Охотник на творцов (СИ) - Лобанов Александр - Страница 3

— Инцидент исчерпан? — обратился я к Верочкину.

— Да, — неуверенно протянул он, сбросив электрическую ауру и любуясь на бесчувственное тело. — А что теперь ждёт меня?..

— Вы пройдёте со мной, — пожал я плечами. — Думаю, отделаетесь штрафом… возможно, ограничим на несколько месяцев лицензию на писательство. Не больше. Ведь никто не пострадал? — я оглядел офис.

Люди уже начали вылезать из-под столов. Откуда-то выбрался бесхозный принтер, перебирая маленькими ножками… Э-э-э? Народ не просто вылезал, а собирался вокруг недавнего бузотёра Верочкина и одобрительно хлопал его по плечу и жал руки. Из обрывков фраз я понял, что мальчишка-менеджер закошмарил уже весь офис, и Верочкин — герой дня. Даже принтер потёрся о его ногу и распечатал смайлик. Что же… это хорошо. Похоже, Верочкин на этом поднимет свою долю “Веры”, ну а я… Надеюсь, дрон не сгорел. Если повезёт, то хотя бы в этот раз начальство не будет орать.

— Кугдыматов, суть твою, ну что за хрень ты опять натворил? — орало на меня “любимое” начальство. Изо рта у него вырывался дым, а порой вылетали искры. — Тебе кто, идиоту, разрешил бить гражданских? Тем более челюсти им ломать? У тебя была задача остановить Верочкина? Была! Так бил бы его!

— Шеф, я решил проблему быстро и даже без разрушений! А та сволочь сама напросилась! — возмутился я робко, невольно поёжившись под взглядом полыхающих огнём преисподней очей. Причём “полыхающих” отчасти на самом деле.

— Напросилась? А теперь на нас в суд подают за превышение должностных полномочий. Ты об этом подумал, кретин?

Выглядел в этот момент мой начальник очень грозно и представительно. Как-никак он имел стандартный, можно сказать, классический облик демона: рост больше двух метров, кожа красная, почти бордовая, толстая и местами с пламенными прожилками, натянута из-за рельефной горы мышц под ней. Пара витых рогов… внушительных, которыми можно и заколоть ненароком. И всё венчал элегантный, безукоризненно подогнанный костюм тройка!

Он внушал страх и уважение, даже лёгкое почитание — именно то, ради чего воплощался инфернальный образ. Но я услышал главное: подают в суд не на “меня”, а на “нас”! То есть Издательство меня прикроет и на сей раз. Следовательно, я всё сделал в рамках своих полномочий.

— Он вчера ещё и бухал до полуночи, — полностью оправдывая своё имя, тявкнул у меня из-за пазухи Брут. — Спать мне не давал, алкашня. А сегодня мало того, что проспал, так ещё и перегаром дышал всю дорогу, чуть меня дыханием не растворил! Вот и тупит больше обычного.

— Кугдыматов, ты совсем оборзел! — взревел мой начальник, словно двигатели самолёта на взлёте. — Ты чем думаешь? Что у тебя вместо головы?

Шеф опять завёл привычную песню о субординации, чести, долге и совести. Я с трудом подавил зевок. Стандартное начало рабочей недели, хоть что-то в этом мире незыблемо!

Взгляд шарил по кабинету — мне всегда нравилось у шефа. Мрачная атмосфера, подчёркнутая тёмным камнем отделки, пронизанным алыми прожилками… нет, не магмы, но чего-то похожего: даже имитация жара присутствовала. Настоящий демонический грот, даже выступы и неровности имелись. По стенам развешаны различные виды оружия, преимущественно — острые клинки. А на массивном рабочем столе рядом с монитором, меж множества бумаг, пресс-папье в форме человечка, в спину которого вонзён внушительный нож. Причём его лезвие покрыто бурым налётом. Может, застарелая ржавчина. А может, и кровь. Зная нашего шефа, утверждать однозначно нельзя.

Лишь одно место светлое, насколько это возможно: стоящий по левую руку от шефа шкаф. Там, за зеркальными дверцами, на верхних полках аккуратно расставлены награды, полученные нашим Издательством, и, в частности, Редакторами за годы работы. А на нижних стояли книги, которые создали Редакторы за время работы в Издательстве. Там красовались и две моих: “Несуществующий” и “Воплощённый”.

