Время разбрасывать камни (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 17

— Ванечка прости, прости пожалуйста, — горячо зашептала она, — я сделаю всё что ты хочешь, только не оставляй меня с ним.

— Ты же сама к нему вернулась, — удивлённо пожал я плечами, — захотела лёгких денег? Что же, ты их получила я смотрю сполна. Ладно, я похоже тут лишний, оставайтесь как любящий папа и дочь, вы наверно и правда друг другу подходите.

Я поднялся с кровати и подхватив сумку, пошёл к двери. Полный ужаса и тоски вой, послышался из клетки, в котором не было ничего человеческого. Я подошёл к двери, выключил свет и закрыл дверь. Прислонившись к ней спиной. Звуков здесь не было слышно никаких, поэтому я подождал наверняка десять минут, затем вернулся.

Под лежащей на полу клетки девушкой, расплылась лужа мочи, а сама она тряслась и рыдала.

Я подошёл к клетке.

— Ира!

На меня поднялся полубезумный взгляд.

— Я хочу, чтобы ты сохранила это воспоминание в своей памяти навсегда, — жёстко сказал я, — следующего раза не будет. Ты останешься одна, без меня. Слышишь?

— Ванечка, да, всё что скажешь, конечно, прости, я не буду больше, — от неё слышался только бессвязный бред.

Открыв камеру, я брезгливо стащил с кровати простынь и укутав воняющее испражнениями тело, потащил его в душ, который тут имелся в соседней комнате вместе с унитазом. Там стараясь не тревожить раны по всему телу, я отмыл её, привёл в чувство, затем навёл порядок и повёл девушку наверх. Оказавшись в доме, она перестала трястись и смогла идти самостоятельно.

— Одевайся, собери вещи его и свои, чтобы это выглядело как стремительное бегство, — сказал я, — только не шуми, мне не хочется убивать сторожа.

— А, где Пень? — Ира полностью обнажённая, стала трястись от холода, а не от страха.

— Занимайся тем, что я сказал, скоро вернусь, — приказал я, — все ценные вещи, заначки, выгребай всё, будто вы с ним сбежали. Но чтобы это было не похоже на обыск. Ничего не разбрасывай, бери только самое ценное. Понятно?

— Да Вань, — судорожно закивала она.

— Вперёд.

Когда она скрылась в своей комнате, я поднялся наверх, снял мешок с головы лежащего и увидел, что бывший директор пришёл в себя.

— Добрый вечер Андрей Григорьевич, — улыбнулся я ему, а он, поняв кто перед ним, стал дёргаться от страха.

— Да-да — это я, ваш любимый ученик, — я подошёл и поднатужившись, закинул его себе на спину, затем понёс вниз, стараясь чтобы ноги не волочились по полу.

Открыв входную дверь, я сначала прислушался, но кругом стояла зимняя ночная тишина, в домике сторожа также не было движения. Я на всякий случай решил обезопасить себя, и опустив Пня, сходил к двери сторожки и подпёр её тем, что нашёл на дворе. Теперь выйти для человека оттуда было точно проблемой.

— Машина в гараже? — поинтересовался я у него, но он с кляпом во рту, мог лишь дрыгаться.

Затащив его внутрь помещения, я открыл багажник белой «Волги» и запер его там. Ключи от замка положил себе в карман и пошёл обратно в дом. Ира была уже полностью одета и с двумя большими сумками.

— Вань? — она успокоившись, словно преданная собачка посмотрела на меня снизу вверх, — что с картотекой делать будем?

— Бл…ть, совсем забыл о ней, — покачал я головой, — большая?

— По всем детям да, но по уже усыновлённым мы сможем унести.

— Я пока сумки отнесу в машину, ты аккуратно эти папки вынеси, а на их место поставь из общей картотеки, чтобы не было видно, что их забрали.

— Конечно, не волнуйся, я всё сделаю, как ты сказал, — заверила она меня.

Ещё час мы потратили на то, чтобы навести в доме чистоту, стереть следы с пола, почистить то к чему мы прикасались, хотя я и был в перчатках, но мало ли, предосторожностей не бывает много. Ещё какое-то время ушло на вставление стёкла в раму и прижимание его рейками, только после этого мы, закрыв все двери и выключив свет, оправились к гаражу. Водить я умел, хоть и подзабыл механику, поэтому пришлось немного подёргаться в машине, прежде чем вспомнилась нужная моторика. Когда я завёл машину и выкатился к воротам, которые открыла Ира, включился свет в сторожке сторожа. Он попытался выйти, но это у него не удалось из-за перегороженного мной входа, поскольку дверь открывалась наружу, так что мы, закрыв ворота поехали по спящему дачному посёлку, к выезду из него. Не доезжая до КПП, мы поменялись местами, и я накинув на себя одежду и шляпу Пня, спустился пониже на сиденье, имитируя его рост.

