Из рода Бурого Медведя. Том 1 (СИ) - Анатольев Федор - Страница 7

Через минуту раздался короткий, но сильный стук в дверь. Я пристегнул шестопёр, зная что волчьи люди имеют хорошую регенерацию мышц и кожи, но вот кости от дробящих ран заживают у них заметно медленней. Спустился в низ.

Инспектор оказался гладко выбрит, имел короткую стрижку и щегольские усики. Распахнув свой длинный кожаный плащ с мехом на вороте, он кивнул мне и, достав удостоверение, сообщил:

— Инспектор Ротенхунд к вашим услугам.

Я кивнул. В голове вдруг всплыло « наверно семья в своё время бежала от репрессий техновиков из Тевтонского Ордена, бывших германских земель» Это память прежнего Михаила Бурова каким-то образом согласовала эту мысль с мои разумом.

— Михаил Буров к вашим, — ответил я.

— И так молодой человек, с формальностями покончено. Едем в имение Красных Волков.

Дед вышел в гостиный зал, одетый в коричневую дублёнку, в меховой лисьей шапке. Обменялся приветствием в Ротенхундом и сообщил:

— Мы поедем на своей карете, за вами.

— Как знаете, — сказал Ротенхунд и вышел из дома.

На улице стоял слабый морозец. Градусов пять. Снег, который лежал повсюду, слепил глаза. Я закутался в дублёнку и оказался в холодной карете. Напротив были места ещё минимум для двоих человек.

— Печку бы сюда, — поёжился я.

— Тебе надо машину. Там говорят в новых моделях есть печь. Только запах не очень, так как она тянет воздух из двигателя. Но инженеры говорят работают над этой проблемой… эх двадцать первый век. Удивительное время.

— Дед а пистолет у нас есть?

— Безделица, — заявил дед. — Для нормальных стихийников это безделица. Кстати, зачем ты взял с собой шестопёр?

— Да мало ли, — сказал я. — К волкам же едем…

Дед глядя в окно заявил:

— Ножа бы с ядом хватило.

— Складник я тоже взял, — сказал я и стал дышать на окно что бы разморозить. Дед пристально посмотрел на мои потуги и щёлкнул пальцами. Окна сразу оттаяли, в карете немного потеплело.

— Ты что забыл как пользоваться огненной магией? — подозрительно спросил он. Опять подозревает во мне бесов, понял я.

Пришлось признаться.

— Забыл… они что-то со мной сделали, что память отшибло.

Дед хмыкнул и сказал.

— Вечером повторим…

Дорога заняла примерно полтора часа. Сперва мы спустились по серпантину вниз и покинули «Вороний холм», который в родном мире назывался «Вороньей горой» и имел меньшую площадь. Доехали до Красного Села и стали двигаться на город. Проехали городок Шушары, которые в моём мире назывался так же. Заехали на дальнюю окраину Петрограда и я увидел что здесь машин было даже больше половины, многие громко тарахтели и чадили выхлопными газами. Похоже что в этом мире время лошадей тоже подходило концу, хоть и случилось это у них в начале двадцать первого века. К слову сказать на здешних календарях висела цифра «2020».

Я с трудом узнавал тот Петербург, который знал по прошлой жизни. На дальних окраинах вместо брежневских высоток, простеньких хрущёвок и ампирных сталинок, здесь имелись трёх и двух этажные деревянные бараки, перемешанные четырёх этажными домами из красного кирпича и явно складами из того же кирпича. Иногда между ними попадались приличные дома с лепниной, выполненные в классическом стиле.

Я смотрел в окно и удивлялся. Пока мы ехали вдоль просёлочных дорог встречались огроменные кучи снега, но в городе его почти не было, лишь немного, что бы сравнять брусчатку. Неужели у них тут имелось в больших количествах самосвалы которые вывозили бы снег и экскаваторы, которые бы этот снег туда закидывали.

— А где весь снег? — спросил я вслух.

Дед хмыкнул.

— Что-то ты много забыл. И я бы правда решил что в тебе бесы, но глаза чистые у тебя. Твои глаза, какие и были.

— Так где снег? — снова спросил я. Терять было нечего, дед опять заподозрил во мне бесов. Как я и предполагал прежде.

— Пожгли…, — коротко сказал дед.

— Бояре? — удивился я.

