Martyr (СИ) - "Pocket Astronaut" - Страница 44

— Спи, я погрею, — и, возможно, он пожалеет в будущем о том, что позволил себе настолько сильно погрузиться в этого человека, но в момент, когда Чонгук осторожно подтягивает к себе обнимающую его руку и утыкается в неё тёплым носом, Тэхён чувствует их. Бабочки в животе. Их так много и они так остервенело машут своими крыльями, всколыхнув все его внутренности, что до него доходит. Вот оно, то самое, как в шестнадцать. Подумать только, а он ведь думал, что уже никогда подобное не почувствует.

А потому, может, и пожалеет… но, боже, как приятно забираться ладонью под тепло его футболки и выводить пальцами едва чувствующийся рисунок на груди. Не так давно Тэхён наконец разобрался что там… японские мотивы, рыбы, сакура, всё в лучших традициях, он осторожно обводит пальцем контур предполагаемого цветка и ещё крепче прижимает к себе расслабленного и уже явно уснувшего Чонгука.

***

Просыпается Тэхён не с первыми лучами солнца и не от будильника даже. Он открывает глаза с чётким ощущением, что на него кто-то смотрит. И так и есть. Тёмные пуговки глаз сверлят его лицо, разглядывая сверху.

— Миюн?..

— Мамаська чкачала лазбудить Тэхён-и оппу и Чонгуки оппу. А посему блатик шпит ч тобой на полу?

— Оу, детка, братик ночью упал с кроватки, но не рассказывай об этом мамочке, ладно?

Ребёнок задумывается, очевидно взвешивая в голове просьбу оппы.

— Давай так, ты сейчас пойдёшь, скажешь мамочке, что мы уже проснулись, чтобы она сюда не поднималась, а мы скоро спустимся?

Ребёнок молчит ещё мгновение, Чонгук рядом начинает копошиться, и Тэхён испытывает огромное желание притянуть парня ещё ближе и прижать к себе его тёплого спросонья.

— Давай, милая, а потом сходим с тобой в магазин, и я куплю тебе все конфетки, какие ты только захочешь, м?

— Мамаська не лазлишает мне кучать конфетки, у меня алиглия.

— Хорошо, тогда что ты хочешь взамен на твою услугу?

— Мозьно кочичку заплечти? Вот чдечь, — и осторожно ладошкой высветленную тэхёнову чёлку гладит.

— Конечно, можно. Сколько захочешь, солнце.

— Я тогда чкачу маме, что вы уче пласнулись, — бросает уже на бегу.

— Учишь ребёнка торговаться? Не стыдно тебе? — бормочет Чонгук хриплым ото сна голосом и поворачивается.

— Учу искать выгоду в любой ситуации. Это самый важный навык в жизни, между прочим. Доброе утро, — Тэхён наконец-то поддаётся желанию и притягивает парня к себе. — Такой тёплый, — зарывается носом в его волосы.

— Доброе утро, — обнимает в ответ.

***

— Ну что, как тебе поездка? — Чонгук снова за рулём.

Они уже распрощались с семьёй Чон, родители следователя очень симпатизировали его другу все эти два дня, младшая сестрёнка тоже с ним подружилась на максимум, Чонгук выезжал из посёлка с чувством, что отдохнул душой. Он часто корил себя, что не находит времени на то, чтобы просто приехать и провести время с родными. Между ними постоянно что-то стоит. Сначала это была осторожность Чонгука и его нежелание делиться личным, чтобы не раскрыть своей ориентации, потом появился Сокджин и остался рядом на долгие годы, ограничивая его общение с роднёй. Чонгук, конечно, ездил к ним в гости, пока они встречались, но почти всегда один и с каждым годом всё реже и реже. В конце концов, количество избиений росло с каждым годом в геометрической прогрессии и синяки просто не успевали проходить, чтобы можно было спокойно появиться дома. Потом Сокджин пропал из его жизни. А недопонимание и трудности в доверии с родителями остались. Каждая поездка была для него неловкой и заканчивалась ощущением нахождения не в своей тарелке. Хоть он и был очень рад проводить время с Миюн. Однако эта поездка была совсем другой. Ему было так спокойно. Родители прекрасно проводили время с ним и Тэхёном. У отца накопилось множество вопросов относительно работы, мама нашла общий язык с Тэ, малышка разбавляла взрослую атмосферу. На несколько часов ему удалось почувствовать себя по-настоящему на месте. Дома. Словно они одна небольшая, счастливая семья. И нет никаких тайн, проблем, угроз, работы и негативного прошлого опыта. Чонгуку безумно понравился этот внеплановый выходной, и он уже был готов расцеловать Намджуна в обе щеки за то, что он во время шторма позволил им остановиться на этом островке спокойствия. Даже если всего на сутки.

