Доля ангелов (СИ) - Брай Марьяна - Страница 2

— Куда еще достойнее, Грегори, мистер Нотинг — твоя правая рука. За тебя замуж она выйти не может, а Король женат, — дама, хоть с виду и была пампушкой, которые вечно улыбаются и своей добротой покоряют всех окружающих, но стервозность так и сочилась в словах и взгляде.

Видимо, это была моя мама. Я замерла и пыталась посмотреть на нее иначе — как на маму, которую помнила словно в тумане. Та моя мама была высокой, тонкой, как стебелек, и ее белоснежное лицо постоянно освещала улыбка. Или я придумала себе это?

— Ну, что ты уставилась на меня, словно видишь первый раз? — я не понимала, почему она так настроена, почему так относится к своей дочке, что так долго болела, и как сказал отец: "чудом выжила".

— Мама, у тебя сегодня плохое настроение? — нужно прощупать почву. Эта женщина порвала все мои шаблоны — в моем мире так себя ведут жеманные женщины, высокие и тощие, да даже в сказках с детства мы привыкли, что так выглядит фея крестная из Золушки. А ведет себя как тощая злая селедка.

— Все равно, она очень странная, Грегори, ты не замечаешь? — она говорила так, словно меня не было в комнате. Говорить обо мне в третьем лице — большая странность. А если учесть, что я чуть не окочурилась… Надо присмотреться к этой женщине, и вообще, ко всей нашей семье. Рано делать выводы и радоваться красоте и богатству.

— Марита, перестань, она пережила столько боли, неужели ты и сейчас будешь говорить о выгоде, браке, и прочих неуместных вещах, — отец, хоть и был раздосадован мамиными словами, но в его взгляде на нее сочилось столько любви, а в голосе столько терпения, что я поняла — силы не равны. Она явно здесь шеф, и дом живет по ее правилам.

Ангелы засунули меня в тело максимально богатой и симпатичной девушки, но момент с окружением я не учла. Можно было быть и победнее, но так хотелось побыть любимой дочкой, почувствовать, наконец, мамину любовь. Ну да ладно, грех жаловаться с таким отцом. Поживем — увидим.

— Отдыхай, девочка, пусть Саурита принесет тебе еду прямо в комнату, заказывай все, что хочешь. А мы с твоей мамой больше не будем тебе мешать. Если хоть что-то понадобится, сразу посылай за мной, — было заметно, что он не хотел уходить от меня, но ему пришлось отвести «шарообразную грозу» от моей головы.

Он обнял меня, и мои руки, стесняясь, как-то нелепо, стыдливо, легли на его талию. Это был первый отец, который обнимал меня, ну, или объятия отца, которые я помнила. Они вышли, он закрыл за собой дверь, и напоследок улыбнулся от всей души. Эта улыбка расплавила все сомнения, что принесла со своим приходом и словами мать.

— Саурита, иди сюда. Расскажи мне пожалуйста, как я жила раньше, и самое главное — почему моя матушка так холодна со иной? — я с трудом увидела девушку, что стояла в углу за дверью. Ее испуганный взгляд после моей просьбы дал понять, что придется не легко.

— А вы ничего не помните, мисс?

— Видимо, я сильно ударилась головой, и надеюсь, память вернется, иначе кранты. Но если ты кому-то расскажешь, что я плохо помню свою жизнь, я буду зла на тебя, — улыбнулась ей на всякий случай, но поняла, что моя улыбка не смягчила сказанного — она была напугана как зверек.

— Мисс Лора, что конкретно вам рассказать?

— Все, Саурита, вообще все. Давно ли ты здесь работаешь, сколько здесь живет людей, сколько слуг? Что я люблю есть? — я говорила и улыбалась как можно радушнее, но девушка все сильнее замыкалась.

Тут что-то не так, и это нужно выяснить в первую очередь. Саурита мне сейчас ближе всех, и только от нее я могу получить информацию, но как дать ей понять, что я ее не обижу? Неужели Лора обижала девушку, неужели она была злой?

— Я родилась в замке Гросарио на несколько месяцев раньше, чем вы, и моя мать была вашей кормилицей, — я заметила, что на этом пункте она запнулась, и опустила глаза, чтобы не выдать своей горечи. — Я была всегда рядом с вами, меня ростили как вашу компаньонку, служанку. Ваш дед пока жил здесь, очень ценил мою маму, и отца, что был хозяйственным мастером, он заведовал мастерами, что чинили замок, и так далее.

