Последний реанорец. Том VII (СИ) - Павлов Вел - Страница 44

Одарённый дальнего боя предстал во всей своей красе. Из-за произошедшей конфронтации двух кардинально различных сил дворянская публика стала оживать, и проливной дождь совсем не был для этого проблемой.

‒ Что ж, как я понимаю, сдерживался на совете не я один, ‒ с нотками нарастающего безумия ухмыльнулся я, с удовольствием наблюдая за пассивным противоборством стихий, которые с неудержимым могуществом сталкивались и вгрызались друг в друга подобно двум голодным псам. ‒ Но видит Бездна, без такого было бы слишком скучно.

‒ Теперь уже не так смешно, щенок? ‒ сквозь зубы самодовольно процедил князь, все свои речи он бубнил себе громко под нос, однако я прекрасно его слышал даже сквозь оглушительный шум свирепствующей магии.

Давыдов с начала боя не сделал ни единого движения, однако уже знакомые песчаные пики, которые устремились в мою сторону, тотчас начали своё сражение с раскинутой сетью цепных молний. Правда, на этом мой противник не остановился и с неуловимой быстротой стал атаковать градом песчаных стрел, которые неслись ко мне не только по прямой, но и преодолевая заслон молнии наносили свои удары ещё и сверху.

Закат династии…

Техника движения сработала моментально, опираясь на одни лишь инстинкты. Приходилось вертеться подобно юле, уклоняясь, а также ускользая от множества смертоносных стрел, которые периодически пробивали плащ и в смертельной близости проносились рядом с моим телом. А парочка из них даже умудрилась вскользь задеть меня в районе левого плеча и шеи, оставляя после себя кровавые полосы.

Вот только еще до нашей схватки я прекрасно понимал, что всё решится в ближнем бою, ведь полуторный меч Давыдова был отнюдь не для красоты, к тому же он даже не столп и это мне играло на руку. Но для разогрева, почему бы и не поиграть на его условиях. Не один этот кухаркин сын умеет использовать дальний бой.

Пиршество алой молнии Реанора…

Сноп игл кровавой молнии Реанора…

Использовать магию приходилось на ходу что усложняло весь процесс битвы, но на такие помехи было плевать, потому как на смену холодному расчету стал приходить пьянящий азарт смертельной схватки.

Более трёх десятков разрядов молнии, что размером и видом напоминали массивные копья, с грохочущим рокотом снизошли с неба и, миновав защитную песчаную бурю Давыдова, последовательно начали атаковать его щиты и броню. Впервые с начала боя мой враг наконец-таки зашевелился, но, несмотря на его увиливания три или четыре разряда смогли пробить его доспех и нанести болезненные увечья на спине и руках.

‒ Проклятый выродок! ‒ грязно выругался Давыдов, невольно зажимая обгоревшую рану на правой руке ладонью и опаляя меня ненавистным взором. ‒ Ты труп!

Ох, этот крик! Это не крик, а прекрасный ноктюрн распутниц фей, льющийся в мои уши подобно сладкому нектару. Слушал бы и слушал…

‒ В расчете, Сережа, в расчете! ‒ заливисто расхохотался я, продолжая свою смертоносную пляску. ‒ Мы ведь только начали!

Попутно с этим количество песчаных пик и стрел лишь стало возрастать, но к ним еще со стремительной скоростью стал прибавляться настоящий песчаный дождь, а пустынная буря начала медленно выгрызать у моей молнии метр за метром местность «Вавилона». Однако ответом Давыдову были стрекочущие иглы, которые я резво и с запредельной скоростью, вырывал из пространства и метал в его направлении.

Теперь князь был чем-то похож на меня. Тот наносил удары и передвигался одновременно. Наряду с этим атаки его стали стопориться и замедляться, правда, буря всё также продолжала набирать обороты, а количество песка по всей арене становилось всё больше. И стоило замешкаться на одном таком островке, как движения резко замедлялись. Именно в одно из таких мгновений нога моя моментально провалилась по самое колено, а злорадный оскал противника выдал себя с потрохами, покров духа дал слабину и в ту же секунду под напором стрел и дождя защитный плащ в мгновение ока стал развеиваться.

Не прошло и одного вдоха, как две промчавшиеся стрелы окрасились в цвет моей крови, а в районе бедра уже зияли две сквозные дыры размером с теннисный шарик. Лицо болезненно дёрнулось от весьма ощутимого и доходчивого осознания слов Трубецкого о техниках Давыдова.

