Гарем-академия 3. Капитан (СИ) - Мадоши Варвара - Страница 46

К ее удивлению, дочь Утреннего Лотоса только улыбнулась загадочно.

— Тоже мнение, — сказала она. — Ладно, уговорили. Помогу. И посмотрим, что из этого получится. Что, нужно за перчатками сходить?

— Желательно, — с облегчением выдохнула Даари. — И оденься похуже.

...До вечера они закончили с чердаком. Бесы-демоны, даже втроем это оказалось безмерно трудно! Для Даари, измученной недосыпом и усталостью, в том числе и мышечной, разгребать доски, тюки каких-то старых документов и прочего, постоянно рискуя обнаружить за ними что-нибудь неприятно активное — либо просто ошметки псевдобиомассы — стало неприятным возвращением в прошлое. Работая одна, она почти что погружалась в транс, так дело шло проще. А девчонки, хоть и здорово помогали, постоянно переговаривались, тормошили ее. Плюс к тому, их нужно было организовать: они раньше такими завалами не занимались (Даари и сама не имела особенного опыта, но на ее стороне был год работы чистильщицей и одинокая возня здесь в прежние дни).

Тоннар и Гешвири же вели себя прекрасно. К удивлению Даари, они даже не расспрашивали ее о подробностях заварушки. Говорили в основном о турнире, о том, удастся ли в самом деле взять третье место, о том, какие перспективы в школе. Даари в глубине души мучилась виной: она понимала, что, раз Дракон ее таким образом наказал, даже третье место в турнире в его Академии они не возьмут. Но озвучить все это не могла, прекрасно понимая, что обе ее подруги... да, пожалуй, уже подруги!.. тогда без труда догадаются обо всем, что Даари хотела бы скрыть.

Да они, вероятно, уже и понимали: по крайней мере, Гешвири точно понимала — в ее словах было много сдерживаемой горькой иронии.

Даари часто возвращалась к мысли: как Гешвири сумела пережить крушение всех своих многолетних усилий, немилость Дракона и издевательское предложение начать с начала, с самой нижней позиции в Академии? Если подумать, наказание это было значительно хуже, чем то, что выпало на долю самой Даари (пока). Но спросить все-таки не решилась. Что-то в том, как Гешвири держала себя, удерживало от такой откровенности.

...Короче говоря, к полуночи того дня они закончили. Чердак лежал перед ними оголенный, с кучей мешков на месте мусорных гор и с отдельными связками ничем криминальным не заляпанных старых документов, которые Даари решила сохранить (она понятия не имела, зачем они нужны, но помнила, как ее мама-бухгалтер настаивала на том, чтобы дома лежали копии всех налоговых и прочих отчетов даже за стародавнюю древность).

Все трое сидели прямо на полу, привалившись друг к другу.

—- А хорошо поработали, — сказала Тоннар, демонстрируя остатки энтузиазма.

— Ага, — Гешвири широко зевнула. — Судя по количеству фоновой магии, тут дрались как минимум маги второго порядка...

— Да ладно, — возразила Тоннар, — скажешь тоже, второго порядка! Сколько дней прошло, оно все разрослось... Хорошо, что Даари тебя не послушала.

— Да, хорошо, — неожиданно согласилась Гешвири. А потом добавила: — А насчет магов... Я сказала, «как минимум».

Вот тут Даари поняла: Гешвири и правда догадалась до многого, если не до всего. И почему-то все равно продолжает Даари помогать. Ну надо же.

Тут же Даари подумала с удивившей саму себя решимостью: хватит разнюниваться! Пора готовиться как следует к капитанскому конкурсу. Не сдаваться. Кто знает, что думает себе Дракон, а ей нужно показать класс!..

***

Даари вспомнила об этой своей решимости неделю спустя, когда увидела в числе зрителей конкурса капитанов Оорани Вейкат.

Преподавательница основ дипломатии в Академии не появлялась давно. Или по крайней мере Даари ее нигде не видела: да и с чего бы им встречаться? Никаких слухов до Даари тоже не доходило.

И вот, извольте видеть: в первом ряду обширного амфитеатра в центральном зале Академии, очень бледная, сильно похудевшая и постаревшая, но все равно вполне узнаваемая. «Ничего себе!.. — подумала Даари. — Это что, я ее так?! В смысле, демоница...»

