Гарем-академия 2. Судья (СИ) - Мадоши Варвара - Страница 43

— Когда я говорю, что тогда ценилась изысканная простота, я не имею в виду косноязычие! — заметила Гешвири, разглядывая очередную попытку Даари в трех строках описать основные задачи государственного деятеля. — Не знаю, что у тебя в голове, но как капитан ты несешь полную ответственность за этот конкурс, так что уж постарайся!

— А что насчет твоего Снегостроя? — зло спросила Даари в ответ. — По-моему, ничего нового ты так и не придумала!

Вопрос был непраздный: Гешвири отказалась как тренироваться при них с Тоннар, так и даже рассказать, что именно она замыслила.

— Не твое дело, — ответила дочь Утреннего Лотоса. — Снегострой я беру на себя, можешь рассчитывать на высший балл.

— Нет, так не пойдет, — сказала Даари. — Ты мне постоянно пинаешь, что я капитан и должна нести за это ответственность! Значит, ты мне обязана показать то, что у тебя есть.

Гешвири нахмурилась.

— Снега в городе еще мало. К тому же, я не хочу тренироваться на виду у других адепток.

— Ничего, — сказала Даари, — ты же наверняка какие-то эскизы готовишь? Покажи мне их!

Гешвири начала было возражать, потом словно что-то вспомнила, поджала губы и принесла из своей спальни папку с набросками.

Даари просмотрела их.

В видеоархиве Академии — не закрытом, к которому имели доступ только судьи и кандидатки с их разрешения, а общедоступном, хранившемся в библиотеке — она успела найти записи предыдущих Снегостроев, в которых участвовала Гешвири. Просмотреть их полностью не смогла (каждое прохождение жюри через лабиринт занимало примерно минут двадцать, у Даари не было столько времени), но общее мнение составила. Гешвири участвовала в Большом Академическом турнире пять раз, столько же раз строила лабиринт. И всякий раз…

— Снова животные, которые выпрыгивают на жюри из стен? — скептически спросила Даари.

— Это работает, — холодно заметила Гешвири. — К тому ж в этот раз не животные, а нечистые твари. И в конце я задумала фейерверк.

— Угу, — сказала Даари. — То-то жюри ничего подобного ждать не будет!

— Фейерверк — это трудные чары! Их не каждый год делают!

— Да, всего лишь каждый второй! Шестикурсница из Ураганного Медведя хвастаталась, что она его освоила.

— Это сведения Тоннар?

— Это я сама слышала. В моей группе учится девушка из Ураганного Медведя.

Гешвири скривилась.

— У тебя есть идеи получше?

— Пока нет, — ответила Даари. — Но я обязательно над этим подумаю.

— Подумай, — сказала Гешвири. — А также подумай над тем, сколько опыта участия в БАТ у меня, и сколько у тебя! И не оказываешь ли ты услугу нашим соперникам, пытаясь управлять моей работой.

В общем, Даари вышла из комнат Гешвири, кипя от гнева и одновременно сомневаясь в собственных силах. Не самое лучшее сочетание.

“И ведь наверняка, — подумала она, — по закону подлости, завтра на Желтой дуэли случится какая-нибудь хрень!”

Этот пессимистичный прогноз оправдался на все двести процентов. А может быть, и пятьсот.

Зал, подготовленный к Желтой дуэли, наводил на мысль не об оргии, а о школьном спортзале в преддверии диковинного детского утренника: огромные упругие лежаки, предназначенные для удобного размещения зрителей, можно было принять за мини-батуты, да и мягкие маты на полу способствовали мыслям о всяческих эстафетах и прыжках. Правда, в дуэльном зале было очень тепло — теплее, чем хотелось бы, если тебе предстоит напряженная физическая активность. Но в спортзале перед бассейном в школе Даари, который использовался для разминки, температура стояла примерно такая же.

Обе дуэлянтки были из кланов: одна щеголяла смутно знакомыми зелеными волосами с черными прядями — те же цвета были у демоноборца, друга Кетара Сиита. Ну, значит, это Алия из клана Дождевого Филина/Сливы — кажется, оттуда был приятель бандита?

