Нежеланный ребенок майора (СИ) - Голд Лена - Страница 5

– Вы меня достали! Хватит уже! Иди и сама лежи под всеми дружками брата. Посмотрим, понравится ли... – Обида подкатывает к горлу. Глаза покрываются пеленой слез. Перед глазами начинает темнеть, но я упорно смотрю на майора, который буквально скрипит зубами и сжимает пальцы в кулаки. – Перестаньте вы!  

Отключаюсь и бросаю телефон в сторону. Не успеваю подбежать к комнате, как сильные руки тянут меня к себе и припечатывают к своей твердой груди.  

– Чш-ш-ш-ш, не плачь. Всё будет хорошо. Обещаю, – говорит и я чувствую поцелуй в макушку. – Но ты больше не можешь молчать. Не можешь быть игрушкой в их руках. Они используют тебя.  

И почему-то эти слова кажутся мне еще  обиднее.  

– Вы же тоже меня используете! Вот, привели к себе, лишь бы информацию про брата раздобыть. Меня разговорить!  

Во мне говорит обида. Но я прекрасно понимаю, что он на самом деле защищает меня. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Майор прижимает обратно к себе, как только я отстраняюсь. Я поддаюсь эмоциям. Обнимаю его в ответ, всхлипываю, шмыгаю носом и замечаю, что футболка мужчины в области груди, куда я уткнулась носом, промокла.  

Он гладит меня по голове и не говорит ни слова, в то время как я от бессилия впиваюсь ногтями в его плечи.  

Я дико устала.  

– Иногда мне кажется, что я... – еще один всхлип. – Ему неродная. 

Майор молчит. Я поднимаю голову, и мы встречаемся взглядами. Медовые глаза смотрят в мои. Неотрывно. Я бы сказала, мы затаили дыхание и просто не дышим.  

– А ты думала... Что вы родные?  

Этот вопрос вгоняет меня в ступор. Я смотрю на мужчину, даже не воспринимая всерьез его слова. Я лечу где-то далеко от реальности. Ловлю себя на мысли, что совсем не хочу отстраняться от него. Мне хорошо с ним вот так вот – в обнимку. Я чувствую, как ровно бьется его сердце. Как глаза медового цвета на миг останавливаются на моих губах, отчего я моментально облизываю их.  

Я через силу отстраняюсь от него, понимая, что между нами развивается что-то недопустимое. И всё это происходит со скоростью молнии. Это неправильно... 

– В смысле? – в недоумении спрашиваю, не решаясь снова смотреть на майора.  

– Вы сводные, Алиса. Ты разве не знала?  

Я часто спрашивала у мамы про отца. Хотела хоть что-то о нем знать, малейшую информацию, но она постоянно молчала. «Тебе нечего о нем знать. Он умер», – всегда повторяла она. И никогда не подавала виду, что мы с Антоном неродные. Абсолютно!  

– Н-нет, – запинаюсь я. – Не знала... И теперь я понимаю, почему ему плевать на меня и на мои чувства. Он никогда не считал меня своей сестрой.  

– Так, всё. Без слез. Я, вообще-то, тебя к себе привел, чтобы ты улыбалась. А не вот так вот... – уголки его губ поднимаются, но я понимаю, что это натянутая улыбка.  

– А отец? Ты про него что-то знаешь?  

– Отец твой в той же банде. Главный, – ошарашивает меня в очередной раз.  

– То есть... Он тоже преступник? Тоже против закона? – распахиваю глаза, анализируя слова Тимофея. Господи... Как же больно... – То есть у меня всё это время был отец и ему, точно так же как и брату, до сих пор плевать на меня?  

– Лис, успокойся. Я тебе всё это рассказал не для того, чтобы ты истерику устроила. Ты взрослая, вроде как имеешь право всё знать, – хмурится. – Сядь, поговорим. Не у всех всё идеально в этой жизни. И у меня в том числе.  

Я присаживаюсь на диван, снова кладу подушку на бедра, типа прикрывая их. Майор напротив. Настроение у него упало, точно так же как и у меня.  

– Да. Твой отец жив. И мы гоняемся за той бандой уже около двух лет, Алиса. Всё зависело от тебя тогда, помнишь?  

Вопросительно приподнимаю бровь.  

– Ты была уж слишком напугана. Я не стал настаивать. Но, если бы ты в тот день сказала правду, возможно, десятки человек не потеряли бы свои жизни.  