— Ты меня вообще слушаешь? — заложило уши от рёва. Кулак шефа врезался в выемку, на мраморном столе, от которой расходилось несколько трещин. Чёрные крошки брызнули в стороны… похоже, и этому столу недолго осталось. Уже третьему за год.

— Так точно! Виноват! Исправлюсь! Не подведу! — выдал я стандартный набор фраз кающегося.

— Идиот… — протянул шеф уже без злобы, просто устало. — Порой мне кажется, ты вообще не осознаешь, где находишься и кем работаешь?

— Я нахожусь в Издательстве — организации, созданной государством для контроля проявлений “Веры”. Моя профессия: Редактор Веры — тот, кто должен разбираться со взбесившимися творцами. “Творец” — это собирательный образ, куда входит весь творческий люд: писатели, музыканты, художники, актеры, игроки и прочие. Все те, кто может сотворить что-то новое и стать за счёт этого известным…

— А ну, хватит паясничать! — рявкнул начальник. — Выискался тут умник, бездна тебя поглоти!

Я даже почти обиделся, ведь хотел ещё рассказать об искажениях мира, за счёт ненаправленной Веры. Если бы люди только знали, сколько чёрных кошек превращается в монстров из-за суеверий! А ведь с ними крайне сложно сражаться — неудачи так и преследуют! Надеюсь, это хотя бы уважаемому читателю интересно?

— Кугдыматов, ты можешь вести себя серьёзнее? — продолжало распекать меня начальство. — От нашей работы зависят жизни людей! Множества людей! Ты же не хочешь, чтобы с нашим городом случилось подобное тому, что произошло со столицей во время Чёрного месяца? Там за восемь лет до сих пор не все развалины разобрали!

— Я не хочу такого, шеф! — искренне заверил я. — Но вы же знаете, что все творцы в той или иной мере психи! И чем ближе творец к фантастике, фэнтези или мистике — моей специализации — тем сильнее это заметно. А дабы им противостоять, нельзя быть нормальным, иначе получится как в моём “первом” деле.

Мы оба скривились, словно от зубной боли. Над тем делом мы работали семь лет назад, когда Издательство только формировалось и сталкивалось с первыми испытаниями. Мы с Шефом старались не вспоминать моё “первое” дело, когда старый вояка с уставом в голове и мальчишка-баламут вляпались в тотальный… если без мата, то конфуз. Вляпались, так как действовали по правилам. А ситуация оказалась, скажем так, со множеством щупалец. Неприлично большим количеством щупалец. Просто трындец, каким огромным числом щупалец! И выбраться мы оттуда смогли только благодаря текиле, запрещённым технологиям, падающему самолёту, а также нарушению кучи правил и законов, иногда физики.

— Ладно, принимается, — прикрыв глаза, устало буркнул шеф. — Лучше скажи мне, ты столько лет сражаешься со всякой дрянью. Не боишься ни бога, ни чёрта в моём лице, а ради чего? Во что ты веришь?

Вот это шеф загнул! Не сумел сломать морально, решил задавить интеллектуально, философскими вопросами? Меня так просто не подловишь:

— Я верю только в себя!

— Тьфу на тебя! Я про то, ради чего ты каждое утро встаёшь и идёшь на работу? Зачем изо дня в день рискуешь шкурой? — не унимался шеф.

— Мне за это неплохо платят. Да и Вера прибывает, — продолжал я целенаправленно тупить.

— Что за непробиваемая бестолочь?! — пробормотал шеф под нос и поднял на меня изрезанные капиллярами глаза: — И почему только я тебя до сих пор взашей не выгнал?

— Потому что за такими дураками, как я, лучше наблюдать вблизи. На вольных хлебах мы слишком непредсказуемы. А так, вдруг пригодимся? Ну и вам нравятся мои выходки.

— Пошёл вон! — от ора шефа заложило уши, а его лапища потянулась к пресс-папье.

Я успел вылететь из кабинета за миг до того, как в дверь вонзился клинок, который раньше торчал в спине пресс-папье. Похоже, дверь тоже придётся скоро менять…

В помещении, куда вела дверь Шефа и где размещались и работали все Редакторы, было просторно: высокие потолки и размах стен с десяток метров. Но стоило опустить взгляд, как всё благолепие убивало множество пластиковых перегородок, разделяющих помещение на кабинки. Звуки работающей оргтехники, неразборчивый гул голосов и щелчки клавиш клавиатуры хоть и были редки, но лишь усиливали ощущение, будто находишься в каком-то третьесортном офисе. Так и хотелось сбежать из этого лабиринта.