до споров, так как они имеют непримиримый нрав и все кто против них записывают во враги. Но будут и те кто будет агитировать…

— А остальные что, неизвестно как будут голосовать. Никита говорил про половину… но треть это не половина, — заметил я.

— Треть это очень надёжные люди, — сказал Фёдор. — Остальные вроде были в хороших отношениях с нашей семьёй и обещают проголосовать, но кто его знает. А ещё тихушники эти…

— Мишка обещал решить проблему с тихушниками, — посмотрел на меня Никита. — Да Мишь?

— Да, — сказал я. — попробую их просмотреть.

— Они искусные лжецы, — предупредил Фёдор. — Знают как себя вести, что бы им поверили. Так что не верь глазам и ушам своим.

— Открою вам ещё одну тайну, — не без гордости сказал я. — Наставник снабдил меня кое-какими способностями, поэтому я могу видеть ложь и правду. И некоторые другие эмоции…

— Ну что ж, хорошо, — сказал Фёдор. — До десяти ещё полтора часа, так что можете отдохнуть, поспать. А после десяти начнут подтягиваться.

— Может мне не показываться до моменты выдвижения? — спросил я.

— Почему это? — нахмурился Фёдор.

— Михаил думает что кто ни будь может стукануть волкам что он тут, — сказал Никита с усмешкой.

— Этого не случиться, — сказал веско Фёдор. — Может мы и не так дружны как должны были быть… но это… этого не будет!

Первыми кого я встретил оказались Генка и Марина Буровы, мои старые знакомые. Сперва я опешил, а потом понял что они тоже теперь отдельная семья и решают кого выбрать.

— Здравствуйте, — поприветствовал я их равнодушно.

Генка что-то буркнул в ответ, Марина же молча кивнула. Не задерживаясь они прошли дальше, как и я мимо них. Не стоило и сомневаться за кого будет голосовать Генка.

Немного понаблюдав за ними, что бы они не видели, я отметил что Маринка изменилась. Почти не пила, и вроде даже смотрела на Генку вполне себе добродушно. А ведь хотела что бы я его убил, я или Никита Буров. Стерва.

Я ушёл в дальнюю комнату. Здание постепенно наполнялось людьми. В итоге в большой зал с множеством окон и паркетным полом набилось человек двести. Это было тоже место, где выступали мама и другие музыканты, на юбилее бывшего главы рода. Там же я увидел, у входа своего старого знакомого, шефа с китовых плантаций — Семёна Павловича.

Он ничуть не изменился. Седой бородатый старик с длинными волосами.

— Михаил, — растянул он руки в стороны, словно хотел обнять. — Ты ли это?

Мы поздоровались за руку, и я спросил:

— Как вы там, на плантациях всё?

— Да всё там, несу вечную вахту, — сказал он с серьезным видом. — Чуть душу не отдал с этими внезапными атаками… стар я у же для битв, не такой сильный как раньше.

Я шепнул ему на ухо:

— В Переход с нами пойдёте? Там станете сильней…

Он сделал вид что не удивился.

— Туда? Нет я не пойду… вот сын мой, он пойдёт. А вообще ты меня удивляешь Михаил… не только создаешь проблемы, но и возможности…

Да, они прямо не упрекали, но многие считали меня, хотя бы частично, виновным в смерти Ильи Фёдоровича.

— Я не хотел что бы так было, — сказал я. — Оно так получилось…

— Я тебя не обвиняю, — помолчав сказал он. — Но вина твоя в этом есть… другое дело что сам Илья Фёдорович не сильно тебя упрекал между нами. Поэтому у нас — его верных друзей нет к тебе претензий.

Я молча кивнул, не зная что сказать.

— Давно прошли те времена, когда волки нас боялись или испытывали нечто вроде опасения, — сказал Семён Павлович. — Но ты им напомнил это чувство. Бояре шепчутся, восхищаются но вслух либо молчат, либо даже осуждают. Лишь некоторые выказывают скромное одобрение, а ещё меньше восхищение.

Не зная куда деться от стыда, я сменил вектор разговора, что поддержал и Семён Павлович. Поговорив с ним о том о сём минут пять, мы разошлись по своим делам.

Когда все гости собрались, я увидел что, как и ожидал, там были в основном пары либо один из супругов. Ребята нашего возраста почти не встречались. Все брали стулья и садились в большом просторном зале там где считали нужным, с кем хотели. Наконец зал наполнился гомоном и Фёдор решил что больше никто не придёт, так как все кто мог и желал явиться уже на месте.