Он замолкает на минуту. А я задумываюсь над его словами. Десятки человек... Из-за меня...  

Становится не по себе. Совесть начинает душить меня.  

– У меня не было выхода. Антон обещал вылечить маму. Обещал купить лекарства. Да, он не был в ту ночь дома. Я соврала. Он пришел весь в крови, сказал, что подрался с кем-то... Поставил мне условие. Или я должна была молчать, и... 

– Спасать мать, – продолжает мужчина. – Или он пошел бы за решетку, и ты потеряла бы маму.  

– Да, – голос срывается. Слезы текут по щекам градом. Снова. Голова начинает жутко болеть. – Я не знала, что будет вот так... 

Он поджимает губы. Я замечаю, как вздымается его грудь. Его дыхание учащается. Облокотившись на колени, он внимательно смотрит прямо в глаза, будто пытается там что-то увидеть.  

– Ты правильно сделала, – подытоживает он, а я пытаюсь понять, издевается майор или говорит серьезно. – Думаю... Многие так поступили бы. 

– Ты... Серьезно? – неверяще пялюсь на мужчину. Распахиваю глаза от удивления так, что он аж начинает смеяться, запрокидывая голову назад, предоставляя моему взору свои белоснежные зубы. Всего пара секунд, и за этот миг он кажется мне таким... привлекательным... – Не будешь учить уму-разуму? 

– А ты хочешь, чтобы я тебя добил? – взгляд становится серьезным. – Ладно... Знаешь, немало людей я встречал в своей жизни, кто поступал именно так же, как ты. А на самом деле это неверно. Да, возможно, ты хотела помочь маме, и тут возникает вопрос: а как же результат?.. В итоге ты сделала не только ей и себе хуже, а также тем, кто потерял жизнь из-за одного ложного показания.  

– Я понимаю... – лепечу невнятно и прячу глаза от стыда. 

– Ничего ты не понимаешь. А что касается твоего отца... Даже не стоит задумываться, почему он не появлялся эти годы в твоей жизни. Поверь, возможно, он впервые принял верное решение, – очень спокойно объясняет, будто учитель своему ученику. И я ему верю. Каждому слову. Если он так говорит, значит, есть тому причина.  

– Легко сказать... Просто, знаешь... Всегда завидовала детям, которых из школы забирал отец, – мечтательно улыбаюсь, кусая себе ногти.  

– А я мечтал о нормальной матери, которая заботилась бы о нас. Но, увы, мы не можем владеть всем, о чем мечтаем.  

– А... – только и получается выдавить из себя. С виду майор не похож на человека, у которого могли бы быть какие-то проблемы в семье. Он часто смеется, шутит... Просто неожиданно. Совсем! – Что с мамой?  

Он смотрит на меня так внимательно... Прямо в глаза. Пристально. Будто в душу проникает. И я не отвожу глаз от его медовых.  

– Мы еще мелкими были. Я чуть старше. Брату года три. Как только темнело на улице, мама хватала Тёму за шкирку и швыряла во двор, как ненужную вещь. Зимой. Несмотря на мороз. – Теперь он смотрит будто сквозь меня. Устало потирает лицо рукой, а затем чешет подбородок. Майор далеко отсюда. Окунулся головой в прошлое, в котором словно и нет хороших воспоминаний.  

– А папа? Он где был? – осторожно спрашиваю, и так тихо... Потому что мне страшно задавать ему вопросы. И вообще странным кажется всё это – сидеть с незнакомым мужчиной, который старше меня, можно сказать, вдвое, и вот так вот беседовать о личной жизни...  

– Папа ушел от нее из-за истерик, которые она устраивала на пустом месте, – продолжает мужчина, усмехаясь. – А потом забрал брата. Около тридцати лет мы не видели друг друга. Он забыл меня.  

В глазах мелькает грусть. Ему сложно говорить, вспоминать давние времена. Пережитое.  

– Мы с ним всего несколько месяцев назад пересеклись. Я не мог быть рядом из-за врагов. Меня считали мертвым, – глубоко выдыхает. – Ладно. Моя жизнь нелегкая, поверь. И там есть много чего рассказывать. Но... Точно не сегодня. Не хочу тебя пугать. Я рассказал всё это, чтобы ты поняла: многие смеются не из-за того, что они счастливы. Просто они скрывают свои страдания. И ты тоже учись, – подмигивает и встает с дивана.  

– А можно последний вопрос? – встаю следом и оказываюсь напротив мужчины.