Бог Гнева (ЛП) - Кент Рина - Страница 14

Это Джереми.

Я подозревала, что он был Оранжевой Маской во время инициации, затем проигнорировала это, уничтожила эту мысль и решила обмануть свой разум.

Однако теперь от фактов никуда не деться.

Его выдает не только лицо, но и тон. Этот холодный, лишенный эмоций и абсолютно отвратительный голос.

Если я что-то и узнала о Джереми Волкове, так это то, что вам следует держаться подальше от его пути. Избегать его. Меняйте направление, когда видите его.

Делайте все возможное, чтобы он вас не заметил. Или, что еще хуже, чтобы он вам угрожал.

Все на этом острове знают, что с ним нельзя пересекаться, поэтому я не сомневаюсь, что он сделает то, что обещал. Если я не уступлю и не предложу то, что он просит, меня ждет урок всей моей жизни.

Поэтому я успокаиваю дыхание, несмотря на удовольствие, которое он разжег в моей душе, и стараюсь говорить как можно нейтральнее.

— Я просто... Я просто хотела посмотреть, на что это похоже.

— Это так? — говорит он с абсолютной легкостью, которая полностью противоречит тому, как он входит и выходит из меня.

— Это так. Клянусь.

— Как ты попала внутрь?

— Я... я украла приглашение, которое ты послал Крейтону.

Лэн украл, но я не собираюсь этого говорить.

— Такая коварная маленькая ведьма. — Он ударяет по тайному месту внутри меня, и он, должно быть, тоже чувствует это, потому что ударяет снова и снова.

— Пожалуйста, прекрати, — всхлипываю я, унижение и стыд капают из каждой частички меня.

Я полуголая, и меня держит кто-то, кто может быть и незнакомцем.

Опасным незнакомцем.

Незнакомец, который не должен видеть меня такой.

— Разве не ты умоляла меня трахнуть твою киску прошлой ночью? Что-то о том, что не хочешь умереть девственницей? — он делает толчки снова и снова, пока за моими веками не вспыхивают звезды. — Возможно, я в настроении сделать это. Прямо здесь. Я буду требовать тебя, как животное, посреди ночи, и никто не увидит, как ты станешь грязной и немытой.

Я хнычу и дрожу.

— Я буду кричать.

Его садистская усмешка наполняет воздух.

— Во что бы то ни стало, кричи. Никто тебя не услышит, и ты только заставишь мой член напрячься.

Он прав.

Они не услышат.

Это не только его собственность, но мы забрели так далеко от особняка, что я уже даже не слышу музыки.

Он все спланировал.

От того, как затащить меня в эту часть леса до того, как выдать себя за Лэндона. Он все спланировал.

И я попала прямо в его ловушку.

Я беспомощна, у меня нет выхода, кроме как принять плеть его пальцев. Контролируемые входы и выходы. Эротический звук на фоне моей принудительной влажности.

Все это.

Я закрываю глаза, когда колющее наслаждение ударяет в мое лоно, и оргазм вот-вот захлестнет меня снова. Я жду и жду.

И я жду...

Но он ушел.

Его пальцы вышли из меня, его колено больше не держит меня на месте, а мои волосы освободились от его дикой хватки.

Моя киска сжимается, как секунду назад, когда я уже была готова кончить. Только теперь это возбуждение исчезло, оставив лишь тупую боль между ног.

Медленно, слишком медленно, я поднимаю голову и смотрю назад, где посреди ночи стоит Джереми, сливаясь с ней, становясь ее жуткой частью.

На нем черные брюки и белая рубашка, которые я видела раньше. Куртки нет.

Черные чернила вихрями и шнурами расходятся по его подтянутым мышцам, когда он скрещивает руки, исчезая под короткими рукавами рубашки.

Из-за недостатка света я не могу понять, о чем эти татуировки, но они добавляют намек на таинственную опасность.

Он наблюдает за мной, но с таким же успехом он может смотреть сквозь меня.

Ему не потребовалось много времени, чтобы перевернуть мой мир с ног на голову, открыть часть меня, которую я даже боялась, но он не выглядит ничуть задетым.