В ней шевельнулась даже не совесть — скорее, ужас, что она, Даари, могла приговорить человека к такому. И даже благодарность к Дракону, который не допустил самого худшего. Но в этот момент Вейкатша посмотрела на девушку с такой ненавистью, что ужас этот как-то переродился и трансформировался. Даари разом поняла две вещи: во-первых, Вейкатша обо всем знает. Во-вторых, если раньше она просто куражилась, то теперь Даари своими руками создала себе мощного и мотивированного врага!

Тут же Даари тоскливо поняла: конкурс так просто не закончится. В смысле, ничего не пойдет, как планировалось. Ей даже подумалось, не будет ли разумнее немедленно сбежать отсюда и забрать документы из Академии — но это было бы предательством по отношению к Тоннар и Гешвири.

Еще она поискала в жюри или в стороне от него Дракона, но тщетно. Отдельное ректорское кресло — старинное и расшитое золотой канителью — пустовало.

Даари вдохнула поглубже, сцепила зубы, и отправилась на места для участниц, ждать своей очереди.

Их команда по-прежнему занимала третье место (по крайней мере, пока не объявлены баллы за игру, которые должны были прозвучать уже после капитанского конкурса). Поэтому Даари оставалось долго ждать своей очереди — третьей с конца.

Капитаны команд, все — старшекурсницы, демонстрировали чудеса изобретательности, но как-то на один манер. Были тут талисманы и артефакты для создания иллюзий разного пошиба, для работы с маготехникой, в том числе и очень крутые (например, амулет, позволяющий отслеживать положение любого магфона, с которым придет в соприкосновение, и выводить информацию на парную зачарованную — то есть, как Даари видела, соединенную с амулетом каналами — специальную карту). Девушка, правда, тут же оговорила, что, разумеется, такая технология может законно применяться только службами безопасности и полицией. Даари видела, как жюри многозначительно покивало и сделало какие-то пометки в блокнотах.

— Фигня на самом деле, — шепнула Тоннар Даари. — Можно и для магфона чармик написать, который то же самое будет делать, только ни специального амулета, ни карты не нужно... То ли она на техническую неграмотность жюри рассчитывает... Хотя я бы не стала! Вон та, госпожа Оллен, она вообще-то пятьдесят лет назад была одной из тех, кто разрабатывал эти магфоны...

Даари с удивлением посмотрела на тихонькую, сонненькую госпожу Оллен, которая чуть ли не дремала у себя в кресле и которую Даари сочла какой-нибудь «заслуженной декорацией».

Кроме этого артефакта самой интересной, пожалуй, была чуда-лампа для ускорения роста растений с каким-то диковинным фиолетовым оттенком... Но Даари вспомнила, что она что-то такое видела в старом журнале, и что подобные лампы вроде бы уже используются в теплицах. У адептки, однако, имелся инновационный компонент: она чаровала такую лампу не на базе кристалла, а на базе обычной свечки. На взгляд Даари, херня полная — как обеспечишь пожаробезопасность теплицы? — но адептке аплодировали.

М-да, а Даари думала, у нее одной так туго с изобретательностью!

— Все, иди готовься, — Тоннар толкнула Даари локтем. — Нервничаешь, что ли?

— Есть немного.

— Ничего Вейкатша тебе не сделает! — снисходительно заметила Тоннар. — По крайней мере, до следующего года. А там еще что-нибудь придумаем.

Тоннар, должно быть, выкинула из головы тот давний разговор с Даари, когда она советовала придумать что-нибудь, чтобы убрать Вейкатшу. А может быть, просто никогда не верила, что продолжительная болезнь той и редкие появления в Академии в принципе связаны с действиями Даари.

И все-таки слова Тоннар немного успокаивали. Действительно, что Вейкатша может сделать? Не объявить же Даари преступницей перед всем честным народом! У нее и доказательств нет... наверное. Иначе давно бы обратилась в полицию. Интересно, стоит ли Даари с этого дня опасаться наемных убийц? Сколько вообще стоит найм убийцы, и есть ли у Вейкатши такие деньги? (Даари где-то читала, что наемные убийцы зарабатывали очень большие деньги, потому что это оставалось единственным преступлением, за которых карали по старым нормам — и наказывали не только преступника, но и его семью, причем по всей строгости. Если убийце полагалась казнь, то отцу и деду могло достаться пожизненное заключение — или матери и бабке, если убийцей была женщина. А самого убийцу могли в некоторых исключительных случаях казнить даже и четвертованием. То же касалось и заказчика...)