Последний реанорец. Том VII (СИ) - Павлов Вел - Страница 40

‒ Ты прав, отец, это риск, но Захар сам так решил и, если он каким-то чудом победит, западники, да и святоши тоже поймут, что шутки с нами плохи. К тому же мы постараемся выиграть для него как можно больше времени.

‒ Владимир, ты требуешь от мальчика слишком многого, ‒ вдруг повысила голос императрица с кислым видом, вмешиваясь в разговор. ‒ Он не единожды оказывал силовую помощь империи. А всю вину за Камчатскую бойню вообще взял целиком на себя.

‒ Знаю, Варя. Я также понимаю, что мы требуем от него выполнения невозможных задач в глазах других людей. Поэтому я буду первым, кто обрадуется его победе. В этом и заключается вопрос, сможет ли он что-либо противопоставить Кандейму или Балинту? ‒ сухо осведомился император. ‒ Они, кстати, уже определились?

‒ Решают. Причем со слов дядь Саши и его статских, на повышенных тонах обсуждают это каждый день. Оба хотят лишить Захара жизни.

‒ Сукины дети… ‒ холодно процедил Романов, но уже в следующий момент из его рта вырвался печальный смех и невольно остановившись у окна, тот с грустью взглянул на множественные огни вечерней столицы. ‒ Кто-то говорил, что войны не будет, да? Так вот она… злосчастная война. Только вместо армий здесь столпы, что по силам равны небольшим армиям. Еще Франциск этот прилип к моему заду, как банный лист. Миротворец, перебежчик и селекционер хренов! Три в одном, чтоб его черти драли! ‒ раздраженно выругался мужчина.

‒ О чем ты, отец? ‒ вдруг нахмурился Владимир, переглянувшись с ухмыльнувшейся матерью, которая уже поняла посыл мужа.

‒ Захара ему за миротворческую помощь подавай. Две молнии скрестить захотел. Белую и алую. Свежей крови в свой дом захотелось. И ведь не побоялся переругаться с Рудольфом и Фридрихом, пень хитрожопый. Как его проняло после Камчатской бойни.

‒ Но разве…

‒ Разве-разве. За Мартелл, я в курсе, ‒ перебил сына государь, махнув хлёстко рукой. ‒ Считаешь, что Валери и Валуа по старой памяти одного мужика не поделят? Ага… Как же… Держи карман шире. Об этом твоя мать расскажет тебе лучше прочих. Она знает в этом толк. Уж прости меня за мой моветон, не только поделят, но и затрахают до смерти.

‒ За это можешь не переживать, дорогой, ‒ расплылась в предвкушающей улыбке Романова. ‒ Захар ей отказал без раздумий.

‒ Уже наслышан. Мне доложили. Это сейчас были мысли вслух, не более. Брюзжу, ‒ с облегченной усмешкой кивнул мужчина. ‒ Но тебе ли не знать каков Франциск интриган. Своего никогда не упустит.

‒ В пролёте теперь твой Франциск, ‒ хищно выпалила Варвара. ‒ Лазарев не только отказал без раздумий, но и даже успешно прошел мою проверку на вшивость. Ни один артефакт так и не зафиксировал хоть каких либо эмоциональных колебаний, либо лжи. Мои девочки это подтвердили. Да и ментальный дар Вики ему не обмануть.

‒ Мама, мне кажется, что после всего случившегося и то, что сделал Захар на благо империи проверок более не требуется, ‒ едко заметил Владимир с вымученной улыбкой.

‒ Это вы, мужики, думаете только как кулаками махать и силами меряться! Мальчик силен, спору нет, но я сейчас говорю не об этом! ‒ начала отчитывать сына женщина на повышенных тонах. ‒ Ты думаешь, я просто так отдам свою внучку без четкого понимания, что она будет счастлива? Я хоть еще и та эгоистичная стерва, что поступает лишь на благо рода Романовых, но для своей крови желаю лишь лучшего. Так что замолчи и не лезь в женские дела. Мы с Оксаночкой сами разберемся. Эти ваши дуэли лишь портят мои планы. Я не хочу, чтобы Вика стала вдовой еще до своего замужества. Чувствую себя полной дурой из-за этого.

‒ Хватит, Варвара, ‒ тяжело выдыхая изрёк государь и подойдя к жене, мягко сжал её руку. ‒ Я разделяю твоё негодование. Виктории пора найти партию, но ты сама видишь, парень весьма шустрый и пылкий. Есть само собой и другие кандидаты в лице знатных наследников, но вынужден сказать, что… Как она там сказала в Екатерининском дворце тем соплякам?! Напомни-ка! ‒ вдруг громко расхохотался Всеволод, взглянув на сына с вопросом и лучащимся от радости взором.

