Любовь и возмездие (Мой нежный враг) - Джоансен Айрис - Страница 8

• Предыдущая
• 8/84
• Следующая

— Возможно. — Волна гнева накатила на девушку, бросив ее в жар. Но обещание, данное Лани, заставило сдержаться. И, может быть, на этот раз ей удастся ускользнуть прежде, чем Клара сумеет вывести ее из себя.

— Твой отец понимает, как непозволительно молодым девушкам распускаться. Ты становишься такой же язычницей, как та шлюха, что удовлетворяет его похоть.

Касси остановилась, не повернув головы в сторону домоправительницы.

— Лани не шлюха.

— Шлюха, — злобно повторила Клара. — Шлюха и порочное существо, потерявшее всякий стыд.

— Она хорошая и добрая…

— Ты опять мне перечишь?

Сейчас Касси с удовольствием бы запустила всем, что попадет под руку, в старуху, но та только и ждала этого. Она прекрасно знала, что сможет вывести девушку из себя, если заденет Лани. Но сегодня Кларе не удастся этот маневр. Она дала обещание подруге.

— Я не перечу, — пытаясь говорить как можно спокойнее, возразила Касси. — Но моему отцу не нравится, когда вы говорите так о Лани. Он заботится о ней, любит ее.

— Человек, который был женат на такой чистой и святой женщине, как твоя мать, не может испытывать ничего, кроме похоти, к шлюхам, они только и делают, что потряхивают голыми грудями перед всем светом.

— Теперь она ходит в закрытом платье.

— Только потому, что мне удалось внушить твоему отцу, насколько дурной пример она показывает тебе. И какие греховные мысли может вызвать. Я убедила его, что если у тебя перед глазами будет такой пример, то вскоре и ты, подражая ей, начнешь ходить полуголой.

Касси почувствовала, как гнев оставляет ее. Она ощутила глубокое удовлетворение при мысли, что сегодня ей удалось быть только в набедренной повязке. Лани убедила ее, что на свете нет ничего прекраснее человеческого тела, и нечего стыдиться обнажать его. Однако ей удалось подавить желание бросить Кларе в лицо, что это сражение она проиграла.

— Я очень устала. Спокойной ночи, Клара. — Ради Бога, сдержись, молчи, не перечь ей, уговаривала себя Касси. Сдержи хоть сегодня обещание, данное Лани.

— Кассандра!

Она повернулась к Кларе. Ведьма — так называют ее полинезийцы. Но с первого взгляда этого не скажешь. Седина почти не видна в ее туго затянутых волосах, забранных в пучок. Если бы не постоянное брюзгливое выражение, Клара выглядела бы привлекательной.

— Твоей разболтанности следует положить конец, — сказала Клара. — Я запрещаю тебе бродить по острову где попало, как это делают местные шлюхи. Настало время тебе вернуться в цивилизованный мир. Несколько лет в каком-нибудь монастыре помогут осознать, насколько дурным было твое поведение.

Старая угроза, но Касси вновь почувствовала раздражение.

— Здесь мой дом. И отец не отправит меня никуда.

— Думаешь? Постепенно он все меньше и меньше упрямится, когда я убеждаю его в этом. — Клара торжествующе улыбнулась. — Спокойной ночи, Кассандра. — Повернувшись, она с величественным видом удалилась с веранды, оставив девушку расстроенной и обеспокоенной.

Клара испытывала полное удовлетворение, досадив Касси. Ей доставляло удовольствие причинять девушке боль. В первые дни своего пребывания в этом доме Лани пыталась объяснить Кларе, что люди рождаются чистыми и непорочными, только со временем они начинают отличать добро от зла и осознавать свои дурные поступки. Но вскоре Лани отступилась. Говорить с Кларой — все равно, что биться головой о стену. А «старуха», как они называли ее между собой, ощутила вседозволенность власти, которую она получила в доме. И с каждым годом ее самодурство становилось все более невыносимым.

Касси передернула плечами. Зайдя в свою комнату, она затворила дверь и только сейчас почувствовала себя в безопасности. После смерти матери Клара потребовала вынуть все замки из дверей. Но она редко врывалась сюда. Касси распахнула окно. Хватило ли Лани времени отвести Капу в конюшню?

