Дикая - Dar Anne - Страница 8

Доставив до Мастерской очередное тяжелое жестяное ведро с мокрой глиной, я уперлась пока ещё чистыми ладонями в бока и, гулко выдохнув, врезалась взглядом в колючую стену Тёмного леса. Дикая ушла в Тёмный лес – так сказали Абракадабра с Выводом.

– У всех в Паддоке есть должности, – посмотрев наверх, на крышу, латанием которой в этот момент занимался Яр, я заговорила впервые за прошедший час. – Чем занимается Дикая? – произнеся вслух, я мысленно посмаковала её прозвище. Дикая. Такой свою предводительницу видят обитатели Паддока. Интересно, почему?

– Дикая – охотница.

– То есть вас всего одиннадцать человек, со мной уже двенадцать, среди которых есть двое часовых, двое освеживальщиков и даже заведующий полупустым Хранилищем, но при этом вы выделили себе всего одного охотника?

– Не недооценивай значимость часовых: хотя по ночам здесь и тихо, никто не может гарантировать того, что это не напускная безопасность. Освеживальщики помимо разделки дичи присматривают за животными и огородом, поддерживают в порядке территорию. Змееед, да, лынды бьёт, с этим не поспоришь, но все в курсе этого, и Дикая тоже. Лентяю, знаешь ли, лучше не доверять ответственную работу, если не хочешь после заниматься её переделыванием.

– Ты не ответил на мой вопрос, – поставив тяжелое ведро на табурет, я опустила правую руку в приятно прохладную глину и начала мять её. – Что с охотой? Почему с Дикой не охотятся Дефакто, Эффект, Бум, Сладкий и даже ты? Вы крепкие парни, но на охоту ходит девушка, которая заметно много младше вас. Причём ходит в одиночку.

– Даже не вздумай соваться в Тёмный лес без оружия, – в голосе собеседника расслышалось отчётливое предупреждение.

– Так причина в оружии? У вас только один лук?

– Есть у нас и луки, и стрелы.

– Значит, проблема не в оружии. Отлично. Может уже скажешь, в чём она заключается?

Я подняла взгляд, чтобы посмотреть на высоко сидящего Яра, но он не посмотрел на меня в ответ. Что его нежелание отвечать на столь простой вопрос может означать? Тяжело выдохнув, я отошла от стены Мастерской и чистой рукой взяла жестяную кружку, и зачерпнула ею воду из стоящей в тени, и почти опустевшей кадки. После выхода из криосна, а может из-за вчерашнего выворачивания желудка наружу или из-за жаркого дня, меня мучила сильная жажда.

Когда я выпила полную кружку и установила её назад подле кадки, Яр вдруг решил заговорить:

– Поэкономнее с водой. Она у нас на вес золота. Единственный источник питьевой воды в Паддоке находится в Тёмном лесу.

– Только не говори, что и водой вас обеспечивает исключительно Тринидад. – В ответ Яр повёл бровями. – Что, серьёзно? – В моём тоне просквозило неприкрытое недоумение.

– Тринидад приносит дичь и воду из Тёмного леса. Каждый день.

– Теперь ты просто должен объяснить.

– В Паддоке всего двенадцать человек, как ты уже заметила. Ты пятидесятая. Где ещё тридцать восемь человек? – Я не ответила. – Не смогли выйти из тёмного леса.

– Только не говори, что они не заблудились.

– Они не заблудились.

– И что же с ними произошло?

– Без оружия в лес ни ногой, если жизнью дорожишь – это понятно? – решив проигнорировать мой вопрос, Яр задал свой, при этом тыча в моём направлении увесистым молотком.

– И где же вы храните оружие?

– Даже не думай об этом.

– Почему нет?

– Дикая решает кто и когда пойдёт, и пойдёт ли вообще в Тёмный лес.

– Это ещё почему?

– Это потому, что все, кто ушёл в Тёмный лес без неё, навсегда в нём и остались.

– Что же, только десять из пятидесяти человек ходили в Тёмный лес в её сопровождении, потому и остались в живых?

– Нет. С ней ходили в лес тридцать пять человек. Из них смогли вернуться обратно только десять. Ещё четырнадцать человек, не прислушавшиеся к инструкции по выживанию, любезно предоставленной им опытными людьми, ушли в лес без Дикой. Больше их никто не видел.