Сейчас Тэхён снова на пассажирском, его глаза прикрыты, окно открыто, и он ловит ладонью встречный тёплый ветер, вся его чёлка перепутана в разномастных подобиях косичек, он и не думает их распутывать и выглядит при этом просто невозможно милым и таким молодым. А ещё он безумно красивый.

Чонгуку хочется ещё немного поговорить о родителях, в очередной раз расспросить Тэ о его семье, он чувствует себя воодушевлённым и спокойным. За ленивыми разговорами, иногда совсем ни о чём, пролетает добрая часть дороги и всё идёт прекрасно до того момента, пока они не начинают говорить о работе и Чонгук внезапно не притормаживает у обочины, чтобы быстро сбегать в туалет.

Они прервали разговор на моменте, когда снова от работы перешли к обсуждению дел семейных. И вернулся Чонгук уже необычайно бледным и задумчивым. Он вцепился руками в руль и уставился на дорогу.

— Эй, ты чего? Увидел что-то? — Тэхён обеспокоено касается пальцами его напряженных костяшек.

— Чимин… — Чонгук замолкает на пару минут, Тэхён моментально подхватывает его мысль. — Слушай, а ведь в личном деле не было и слова про родителей. Каковы шансы, что он может оказаться из детского дома?

— Слушай, ну… Ты сейчас успокойся, ладно? Мы доедем до города и там уже всё проверим.

— Просто… В его деле по факту было много информации, прям дохрена. Но ничего, что бы определяло его, как личность, понимаешь? Безликая школа, безликий колледж, из чего-то уточняющего только то, что оба заведения были в Тэгу. Ты понимаешь в чём прикол? Я ведь даже не проверил — а существовал ли вообще этот колледж. И там не было и слова о семье. Ни слова. В твоём деле фигурируют родители, как бизнесмены и как люди, поручавшиеся за тебя в полиции, в деле Юнги информации немного, но там его мама появляется немного в моменте, где была описана его госпитализация с аппендицитом, она сама медик, поэтому там и указана, в деле Хосока фигурируют оба родителя, как истцы в деле о клевете против Хоби, в деле Мейцо просто записаны родители в качестве родителей с указанием их профессий, в моём указано, что отец полковник полиции. А у него пусто. Совсем ничего. Не может быть такого, чтобы родители, если они существуют или если погибли неестественной смертью, просто вот так вот взяли и пропали, не оставив никакого следа в жизни сына. Понимаешь? Это попросту невозможно. Полное их отсутствие может говорить только о двух вещах. Либо человек воспитывался в детском доме, и информация о родителях уничтожена по правилам учреждения, как гарантия полностью анонимного усыновления. Очень многие детдома придерживаются подобной политики. Либо второй вариант, что не исключает помимо всего прочего первый вариант, — дело могло быть просто переписано. Он же, блять, работает в архиве. Он, типа, может, если изловчиться, буквально… всё? Ты понимаешь, о чём я? Вся информация ведь всё это время была в его руках. Почему я не подумал об этом раньше, почему я искал везде, кроме как действительно под носом?

— Успокойся, Чонгук, — Тэхён с тревогой смотрит на его беспокойно мечущийся взгляд, на перенапряженные пальцы, цепляющиеся за руль, на поджатые побледневшие губы. Если подумать логически — Чонгук вполне может оказаться прав. Они с самого начала не уделяли Чимину никакого внимания, сосредоточившись на тех, кто имел доступ к ядам, по их мнению, и на людей конкретно в чонгуковом отделе. А ведь Чимин и правда мог бесплотной тенью проникнуть во все сферы жизни отдела. Абсолютно всё было в его власти всё это время. Всё, кроме материалов дела, они находились в кабинете, но у Чимина ведь был доступ к камерам видеонаблюдения, ему и не нужно было ничего читать. Это совершенно точно не утверждает его вины. Но…