Шлагбаум нам открыли быстро и четыре милиционера лишь мигом скользнув по нам взглядами, лениво откозыряли, позволяя выехать на основную трассу. На Пня у меня раньше были другие виды, но из-за Иры, всё опять пошло наперекосяк, так что пришлось принимать экстренные меры.

Свернув скоро на просёлочную дорогу, мы поехали глубоко в лес, едва не застревая в снегу. Тогда, когда я увидел, что мы такими темпами и правда сможем тут застрять, я сказал Ире остановиться. Выйдя из машины, я пошёл по лесу, утопая по колено в снегу, но наконец нашёл, то что искал: небольшую впадину под валежником, где снега было мало, а виднелась листва и осыпавшаяся хвоя. Вернувшись, я взял прихваченные из гаража лопату и лом, и отправился туда копать. Ира побежала за мной, но быстро замёрзла и вернулась в машину греться. Это была самая тяжёлая и в то же время самая приятная работа для меня. Раздолбить мёрзлую землю, сковырнуть её ломом, затем выкинуть лопатой и так по кругу, делая её не сильно широкой, но относительно глубокой, чтобы туда поместились сумки с вещами Пня, которые мы собрали лишь для того, чтобы это для всех выглядело побегом, так что я собирался поместить в могилу сначала их, а затем сверху в сидячем положении, его самого. Именно поэтому копал я землю в такой необычной конфигурации. Опыта и навыка у меня было мало, так что приходилось ещё и постоянно отдыхать. Почти три часа ушло у меня на то, чтобы яма приняла приемлемый для меня вид. Вытерев пот с лица, я надел ватную куртку и вернулся к машине, первым делом выгрузил сумки с вещями Пня и уложив, утрамбовал их в свежей могиле, затем снова вернувшись к автомобилю, открыв пассажирскую дверь.

— Вань? — Ира на меня испуганно посмотрела.

— Останешься здесь, нечего тебе на это смотреть, — покачал я головой.

— Вань, я тоже хочу, имею право! — на глазах у девушки появились слёзы, — он меня насиловал столько лет! Бил! Издевался, прижигал сигаретами! Ты хочешь меня лишить мести?

— Месть — для тебя разрушительна, — я покачал головой, и провёл ладошкой по её щеке, — он для тебя просто исчезнет из жизни и всё.

— А для тебя? — удивилась она, прижимаясь ко мне щекой.

— Для меня тоже, но я смогу жить с этим. Ты — нет. Два месяца свободы показали, что ты зависишь от него. Никто не мешал тебе прийти ко мне, попросить устроить на работу или дать взаймы в конце концов. Но нет, ты сама выбрала вернуться к нему.

— Я не знала, что он поджидает меня! Он обманом меня схватил!

— Ира, ты пошла к нему, не ко мне, — я покачал головой.

Девушка побледнела.

— Жди меня, главное не глуши машину, — приказал я и вылез с пассажирского сиденья, направившись к багажнику.

Когда Пень увидел кругом лес, он затряс головой, словно прося освободить ему рот, глаза округлились от страха. Резко запахло говном.

— Вам страшно Андрей Григорьевич? — удивился я, ища во что его замотать, чтобы самому не испачкаться и к счастью нашёл, потащив его к выкопанной мной яме опять на себе.

Он стал судорожно дёргаться, сопротивляясь, но не с его весом было это делать. Оставив его у ямы, чтобы он её видел, я поднял лом и воткнул его рядом с его ногой. Затем наклонился и развязал ему рот.

— Ваня! Ванечка! Ты что! Мы же с тобой друзья, — слова хлынули из него бурным потоком, — давай договоримся, я тебе заплачу.

— Да мне за вас уже заплатили Андрей Григорьевич, — спокойно сказал я, — Фёдор Константинович, если вы не знали, отец моей девушки Ани. Знаете, сколько интересного мы друг о друге узнали, когда я поделился однажды с ним за столом, своим пребыванием в школе-интернате?