— Да…

— Но ведь не престижно наверно…

— Одни бедные. Другие имеют настолько слабый уровень владение огненной стихией, что им только снег топить. Третьи всё вместе. А четвёртых нанимают за большие, я бы сказал огромные деньги, что бы в случае снегопада они сразу очищали огромные площади.

— А что сани зимой не используются больше? — спросил я зная что именно так и ездили зимой в царской России моего мира.

— Давно уж перестали массово использовать. В глухих деревнях, да и там стараются очищать что бы машины проехали. В Сибире, на Урале там ещё остались места где зимой на санях ездят…

— А машины там как?

— Не знаю. Чего ты пристал? Думай лучше о допросе и что ты там будешь говорить, — сказал раздражённо дед.

Карета неслась по полупустой окраине, постукивая колёсами о камни и лёд. Мы стали двигаться ближе к центру, где приличных домов стало больше. Местами улицы совпадали с теми, что я знал, но назывались иногда другому. Особенно совпадали там где были сталинки с их видом под классику, которые я путал с обычной классикой времён Царской России. Хотя пару раз случилось, что совпадал не только внешний вид, но и название. Одну такую улицу я запомнил очень хорошо, так как ездил по ней не раз. В прошлой жизни, улица «Ивановская» имела очень похожий вид, вплоть до жёлтого цвета домов, и называлась точно так же.

Мы снова выехали за город и деревянных многоэтажных домов вновь прибавилось. Мы выехали на Петрозаводское шоссе, которого в моём мире Мурманское, и свернули куда-то в местечко «Новая пустошь», там где заканчивался город и начиналась область.

Показалась главная Усадьба клана Красных волков. Выглядело оно как небольшой замок из серого камня со стенами, башнями и бойницами. Инспектор с отрядом выгрузился из кареты и постучал в огромные ворота. Показался слуга. Инспектор представился и заявил о цели нашего визита.

Слуга исчез. А затем вышли явно волки — их трудно было не узнать. Гладко выбритые, но с длинными или относительно длинными волосами и лицами через чур угловатым и каким-то слегка звериными. Впрочем я мог и ошибаться, нагнетать, ведь я от них пострадал. Но присмотревшись ещё раз, я понял: что-то звериное в них точно имелось…

— Чем обязан? — спросил низкорослый, седовласый, но с рыжими густыми бровями «человек». Завень… Он чем-то походил на шавку. Это такой мелкий волчок из маугли. На нём был сюртук до пола, с двумя брошками — одна красный рубин, а чуть пониже странного вида аквамарин. Встретившись взглядом со мной, он немного сжал губы…

— Евсей Евсеевич Буров и его внук Михаил Андреевич Буров подали заявление, за незаконное удержание, пытки и угрозу убийства, — сказал Ротенхунд, прервал молчание.

Волчий человек демонстративно поднял правую бровь и сказал:

— Не тот ли это Буров что убил моего племянника Миклуху Красноволкова вместе с дружками? Бесчестно убил, я бы сказал…

— Тот-тот, — сказал довольно бесцеремонно дед. Так словно речь шла о чём-то незначительном. — Суд постановил, что они действовали в рамках обороны. А теперь к делу…

— К делу? — спросил нарочито удивлённо Красноволков. — В рамках обороны впятером на одного?

— Миклуха твой был не слабый боец, мягко скажем, а ещё он был в образе ликана, — возразил дед. — Да, к делу. Мы на опознание приехали. Это ведь на твоей территории была та пыточная камера… где держали моего внука.

— Он умер человеком, — сказал категорично Красноволков. — Это видели все! А то что говорят пятеро трусов, — он выразительно глянул мне в глаза. — Так вот: что там говорят пятеро трусов, это мало что значит для нас.

— Кхе-кхе. — кашлянул инспектор Ротенхунд. — Перейдём к опознанию…

Я вопросительно на него посмотрел.

— Вам господин Красноволков пришло предписание с полпервого сего дня собрать на опознание весь мужской коллектив клана начиная от тридцати до сорока лет. Они здесь?

Красноволков кивнул и равнодушно, но вежливо сказал:

— Да, первая группа здесь. Пройдёмте.

В огромном каменном зале с высоким потолком и красной дорожкой собралось около тридцати волколюдов, не считая самого главу. Горели на стенах факелы, а на люстре электрические лампочки.