Граф Суворов 3 (СИ) - Шаман Иван - Страница 8

— Кажется чету Суворовых мы не дождемся. — хмыкнул Леха, тыча пальцем в экран. — Вряд ли нас во дворец позовут.

— Это даже к лучшему. — ответил я, тоже заметив Мирослава и Романа, находившихся в глубине дворца, за плечом императора. — Лучше нам войти в зимний, когда вы все станете дворянами.

— Точно… — проговорил Таран, но в этот момент на площади перед зимним произошло какое-то шевеление.

— Смерть узурпатору! — послышался сдавленный крик, а в следующее мгновение на площади прогремел взрыв.

Не успел огненный шарик надуться, как его заключили в куб из щитов. Сквозь щели между ними вырвался грохот и потоки пламени, ушедшие в небеса, но если обычные люди завопив бросились бежать, военные наоборот, подались вперед, без стеснения используя защиту. К счастью, панику удалось задавать в зародыше.

— Дамы и господа — все в полном порядке. От бомбиста осталась лишь кучка, кроме самоубийцы никто не пострадал. — заявил все такой же спокойный голос императора. На экране появились и почти сразу пропали гвардейцы, которых царь отослал прочь. Появившийся на мгновение Мирослав что-то шепнул государю и тот кивнул, вновь повернувшись к камерам.

— Для многих наших граждан произошедшее осенью стало шоком. Увы, ради будущего империи, ради наших детей и внуков, мы все были вынуждены пойти на крайние меры. И сегодня, с благословления патриарха Филарета, я издал указ, которого многие ждали как манны небесной. — чуть улыбаясь произнес император. — Новогодний, праздничный указ!

— С сего дня, тридцать первого декабря две тысячи двадцать четвертого года, на всей территории российской империи союз между мужчиной и женщиной считается узаконенным и праведным, даже если у мужа более одной жены. — проговорил император, и я услышал, как ахнули многие женщины. — Как было согласно Ветхому завету, ровно как и Корану, и другим верованиям распространенным на территории империи. Приемные дети, ровно как и дети от мезальянса, отныне будут считаться детьми по мужчине а не по женщине, являясь законными наследниками!

— Ура! — не слишком стройным хором поддержали слова императора присутствующие на площади. Громче всего кричали мужчины, стоявшие в одиночестве или в компании спутниц, с которыми их ничего не связывало, а вот от женатых пар уже сейчас слышались первые скандальные крики. И если люди ближе к дворцу вели себя прилично, сказывалась выправка и порода, то богатейки с дальней части площади чуть ли не матом своих мужей крыли.

— Во благо империи, дабы наши дети, внуки и правнуки, плодились и размножались! — проговорил император, поднимая новогодний тост. — И с наступающим новым годом вас!

— Ой что сейчас будет… — протянул Леха. — Это уже даже не скандал. Это сексуальная революция. Да здравствует многожо… ай!

— Сам то подумал, что сказал? — гневно спросила Ленка, ударившая его кулаком по голове, да так что Шебутнов вжал голову в плечи и шипя потирал затылок.

— Но в том, что это будет настоящая буря — он прав. — заметила посерьезневшая Мария. — Вторые, третьи жены. Аристократы начнут массово заключать баки, даже мезальянс не станет проблемой если муж более благородного происхождения.

— Не станет проблемой? — повторила за ней Ангелина, посмотрев на меня по-новому. — Да-а?

— О чем ты там подумала ребенок? — грозно спросила рыжую Мария.

— Да, так, не о чем. А разве в Ветхом завете было многоженство? — решила сменить тему Ангелина, в то время как споры на площади все нарастали. Праздник отошел на второй план, и лишь молодые люди ухмылялись в предвкушении. А звон бьющихся бокалов и громкость истеричных выкриков все возрастали.

— Надо уходить отсюда. Праздник явно не задался, так что делать нам тут больше нечего. — сказал, нахмурившись Строганов, но в этот момент у него завибрировал телефон. — Слушаю. Да… Так точно. Какой? Понял. Скоро будем.

— Новые приказы? — спросила Мария, когда Василий положил трубку.

— Да, идем к западному служебному входу, нас будут ждать. — ответил Строганов, и мы послушно двинулись вслед за ним.