— Саурита, прошу тебя, прерви свой рассказ, и расскажи мне — какие у нас с тобой были отношения? Почему ты боишься меня? Поверь мне, я ничего не помню, но врать тебе не советую, — я смотрела ей прямо в глаза, но это не возымело никакого успеха — девушка боялась меня как огня.

— Мисс, если я вам не нужна, я должна пойти, и принести вам ужин, — она опустила глаза, и всем корпусом устремилась к двери, видимо, для первого шага ей требовалось только мое разрешение.

— Конечно иди, Саурита. Принеси что-нибудь на свое усмотрение. Я не хочу ничего особенного, любую еду. Саурита, можешь не верить мне, но мне нужна верная и добрая подруга, которой я тоже стану подругой. Я хочу, чтобы это была ты. Обещаю, я не обижу тебя.

Она не просто вышла — она выбежала за дверь. Мне ничего не оставалось пока — только доверять своим глазам и чутью. Я подошла к окну и обомлела — за ним был сад. На улице было раннее лето — какие-то деревья еще цвели, а на каких-то были плоды. Огромные кусты гортензий были светло-зелеными, листва была более нежного цвета, нежели у деревьев. На цветнике отцветали тюльпаны. Какой же это год? Что за страна, как зовут короля? Эти вопросы сейчас были так уместны, но задать их было не кому.

Раз уж я тут, по сути, хозяйка, то, выйти на улицу, скорее всего, не возбраняется. Сидеть в четырех стенах было невыносимо. Выйдя в коридор я осмотрелась, но не увидела никого. Налево был тупик и окно, а справа я увидела большое пространство в конце коридора, и направилась туда. Коридор оказался крылом, которое, как и еще три, сходились на большом балконе, что нависал над огромным залом. С него вели две лестницы.

Если раньше у меня были свои представления о роскоши, то теперь я поняла, что они были «мелковаты». Так мог жить только король, но отец был лишь его советником, значит, королевство не бедствует. Внизу зал, в котором легко могли уместиться три ресторана. Пол представлял собой произведение искусства — выложенный из миллиардов деталей мозаики, где были совершенно не заметны швы, блестел. Стены, драпированные очень плотной набивной тканью, были украшены небольшими картинами в рамках. Живопись уже достаточно хорошо развита, и краски объемные, мазки достаточно уверенные. Входная дверь открыта настежь, а за ней большое крыльцо и полукруглые лестницы.

Выйдя на крыльцо, я словно попала в фильмы о Людовике XIV — ровно постриженные живые изгороди, а с высокого крыльца виден лабиринт, обрамленный в кустики чуть выше человеческого роста. Ровные ряды деревьев с шарообразной кроной лучами уходили от центральной площадки, на которой сейчас стояла карета, запряженная двумя белоснежными лошадьми.

Имена не похожи на французские и уж больно разномастные. Марита, Саурита, это что-то из мексиканских сериалов. Но мисс, мистер — я не могла вспомнить где и когда началось внедрение этих приставок к имени. Это больше напоминало америку. Мисс — незамужняя девушка или женщина, миссис — замужняя дама, и мистер — уважительное обращение к мужчине. Но отец — советник короля. Мешанина в голове, отрывки из истории, попытка сопоставить информацию сделали свое дело — голова заболела в висках. И еще сильнее захотелось есть.

Я вернулась в комнату, и следом за мной с большим подносом вошла Саурита. На нем стояло три блюда, накрытых стальными крышками. За ней вошла незнакомая девушка, явно моложе меня, и внесла кувшин со стальным бокалом. Они все поставили на стол, что занимал середину комнаты, поклонились, и направились к выходу.

— Саурита, останься, — у меня больше не было других вариантов, кроме как прояснить ситуацию с этой девушкой. В случае неудачи, я смогу все свалить на то, что сумасшедшая здесь именно она. Неведенье угнетало больше всего.

— Да, мисс Лора, она опустила голову, и закрыла дверь за второй служанкой.

— Открывай блюда, и скажи, что здесь можно пить? — я уверенно подвинула к столу стул, что стоял возле окна.