Вторая девушка сперва показалась Даари преждевременно поседевшей, но потом она сообразила, что это белый и серый. “Хоть бы поперечной полоской покрасила, что ли!” — ворчливо подумала Даари. Если бы не дуэльная ведомость, в которой значилась Тия из клана Метельного Тигра/Розы, в жизни бы от седины не отличила!

Сперва, при еще пустом зале, девушек осмотрел лекарь (они стояли перед ним и старшей судьей Ламарраной абсолютно голыми). Тут Даари, которая наблюдала за этим действом из судейского пункта, удивилась в первый раз. Она ожидала, что и лекарь, и госпожа Ламаррана будут вести себя профессионально-бесстрастно, как обычно. Вместо этого лекарь — не из тех, что пользовали чистильщиков, а незнакомый пожилой представительный господин в дворцовой форме чиновника высшего ранга — поцокал языком, покачал головой и воскликнул с изрядной долей театральности:

— О горе мне! Осматриваю такие прекрасные цветы, а на самой битве присутствовать не могу!

Девицы ему благосклонно заулыбались, а госпожа Ламаррана поощрительно заметила:

— Да, дуэлянтки у нас сегодня — загляденье! Редкостные красавицы! Одно удовольствие будет на них смотреть!

Даари никогда прежде не слышала у нее такого одобрительного и даже чуть завистливого тона.

Одна из девиц, та, что с зелено-черными волосами, приняла горделивую позу; “седая” нервно улыбнулась.

— Благодарю за внимание! — сказала она.

Так оно и пошло: во время осмотра лекарь то и дело шутил, выражал свое восхищение дуэлянтками (“Ах, какая у вас кожа! Видно, что здоровы и кровь хорошая!”), девицы старались отвечать в тон (“Так ваши коллеги отлично за нами присматривают!”), и в целом атмосфера была самая располагающая.

У Тии Метельной Розы Даари разглядела небольшое вкрапление сияющих нитей в груди, под кожей. Не первый лечебный имплант, который наблюдала Даари: она как-то увидела такое в кости черепа у таксиста и испугалась; к счастью, тот оказался любителем поболтать и сам за время дороги рассказал ей, как пострадал в аварии и как ему лечили голову по какой-то новой методике, вживив в кость черепа зачарованную пластину. “Наверное, тоже что-то лечит, — решила Даари и прозорливо подумала: — Ох, щас будут из-за него неприятности!”

Но лекарь, похоже, об импланте знал: он особо тщательно помял левую грудь девушки, где тот был установлен, опустил очи долу и заявил, что очень жаль делать это по работе, а не по зову сердца, за что был удостоен хихиканьем. Потом, наклонившись к девушке, он что-то шепотом спросил у нее, она так же шепотом ответила. Видно, обсуждали тонкости ее здоровья.

Когда с лекарским осмотром было закончено, госпожа Ламаррана достала из кармана сложносочиненные талисманы. Внешний облик — деревяшка деревяшкой, даже без особой резьбы. Но для глаз Даари амулеты светились, словно новогодняя гирлянда: тут вам и обычные перламутровые нити, и нити “высохшие”, которые она привыкла видеть, снимая с адепток порчу, и даже — вот сюрприз! — черные демонические нити, то бишь напрочь выжженные магические каналы. Даари и думать не думала, что даже черные нити используются в магических плетениях, никогда прежде такого не видела.

Госпожа Ламаррана положила каждый амулет у ног девушек, они с лекарем отошли, и судья удаленно активировала каждый из амулетов, дернув за выходящую из них нить. Дерево рассыпалось в прах, а над каждой из девиц на мгновение вспыхнул радужный купол, как тогда над демоном. Действо длилось несколько секунд.

Затем госпожа Ламаррана поднялась в маленькую комнату с прозрачным окном. Эта комнатка ничем не отличалась от наблюдательного пункта в обычных дуэльных залах, только тут была предусмотрена раковина и кран. Даари не спросила, зачем: догадывалась.

— Ну что, внимательно смотрела? — спросила госпожа Ламаррана. Говорила она вновь жестко и собрано, ни следа прежней доброжелательной легкости. — Обрати внимание, как я разговаривала с девушками! Это дуэль необычная, нужно, чтобы участницы были в подходящем настроении. Поэтому так. Была помоложе, я и вовсе с ними флиртовала, но от дамы моего возраста они это не очень хорошо воспринимают. От мужчины — дело другое. Мотай на ус.