Эмерит (СИ) - "Titus" - Страница 72

Из второй комнаты вышла Мария, надевшая такой же полупрозрачный костюмчик синего цвета. К слову, эти воздушно-прозрачные платья на молодых Юсуповых практически не скрывали их прелести и стройные фигуры, не оставив места для воображения. А вечер становится томным!

— Всё для дорогих гостей! Витенька, нальешь нам шампанского? — обратилась старшая к моему соседу, сразу поплывшему от такого обращения.

Я только хмыкнул, когда Витя залихватски хлопнул пробкой и принялся ухаживать за княжнами: — За что пьём?

— А давайте, за прекрасных дам! — предложил сосед. Дамы благосклонно улыбнулись.

— Гусары, стоя и до дна! — подначила Ирина.

— Жаль, что я не гусар, — и не подумав вставать, я отпил из своего бокала и налег на закуску. Подскочивший Витя, одним махом выпивший свое шампанское, неодобрительно на меня покосился.

— Да, я заметила это еще в прошлый раз, на танцах, — Ирина далеко за словом в карман не лезла.

— Ну, не всем же быть военным, красивым, здоровенным, — пожал я плечами и сцапал бутерброд с черной икрой. В этом мире я ее еще не пробовал. Хм, по вкусу такая же.

— О, Ярослав, ты опять заговорил стихами? — к разговору подключилась Мария. Она вслед за Витей тоже хлопнула полный бокал игристого, от которого у нее сразу заблестели глаза. Я даже почувствовал от нее исходящие эмоции альфа-самки, вышедшей на охоту.

— Почему, опять?

— Ну, как же, помнится, ты писал стихи еще до нашей встречи! Правда, ты под ними подписывался другим именем.

— А-а-а, так то письмо из редакции было твоих рук дело?!?

Витя и Ира непонимающе посмотрели на нас с Машей.

— Нет, не моих…

— Ага, значит, письмо все-таки было! Как вам не стыдно было издеваться над бедным поэтом с нежной душой? А если бы я с горя в петлю полез??? — я решил потроллить Машу, надавив на ее совесть.

— А что оставалось делать, если ты как в воду канул? Испугался меня и сбежал! Трус, вот ты кто!!! — шипучее вино явно ударило Маше в голову — она решила расставить все точки над Ё.

— Почему сразу трус? — мне вдруг стало весело. — Может, это обычная осторожность?

— Я и говорю, осторожный трус! И стихи у тебя бездарные! — Машу явно несло, даже Ира на нее посмотрела осуждающе.

— Ну, бездарные, значит, бездарные. Тебе виднее, я не претендую на премию журнала Попс.

— Конечно, куда тебе?!? Ты и так там уже был лицом месяца!

— И как это взаимосвязано?

— Ну, как же, разве не слышал анекдот про обезьяну?

— Нет, не слышал.

— Я расскажу. Собрал лев как-то всех зверей и говорит: «А ну-ка звери, разойдитесь. Красивые налево, умные направо. Все звери и разошлись. Кто налево, кто направо. Одна обезьяна посередине мечется. Лев ее и спрашивает с усмешкой: «А ты чего же?» А она: «Что мне теперь, разорваться?»

Витя вежливо хмыкнул, а Ирина в расстроенных чувствах сделала жест рука-лицо.

— Так зачем тогда меня позвали? Потешить свое княжеское самолюбие байками красивого и глупого поэта?

— Я княжна Юсупова, одаренная в ранге учителя, а ты обычный ученик, бывший простолюдин! Ты должен склониться передо мной и оказывать достойное моего статуса уважение!

— О, узнаю тебя в день нашего знакомства. А что, разве уважения достоин один только твой статус, а не ты сама?

— Я от статуса неотделима, я — княжна! А ты, вчерашняя безродная чернь, дерзишь и перечишь! А обязан развлекать!

М-да, клинический случай. Недолго старшенькая смогла сдерживать свою натуру. Хотите развлечений? Их есть у меня!

— Знаете, Мария Александровна, наверное, вы правы. Я буду к вам обращаться только на «вы» и по имени-отчеству. Разрешите вас развлечь своими бездарными стишками, — я встал, в душе поднялась знакомая спортивная злость. Сейчас я покажу свое отношение к этому миру победившего матриархата!

— Сразу предупреждаю, эти стихи никаким боком к вам не относятся и были написаны не в вашу честь, — я начал декламировать:

«Мария Карловна, душа моя…

Анальный секс — не окончанье света.