– Звучит как страшилка на ночь, – в ответ хмыкнула я, после чего вновь посмотрела на собеседника. – Что там, в лесу? Ты сказал, что в лес ходили все, значит в нём был и ты.

Прежде чем ответить, парень немного помолчал. Я видела, как на его лбу вдруг проступили глубокие горизонтальные морщины.

– Когда Дикая решит взять тебя с собой, сама всё увидишь, – наконец выдал он.

Я задумалась. Все эти люди находятся в полной зависимости от успеха лишь одного человека, научившегося добывать пищу и воду? Меня вдруг с головой накрыло дежавю: в подобном союзе я сама состояла совсем недавно. Целых шесть лет назад, кажущихся лишь шестью днями! Но Лив с Кеем были детьми, причём родными мне. Тринидад же, получается, пытается прокормить целую толпу посторонних ей людей, состоящую, в большинстве своём, из мужских ртов.

– В Тёмном лесу есть что-то опасное, – начала размышлять вслух я. – Что-то, из-за чего люди из него не возвращаются. А те, кто однажды побывал в нём, не хотят заходить в него повторно и даже разговаривать о нём. Но Тринидад раз за разом уходит в это место и спокойно возвращается обратно.

– Таких, как Тринидад, не существует, – с неожиданным придыханием и поволокой во взгляде вдруг отозвался Яр. Неужели я только что рассмотрела влюблённость? – Но даже она не “спокойно” возвращается из Тёмного леса. Не хочу думать о том, чтó она каждый день переживает в том месте. И всё ради того, чтобы мы не загнулись от голода. Одной ей было бы проще. Одного перепела в сутки ей хватало бы с головой. Из-за нас же она таскается по Тёмному лесу днями напролёт. И чем больше людей в Паддоке, тем усерднее ей приходится охотиться, а значит дольше оставаться в лесу.

Его явно напрягал такой расклад. Да, он определённо точно влюблён.

– Но Дикая ведь не единственный источник вашего пропитания? В Хранилище Змеееда я видела консервы.

– С каждым парашютистом нам спускают стандартный набор вещей, упакованных в деревянные ящики, те самые, которые впоследствии мы используем в качестве столов, стульев и подставок. В ящиках всегда лежит одно и то же: один гамак, малопригодная мелочёвка из инструментов и десяток консервов.

– На десяток консервов мог бы попробовать прожить неделю один человек, но не двенадцать людей, – заметила я.

– Так что питаемся тем, что добывает Дикая. Ещё есть несущиеся раз через раз куры, исправно доящаяся коза и кое-что с грядок Нэцкэ. Как-то перебиваемся. Голодно бывает только в двух случаях: если охота Дикой была неудачной и если в Паддоке становится слишком много людей.

– Слишком много? Это сколько?

– При мне нас однажды набралось семнадцать. Тринидад пропадала в лесу с первым лучом рассвета и возвращалась с последним лучом заката, но нам всё равно едва хватало еды.

– И как же вы разрешили ситуацию?

– Она разрешилась сама. Четверо безумцев сбежали в Тёмный лес вскоре после очередного ухода Дикой на охоту. Ещё через несколько дней мы изгнали в ту же сторону ещё двух парней.

– Изгнали? Значит практикуете суровые наказания?

– Обычно нет. При мне было всего единожды, а до меня, исходя из рассказов Дикой, такого не случалось. Да до меня ведь и было всего десять человек, без учёта самой Дикой.

– За что же здесь могут приговорить к изгнанию?

В моём понимании причина должна была быть из разряда крайних. Это должно было быть чем-то таким, за что целая группа людей не сможет простить, чем-то таким, за что они действительно могут отправлять людей на верную гибель.

– Те двое решили восстать против Дикой. Сказали, что больше не намерены подчиняться её приказам и исполнять обязанности в Паддоке.

– И?

– И она решила, что ей незачем кормить тех, кто не желает трудиться во имя общего блага, а значит двигаться к цели выбраться из Паддока. – Она так решила. Не они все так решили, а она одна. Что ж, это честно, с учётом того, что она одна содержит всю эту ораву. – Дикая приказала, и мы вывели бунтарей в лес.

– И они не сопротивлялись?

– Их гордыня была слишком сильно ущемлена, чтобы просить о прощении. Мы вручили им по клинку и отправили прочь.