Зимний, Малахитовая гостиная.

— Все посты удвоены, ваше величество. — отчеканил Мирослав. — Дыра уже обнаружена, на северном входе — пятеро убитых, задержан один подозреваемый.

— Если бы мы отвечали за охрану — такого бы не случилось. — проговорил министр жандармерии Илларион Васильевич Долгоруков. — Не дело армии контролировать улицы, как и гвардии охранять простые мероприятия. Не те задачи.

— И тем не менее, угроза устранена, подозреваемые пойманы, паника ликвидирована. — упрямо отчеканил Мирослав.

— Спокойнее, граф, вас никто ни в чем не обвиняет. — устало проговорил император. — Узнайте, как нападавшим стало известно об этом проходе, какое оружие применялось и где его взяли. То что единожды нам повезло, не значит что они не попытаются еще раз.

— Уже, государь. — тут же проговорил Суворов.

— О чем вы? — удивился Илларион.

— Была попытка захвата одной из канонерок, которая должна была отправится на дежурство в аэротории Зимнего. Однако мы выявили нападавших заранее, обезвредили и допросили. — отчеканил Мирослав. — Диверсанты оказались из республиканцев-меньшевиков, приверженцев Гавриила. К сожалению, о теракте бомбиста они ничего не знали, и это расслабило нас… слишком.

— Вот как. Передайте террористов тайной канцелярии у них есть специалисты что даже из мертвого вытянут информацию. — приказал Петр. — Свободны.

— Как прикажете. — поклонившись сказал Мирослав, и вышел. Вслед за ним потянулись и другие министры, все кроме одного.

— Ваше императорское величество. — глубоко склонившись сказал оставшийся в кабинете Илларион. — Прошу прощения, но разве это решение разумно? Среди черни возникнут волнения, а там и до бунтов не далеко. К тому же если вы принудили патриарха — их поддержит церковь.

— Не поддержит, больше того, это идея Филарета, а не моя. — хмыкнул император, рухнув в кресло. Он прекрасно понимал в чьих интересах суетится начальник жандармов, десять лет женат на его дочери как-никак.

— Уж не Детей господних ли это предложение, государь? — все так же глубоко поклонившись спросил Илларион, хотя в голосе его и прозвучали стальные нотки. — Если так, то надо проверить. Они опасные террористы, не раз использовавшие резонанс во вред мирным гражданам и аристократам.

— Ну так в чем дело — проверяй. — улыбнулся Петр Николаевич. — Только с Филаретом разговаривать сам будешь. От своего имени.

— Я… понял, государь. — склонил голову жандарм, и по велению руки императора удалился, оставив того наедине с женой.

— Не думала, что ты на такое пойдешь… — медленно проговорила Надежда, покачав головой. — Мало тебе одного наследника?

— Ему четыре месяца. — коротко ответил Петр. — И ты сама знаешь, как я тебя люблю и ценю.

— О, теперь то точно знаю! Так что решил завести себе несколько блядей, да еще и в моем доме! — не сдержавшись крикнула императрица, гневно глядя на мужа.

— В доме государевом. Не твоем. — припечатал, словом Петр, заставив жену попятиться. — На благо империи.

— На благо империи? Теперь ты так оправдываться будешь? А что скажут наши соседи? Великие державы? — Надежда подалась назад, но сдаваться не собиралась.

— Думаю примут такое же решение, лет через пять — семь. У нас у всех — по одному, два ребенка. А у Мехмеда Седьмого Турецкого уже восемь сыновей. ВОСЕМЬ! И каждый из них — княжеского ранга. У Мусухито, японского императора — пятеро. У Китайского императора… — вздохнув Петр, откинулся в кресле. — С каждым годом мы все больше отстаем, рождаемость, особенно среди аристократов — падает.

— А что, если проблема не в женщине, а в мужчине? — с вызовом спросила Надежда, вздернув носик.

— Значит это только его задача отправить ее на отдых с друзьями. Чтобы она вернулась с ребенком. — мрачно, но уверенно проговорил Петр. — Но это не твоя забота, дорогая, ты ведь скорее умрешь, чем изменишь мужу.