‒ Сморкнувшись рядом, я могу вас ненароком прикончить, ‒ расплылся в понимающей улыбке Владимир, вспоминая доклад теней.

‒ Ха-ха-ха! Да. Примерно так! ‒ утирая выступившие слёзы веселья, хохотнул государь, но уже секунду спустя улыбка его увяла и он взял себя в руки. ‒ Поэтому будем ждать его схватки с Давыдовым и уже после я оглашу своё окончательное слово насчет хольмганга.

Второе кольцо. Царицын.

Поздний вечер.

Могу сказать, что в целом разговор с Устиновым и Звеньевым выдался плодотворным. Да и Борислав, кухаркин сын, своего не упустит. Осталась лишь беседа с Тулаевым, но мне есть что ему предложить взамен. Ведь основав свой род, я смогу подминать под себя бесхозные стигмы и пятна, начну с Царицына, само собой, а затем собственноручно или с помощью бойцов корпуса буду их зачищать. А где пораженные Катаклизмом материалы, там и деньги. Параллельно с этим буду фильтровать не только поток добытых ингредиентов и предметов, но и буду отбирать вообще всё ценное, а с тем учётом, что совсем скоро прибудут и альвы, среди которых есть много различных мастеров, то недостачи рабочих рук у меня не будет.

Трепещи Ракуима! Именно поэтому приходится рвать жилы и рисковать своей реанорской задницей во избежание будущих проблем со знатью, западниками и святошами. Да и просьба Всеволода с этим напрямую связана. И тут как ни прискорбно он прав. Никто не отдаст в здравом уме в подчинение слабому, немощному и новообразованному роду неведанную ранее расу существ. Нужно заработать уважение и авторитет. Поэтому как бы я ни был силен, но этого маловато. Потому до полноценного формирования дикой стигмы нужно хотя бы прикончить Давыдова и кого-то из западников. Тем самым я на время отобью желание действовать шайке анонимных нытиков и заодно убавлю их число, и смогу быстро решить вопрос с теми никчемными отбросами с Запада. Кухаркины сыны, чтоб их! И как итог укреплю собственное влияние.

Правда, стоя на балконе погруженный в собственные мысли и вдыхая успокаивающий осенний прохладный воздух, я не заметил, как двери отворились, раздались неуверенные шаги, и смог прийти я в себя лишь тогда, когда меня и Устинову разделяли лишь жалкие метры.

‒ Не помешаю? ‒ робко улыбнулась девушка, вставая рядом, но уже в следующий миг пришлось накидывать на неё свой пиджак, ведь на улице уже было не лето.

‒ Вовсе нет, ‒ прикрыв на секунду веки, спокойно проговорил я. ‒ Не боишься находиться рядом с Палачом Империи наедине?

‒ Ничуть, ‒ обнажив ровные зубки, широко ухмыльнулась девушка.

Однако следующие слова женщины вывели меня всего на долю вдоха из шаткого духовного равновесия.

‒ Скажи, Зеантар, я красивая? Хоть немного тебе нравлюсь?

‒ Ты любому понравишься, поэтому отчего нет? ‒ вопросом на вопрос ответил я, созерцая идеальное женское лицо и фигуру. ‒ Маша, но ты ведь понимаешь, что…

‒ Хватит, Зеантар, я желала услышать от тебя только это, не более, ‒ с бессменной тёплой улыбкой кивнула вдруг девушка, подныривая под мою руку и глядя мне в глаза. ‒ Я всё уже давно поняла и осознала. Нет нужды говорить этих слов. Наслышана также о Трубецкой и о Потёмкиной. Для меня ты как полыхающий факел, а я всего-навсего тщедушный мотылёк. И умирать от пламени факела не желаю.

Бездна, вот так неожиданность.

‒ Ты умница! ‒ подмигнул я девушке, целуя ту в лоб и прижимая к себе. ‒ Теперь могу с уверенностью сказать, что из тебя за эти годы вышла идеальная заботливая женщина. Поэтому если тебе понадобится помощь или если тебя кто-то обидит, то прибудет Палач Империи и мелко нашинкует этого смертника, кем бы он ни был.

Изменилась девица не без моего реанорского и Славиного вмешательства, само собой, но она тоже приложила многие усилия.

После завершения моей речи улыбка девушки уже была довольней некуда, однако насладиться тишиной и спокойствием долго не получилось, потому как в следующий миг дверь на балкон вновь еле слышно скрипнула.