‒ Ох, Бездна, до чего же ненавистно быть слабаком! ‒ отчеканил я, морщась не столько от боли, сколько от душевных терзаний.

‒ Неужели больно? ‒ с довольной улыбкой осведомился Давыдов.

‒ Признаю, кое-что ты умеешь, ‒ холодно усмехнулся я, глядя с насмешкой в его глаза. ‒ Считай за отрубленную руку на совете рассчитался.

Физиономия моего оппонента остервенело скривилась от едкого упоминания о прошлой схватке, провокация сработала как нельзя лучше и тот сломя голову стал наращивать свой натиск, чтобы как можно быстрее меня прикончить.

‒ Но рано или поздно играм и шуткам приходит конец, ‒ спокойно отчеканил я, выпрямляясь во весь рост и медленно пытаясь вытащить ногу из зыбучей ловушки.

Вспышка…

Вихрь…

Вспышка ярко-алого света на долгую секунду ослепила половину «Вавилона», а техника дома Ар-Ир в радиусе пары метров напрочь стёрла все упоминания о магии Давыдова. Тем самым мне удалось высвободить свою конечность из западни.

‒ Как я и сказал, шутки кончились…

Пять неотложных заветов магии Реанора.

Представить. Возобладать. Принять. Обуздать. Приказать.

А теперь…

Истребление кровавой молнии Реанора…

В тот же миг наэлектризованный сгусток силы, который копился глубоко внутри с самого начала боя, за мельчайшую долю вдоха вырвался наружу в пульсирующем ритме уничтожающей волны тёмно-кровавой ревущей стихии. Своим рокотом он не только перебил пассивное противостояние двух стихий, но и напрочь заглушил все остальные звуки и за долю мгновения стёр любые упоминания о песчаной буре Давыдова. Но и в тот же момент сила моей молнии, что противоборствовала песку, также стремительно начала ослабевать.

Наряду со всеми звуками в уши ворвался протяжный и сдавленный вражеский хрип, стоило песку осесть до конца, а «Вавилону» погрузиться в тишину, как на глаза всем присутствующим предстал потрёпанный глава рода Давыдовых, припавший на одно колено и пронзающий меня злобным взглядом. Часть песчаной брони и его орудие уже отсутствовали, но даже невооруженным взглядом было видно, как желтая зыбучая субстанция на теле князя окрасилась в красный цвет, а защита и лук стали медленно восстанавливаться.

‒ Мелкий гаденыш! Я прикончу тебя! ‒ с сочащейся ненавистью и с высоко вздымающейся грудью выплюнул гневно тот.

‒ Вставай! ‒ отчеканил я с едкой насмешкой, перехватывая джады обратным хватом и в провокационном жесте подзывая его к себе. Параллельно с этим переводя дух, потому как запаса в обоих резервах теперь плескалось всего треть от всего объёма. ‒ Негоже князю подыхать на коленях. Вставай! Наша схватка закончится совсем не так… Ты слаб, Давыдов! Поэтому сдохнешь подобно собаке! Теперь я вижу, что ты не более чем обычная шавка на побегушках у Воронцова!

Дождь лил как из ведра, однако половина дворян уже находилась в стоячем положении. Сергею хватило краткой секунды после моей речи, чтобы оказаться на ногах. Стоило тому выпрямиться, как множество песчаных барханов вокруг архимагистра начали приходить в движение и формировать человеческие силуэты с различным оружием в руках, а его динамическая защита в виде вихря и броня стали быстро приходить в себя.

‒ Ты поплатишься за всё сказанное, никчемный щенок!

Закат династии…

Рывок выдался молниеносным. В тишине арены можно было даже услышать рассекающий звук джадов, которые на всей скорости снесли головы сразу трём песчаным клонам Давыдова, но на смену уничтоженным пришло вдвое больше.

Вынужден был признать, что его фехтование было на должном уровне. Тот мастерски использовал магию и силу оружия и ловко разрывал дистанцию. Пару раз клинок пронесся в миллиметре от моих ребер и лица. Всем своим реанорским нутром я ощущал смертельный и упоительный шепот стали. С каждой секундой этой битвы я всё глубже погружался в себя. Мир и все цвета стали медленно преображаться в тёмно-красные оттенки. Всё больше клонов становилось жертвой джадов. Всё дальше отступал сам князь, чувствуя неладное. А реанорский транс стал мгновение за мгновением постепенно брать моё естество под контроль.