Его лицо жесткое, холодное, отстраненное.

Настоящий дьявол ночи.

В его серых глазах нет света, и они легко могли бы слиться с нашим мрачным окружением.

Бесстрастные. Непрощающие.

Если бы я не знала этого парня, то сказала бы, что он чем-то взбешен. Но, опять же, он всегда кажется злым на мир и не одобряющим людей в нем.

— Почему? — мой дрожащий голос замолкает. Я не узнаю этой

хрипоты, и я ненавижу эту слабость.

— Почему что? — он скользит

взглядом по всему моему телу.

Я неуклюже натягиваю джинсы и

убегаю, пока не натыкаюсь спиной на дерево. Его бесстрастное выражение лица не меняется, но он не отводит от меня взгляда, ни на мгновение.

— Это не должен был быть ты, —

шепчу я.

— Дай угадаю, это должен был быть Лэндон?

Я ничего не говорю, но ему это и не нужно.

Он поднимает свои блестящие пальцы под луной, и мне хочется вырыть яму и умереть в ней.

— Лэндон — не тот, кого ты умоляла трахнуть тебя, пока ты смачивала его пальцы, пока ты кончала, не так ли?

— Я... никогда бы не согласилась на это, если бы знала, что это ты. — Мои слова — это попытка вернуть свое достоинство или то, что от него осталось, но я тут же думаю, что это была ошибка.

Глаза Джереми темнеют, и все его тело напрягается. Я всегда видела его холодным и безжалостным, но это первый раз, когда я наблюдаю эту дикую часть его.

Он как будто задался целью уничтожить все на своем пути.

— И все же ты не использовал свое безопасное слово.

Мои губы раздвигаются. Он прав. Я... не использовала.

— Я... забыла об этом, — говорю я, отказываясь думать, что это из-за чего-то другого.

— Я думаю, ты не забыла. В глубине души ты не хотела, чтобы я остановился. Ты выглядела ужасно разочарованной, когда я это сделал.

— Это неправда!

Он настигает меня в два шага, и я пытаюсь отползти назад, но в итоге только еще больше прижимаюсь к дереву, когда он встает передо мной и обхватывает пальцами мою челюсть.

Его прикосновения мозолистые. Он — зверь. Дикарь, который, вероятно, не знает, как прикоснуться к чему-либо без безжалостной энергии, которая исходит от него волнами.

Я готовлюсь к любым жестоким угрозам или действиям, которые он предпримет, но он ставит меня вна ноги, а затем отпускает.

— Следуй за мной.

— Куда? — я смотрю на напряженные мышцы его спины через рубашку.

— Ты знаешь дорогу к дому?

— Нет.

— Тогда иди пешком.

Ох.

Не знаю, почему часть меня думала, что он оставит меня в глуши, чтобы я сама о себе позаботилась.

И снова я жду приступа паники, который не наступает.

Но я знаю, что облажалась.

Я не только вторглась на частную территорию. Возможно, я вторглась в логово дьявола.

Мои мысли подтверждаются, когда он смотрит на меня через плечо, его глаза все еще похожи на ночное небо, сужающиеся и мерцающие в этой мистической темноте. Во всяком случае, они кажутся более расстроенными.

— Возвращайся, когда будешь готова к тому, что тебя жёстко трахнут.

Джереми

Я не верю в людей.

Они непостоянны, склонны к ошибкам и чаще всего не имеют ни малейшего представления о том, что делают.

Они бесполезны, безвкусны и не должны загрязнять воздух своим дыханием.

Это презрение к людям было присуще мне с тех пор, как я вырос из детского возраста и постепенно узнал, что такое мир.

Я также не верю в систему забастовок. У людей не бывает двух или трех шансов со мной. Одна ошибка — и они выбывают.

Навсегда.

Тот, кто однажды переступил черту, сделает это снова, если ему дать шанс. Это запретный плод, отсроченное удовлетворение и желанное прославление. Если они попробуют один раз, их заставят попробовать еще.

Потом еще один.

И еще.

Пока они не превратятся в животных, преследующих свои основные потребности.