Ответный удар - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/25
• Следующая

— Конечно, — за всех сказала графиня, — они все дают слово.

Дронго осторожно поставил чашечку на стол.

— С самого начала было ясно, что пропавший Серж, его найденный крест и это письмо не стыкуются друг с другом. Крест мог украсть только грабитель, человек, польстившийся на довольно скромную, по вашим меркам, сумму. А вот письмо мог отправить только заботливый друг, решивший успокоить графиню.

— Интересное наблюдение, — холодно заметил Жорж де Рувруа, — и к каким выводам вы пришли?

— Прежде всего я не верю в случайных убийц. Так не бывает. Значит, кто-то узнал вчера такую информацию, что она стала смертельной для Альберта.

Теперь мне нужно было узнать, какая это информация. Но у меня было мало времени. Я начал анализировать. В таких случаях применяют правило логики профессионала. Верно сформулированный вопрос — Уже половина решения. Кто мог оказаться на кухне незамеченным? Только четверо: господин де Рувруа, когда приносил накидку, господин Дольский, когда спускался от супруга, господин Жигунов, когда приносил щипцы для камина, и господин Лепелье, принесший воду своей жене. Но кто мог нанести такой сильный удар? Здесь я вынужден исключить господина де Рувруа, для этого он слишком почтенного возраста, простите меня, мсье.

— Никогда еще мой возраст не служил мне таким надежным алиби, — холодно заметил Жорж.

— Потом я вспомнил, что Серж просил денег. Кто мог давать ему обычно деньги? Только двое: господа Дольский и Жигунов. Наконец, кто мог отправить письмо, подделав почерк Сержа? Только тот, кто не знал о его возвращении в ту роковую ночь. Семейство Лепелье знало. Господин Дольский, очевидно, рассказавший все своей жене, тоже знал. Игорь видел своего родственника. А господин Жигунов просто знал, что Серж никуда не уедет. По поручению графини именно он просил Альберта немного «подкрутить» машину. Оставался только один человек, который мог отправить письмо. Это был господин Жорж де Рувруа, не знавший о возвращении Сержа в ту ночь.

Все посмотрели на де Рувруа.

Тот заметно побледнел.

— Я думал успокоить мадам Полонскую, — прошептал он.

— Спасибо, мой друг, — пожала графиня руку де Рувруа. — Я вас понимаю.

— Вы не сказали, кто убил Сержа Полонского, — сухо напомнил Дольский.

— По-моему, я сказал уже все. С племянником вашей супруги в тот день не встретились лишь двое — господин де Рувруа и господин Жигунов. Я задал себе вопрос: почему так быстро был убит Альберт? Значит, убийца узнал нечто такое, что стоило Альберту жизни. Я задал себе последний вопрос — для кого возвращение Сержа в ту ночь и найденный крест стали новостью, ранее неизвестной. Ведь и Морис Лепелье, и господин Дольский, и Игорь знали о возвращении Сержа. И ответил на этот вопрос. Это были вы, господин Жигунов.

Жигунов, на которого посмотрели все присутствующие, продолжал спокойно пить чай.

— Ну и что? — спросил он наконец. Правда, шея у него покраснела.

— В тот вечер вы по поручению мадам Полонской приказали Альберту сделать так, чтобы «Шевроле» далеко не уехал. Альберт все сделал как нужно. Но Серж вернулся, сначала к соседям Лепелье, где у него, видимо, все-таки был роман с молодящейся Терезой, затем в дом.

Вы поручили тогда Альберту привести «Шевроле» обратно в гараж.

Выехавший за машиной водитель вернулся и доложил, что молодой хозяин уехал на такси в город. Только сегодня вы узнали, что Альберт соврал. Только сегодня ночью вы узнали, что Серж вернулся домой. Наконец, только вы не знали, что он возвращался домой. Именно поэтому вы и пошли на кухню за щипцами для камина.

Встретив там Альберта, вы потребовали объяснений, каким образом крест мог оказаться в магазине и почему Альберт обманул вас в ту ночь. Вы уже понимали, что он, убив Сержа, взял его крестик. Для него это было целое состояние.

Альберт не знал, что Сержа видело еще несколько человек. А вы, понявший, в чем дело, только сегодня ночью, решили, что скорый суд более надежен, чем суд обычный. Все верно?