Драматизировать не стоит, Вас любя,

Я понимаю — в Смольном такого не было предмета…

Вы изучали фуги Баха, этикет,

Вам прививали светские манеры,

А бытовые мелочи — анал, минет

Не вписывались в Ваши интерьеры…

Мария Карловна, Вы — свет моих очей,

На землю грешную спуститься призываю,

Не надо слёз, давайте же скорей

Соединимся, к уроку первому я приступаю…»

Я неотрывно смотрел в глаза Маше, и видел, как она покраснела до корней волос. Усмехнувшись ей прямо в лицо, закончил стих из прошлой жизни:

«Мария Карловна, очей моих отрада,

Вот только целку строить из себя не надо!»

Не дождавшись аплодисментов, взял с вазы яблоко и смачно откусил. Сочный хруст раздался в мертвой тишине, словно выстрел.

Увидевший свой шанс Виктор подскочил и обратился к старшей Юсуповой: — Мари, он вас обидел? Только кивните, я с ним разберусь!

Дождавшись слабого кивка от находящейся в прострации девушки, он развернулся ко мне и с пафосом заявил: — Да как ты смеешь?!? Князья — это ум, честь и совесть нации!!! Я, дворянин Попов, вызываю тебя на дуэль для защиты чести и достоинства Марии Юсуповой!

— Причина? Я же сказал, стихи никак не относятся к Марии Александровне.

— А я считаю наоборот! Пусть нас рассудит суд чести!

Я пожал плечами: — Виктор, да не хочу я с тобой драться из-за Машки.

— А я хочу, и этого достаточно! Или буду ходатайствовать об исключении тебя из дворянского сословия за несоответствие высокому званию дворянина!

— Как знаешь, — меня это вот все начало конкретно раздражать. — Присылай секундантов, если не передумаешь. Дамы, честь имею!

Посмотрел на до сих пор красную Марию, сидящую с поджатыми губами, на Ирину, в глазах которой блестели слезы рухнувших надежд, развернулся и вышел. Ну, не судьба мне закорешиться с Юсуповыми — слишком старшая надменна и спесива! Как говорится, горбатую могила исправит.

Когда за Ярославом закрылась дверь, в номере Юсуповых повисло тяжелое молчание. Наконец, Ирина отмерла и, со слезами на глазах и криком «Ты все испортила!», убежала в соседнюю комнату, напоследок громко хлопнув дверью. Мария тяжело откинулась на подушки дивана и, закусив губу, стала гипнотизировать горевшую свечу. Виктор, помолчав для приличия некоторое время, кашлянул: — Мари, я что-то еще могу для вас сделать?

— Ах, Витя-Витя, нет, не можешь. Я уже все сделала сама… Представляю, что опять скажет мама…

— Да, конечно, я понимаю, это тяжело, когда плебс не оказывает должного уважения. Но вы всегда и всецело можете на меня рассчитывать!

Мария остро глянула на незадачливого ухажера и ровным голосом проговорила: — Витя, тебе пора.

— Да-да, конечно… До завтра!

Не успел зайти к себе в номер, как раздался звонок. Посмотрел на смартфон — Дашкова звонит.

— Але?

— Привет!

— Ага, давно не виделись!

— Что делаешь? — на заднем фоне расслышал девичий смех. Везет, у кого-то хорошее настроение.

— В номер к себе иду, отдыхать буду после сегодняшнего.

— А ты не хочешь отдохнуть в приятном обществе? Здесь я и Алена Долгорукая, у нас есть что выпить, а поухаживать за нами некому, — в голосе Вероники послышались игриво-капризные нотки.

— Спасибо за приглашение, правда, устал что-то, спать пойду…

— Ну, ты многое теряешь! Надумаешь, заходи в любое время, для тебя наша дверь открыта!

Отключилась. Не, хватит на сегодня приключений, не пойду никуда.

Опять зазвонил телефон, смотрю — Багратион звонит. Заходи, мы здесь с Наденькой Орловой совсем одни! Опять отказался: сказал, не пойду, значит, не пойду! Пацан сказал, пацан сделал — когда раздался третий звонок с незнакомого номера, вежливо послал Аню Лопухину, зазывавшую к себе на рюмку чая. Поэтому когда в четвертый раз на мой смартфон опять поступил входящий с неизвестного номера, я подумал, что снова звонят какие-то новенькие поклонницы с конкурса, жаждущие комиссарского тела. Ответил в раздражении: — Да достали вы уже сегодня! Я же сказал, никуда больше не пойду! Хули вы такие назойливые?!?