С облегчением она увидела Лани, та шла к дому со стороны конюшни. Не доходя до веранды, она проскользнула в заднюю дверь. Касси теперь знала, что Лани доберется до своей комнаты раньше, чем Клара обнаружит, что ее нет на месте. Все осталось в тайне.

Но чувство покоя не приходило. Неуверенность и беспокойство по-прежнему терзали душу, грызли ее изнутри. Касси всегда оставалась честной с собой, и она вынуждена была признать, что с сегодняшнего вечера все переменилось. Ничего особенного не произошло. Она просто встретила англичанина, пробудившего в ней странные мысли и ощущения.

Но со временем она постарается забыть и о нем, и об этих беспокойных мыслях. Ее мир существует по другую сторону отсюда, в прекрасной долине. И там она, вместе с Лани и отцом, будет разводить породистых лошадей, и заживут они такой же свободной жизнью, как и все остальные островитяне.

А Лихуа сейчас в постели с англичанином, льнет к нему и стонет от страсти…

Касси с силой стиснула занавески. Волна гнева окатила ее с ног до головы. Стало нечем дышать. Ревность? Но это просто смешно. Ей незнакомо это гнусное чувство. И, конечно, нелепо злиться из-за того, что ее подруга получит удовольствие. Она уже долго живет рядом с островитянами и давно прониклась их верой в то, что необходимо делиться всем, чем ты владеешь.

Но такое же ревнивое чувство пережила она, когда увидела, как англичанин ведет к ней на поводу Капу. Ревность и досада, что драгоценная привязанность Капу, которую он испытывал только к ней, перепала другому человеку. Наверное, ей так и не удастся развить в себе такую же щедрость души, которой наделена Лани и другие островитяне. Хотя до сих пор ей казалось, что она прониклась этим чувством, как и они.

Касси закрыла окно, задернула занавески, следует лечь в постель и выкинуть все эти глупые тревоги из головы.

А завтра, открыв глаза, она уже и не вспомнит ни про англичанина, ни про странные чувства беспомощности и томления, которые вдруг охватили все ее существо, когда он смотрел на нее.

Гонец от Камахамехи прибыл еще до рассвета. Касси проснулась от стука в двери, легких шагов Лани в холле.

Неужели что-то случилось с отцом?!

Она вскочила с постели и чуть ли не бегом выбежала из комнаты. «Что за глупость! — убеждала она себя, — с чего это любое известие непременно дурное?»

Лани уже открыла дверь, и Касси при свете свечи увидела высокого широкоплечего островитянина.

— Что случилось? — спросила Касси. — Что-то с папой?

— Нет, — ответила Лани, успевшая перекинуться несколькими словами с гонцом.

Он улыбнулся, поклонился и торопливо сбежал с холма.

Лани повернулась к Касси:

— Его прислал не Шарль, а Камахамеха. Он предупреждает Шарля о том, что его разыскивают. Вчера вождь принимал у себя англичанина, и тот расспрашивал его о твоем отце. Поскольку англичанин — высокопоставленная особа, а вождь не желает осложнять отношения с Англией, он ответил на все вопросы чужестранца.

— И что именно Камахамеха рассказал ему?

— Он указал, где находится наш дом, сказал, что Шарль, по своему обыкновению, уходит писать этюды с натуры и большую часть времени рисует вулканы. — Лани помолчала. — Англичанин был вежлив и ничего угрожающего в его поведении не предвиделось. Но вождь просил передать Шарлю, что тайфун всегда начинается с легкого ветерка.

По телу Касси прошла волна дурного предчувствия.

— А как зовут этого англичанина?

— Джаред Дейнмаунт, герцог Морландский. — Меж бровей Лани легла тревожная морщинка, когда она увидела, как у Касси перехватило дыхание. — Это он?

— Папа тебе говорил о нем? Лани кивнула.

— Ты же знаешь, Шарлю необходимо порой выговориться, он не мог умолчать о том, что его беспокоило. Но он только сказал, что боится появления англичанина. Неужто это тот самый?

Касси пожалела, что запомнила не очень много из услышанного в Марселе от отца.

— Не знаю. Я не уверена. — Ей показалось невероятным, чтобы отец бежал из Франции из-за Джареда. — Ты отправила гонца в горы предупредить отца?

• Предыдущая
• 8/84
• Следующая