— Он убил нашего мальчика, — хрипло произнес Жигунов, — и не хотел признаваться. Я не думал его убивать, просто кровь ударила в голову. Бедный Серж, я носил его на руках еще в детстве.

— Какое несчастье, — строго произнес Дольский, — вы хоть понимаете, что натворили? Как теперь объясняться с полицией?

— Господа, я дала от вашего имени слово, — напомнила Полонская.

— Он так мне и не сказал, где похоронен Серж, — пробормотал Жигунов.

— Где-нибудь в парке, возле гаража, — предположил Дронго. — Вызовите людей, пусть они перекопают все вокруг.

— Вы странный человек, мистер Леживр, — немного задумчиво сказал Жорж де Рувруа, — ваше появление у нас вызвало целый ряд воспоминаний и два серьезных преступления. У вас должна быть нелегкая жизнь.

— Так и есть, — серьезно подтвердил Дронго, — никто не говорил, что у меня легкая жизнь. Он поднялся. — Остальное вы можете решать без меня, господа.

— Храни вас бог, — произнесла графиня, — хотя вы в его не очень верите.

— Человеческий суд оказался сильнее божьего, — напомнил Дронго.

— Нет, — возразила Полонская, — рукою нашего друга двигал бог. Он не убийца, он справедливый мститель. Она закрыла глаза.

— Мой Серж, — тихо произнесла Полонская. Дольский встал, выглянул в окно.

— Кажется, приехало такси. Кто его вызвал?

— Я, — Дронго подошел к графине. — Прощайте, мадам Полонская.

— Благодарю вас, мистер Леживр. Может, я должна вам какую-нибудь сумму за беспокойство? Простите, что спрашиваю.

— Через пять лет, — невесело улыбнулся Дронго, — через пять лет пригласите меня снова на ужин.

Жорж де Рувруа, уже стоявший за спиной графини, кивнул головой, прощаясь.

Игорь крепко пожал руку.

Жигунов стоял отвернувшись.

«Я здесь уже лишний», — подумал Дронго.

Он вышел из дома, сел в такси и, когда машина тронулась, еще раз оглянулся. Дом стоял какой-то серый, блеклый, будто размытый. И это все создавало общее впечатление нереальности, какой-то эфемерности происходящего.

Он откинулся на сиденье. В запасе еще два дня, господи, сделай так, чтобы они были спокойными.

В офисе все было монументально и торжественно, как и подобает в учреждениях такого рода. Бесшумно работали кондиционеры, мягкие шаги торопящихся клерков заглушали ковры, протянувшиеся по всем коридорам. Лишь иногда раздавалось мелодичное звучание звонка, сигнализирующего о пришедшем на очередной этаж лифте, и слышался шорох открываемых дверей. Здесь царил дух респектабельности и порядка.

В приемной находилось два человека. Сидевший почти у самых дверей молодой охранник — Роман Назаров — откровенно скучал, усилием воли заставляя себя сохранять почти бодрствующий вид. Он иногда незаметно дремал, когда не было посетителей, но старался не закрывать глаза слишком плотно, чтобы не заснуть окончательно.

Слева от дверей за большим столом, в окружении компьютеров и телефонов, сидела молодая женщина лет тридцати. Высокий, правильной формы лоб, строгий, почти римский, прямой нос, тонкая линия губ, светлые волосы, собранные и зачесанные назад, красивые длинные пальцы. Роман видел ее уже второй год.

Первый месяц красивая женщина действует ободряюще. Через год даже она не способна спасти от скуки. Некоторые охранники, правда, пытались за ней ухаживать, но неизменно получали вежливый и твердый отпор. А если учесть, что разговаривать с ней нельзя, то дежурство у дверей превращается просто в нудную и никому не нужную работу. Согласно полученным инструкциям, Назаров не имел права никуда отлучаться. Даже если острая необходимость заставляла его покинуть свой пост хотя бы на десять секунд, он обязан был вызвать замену из дежуривших внизу охранников. По его мнению, все эти фокусы никому не были нужны. Внизу очень строго проверяли каждого посетителя, и никто не мог пронести в банк ни оружия, ни взрывчатки, ни других посторонних предметов. А тем более пройти незамеченным мимо дежуривших внизу, в вестибюле и у лифтов, бдительных охранников. Но обсуждать или тем более нарушать полученные инструкции Роман не собирался. Здесь слишком хорошо платили.

• Предыдущая
• 18/25
• Следующая