Посох Мерлина (СИ) - "Любимчик Мориарти" - Страница 58

— Заткнись, Вермор, ты лжёшь! — крикнул Брендон, выдирая из руки Фосети его ожерелье и заезжая кулаком по скуле мюридхаудца. — Моя мама не была такой, она была только с папой!

Вермор со злобным видом схватил кулон с подставки, даже не обратив внимания на боль от удара. Защитное поле, которое защищало разве что от любопытных детей, которые хотели подержать волшебный предмет, ударило Вермора током. Но юноша был так зол, что наплевал на боль и уже спустя мгновение атаковал Брендона. Речи о бое красками даже не могло быть: Фосети выпустил заклинание света, желая ослепить Брендона, а потом добить его чем-нибудь похуже.

Адреналин в крови Картера повысился, как и злость. Возможно, это и помогло мальчику спастить от заклинания, но ему было некогда об этом думать.

–Entangle! — крикнул он. В это же мгновение толстая паутина обвила грудь Вермора, из-за чего его руки до локтя оказались плотно прижаты к туловищу, и свободными длинными концами приклеилась к стене за ним. — Не смей говорить о моей матери, гнусный лжец!

Следующее заклинание Брендон отправил с помощью проводника Фосети. Скотт иногда использовал его на сыне, когда у того болела спина из-за чрезмерной активности на улице, но отец всегда использовал электостимуляцию мышц аккуратно, чтобы не было больно. Однако Брендон хотел как раз причинить Вермору боль, хотя бы немного. Когда тело неприятеля поглотило яркую вспышку заклинания, его мышцы сократились, что дало Фосети возможность выбраться из паутины.

–Клянусь, Картер, я убью тебя! — зашипел Фосети, готовясь выстрелить новым заклинанием. Но внезапно проводник заискрился, что было явно не запланировано. Вермор ошарашенно, но злобно посмотрел на него, с досадой понимая, что не сможет проклясть врага. Но наплевав на магию, мюридхаудец сделал резкий выпад, как учили на дуэлях, и заехал правым локтем по челюсти Брендона. Немного пошатнувшись, первоадранец ухватился за рукав нападавшего и внезапно понял, что именно в этой руке была зажата цепочка с солтором, который продолжал искриться. Откинув в сторону чьё-то ожерелье, надеясь, что это был тот, что принадлежал Фосети, Картер со взбешённым взглядом выхватил у него древнюю реликвию.

Кулон в виде феникса удобно лёг ему в руку, а по телу пробежались мурашки, будто это был его собственный проводник — мамин. Большой палец проскользил по крылу феникса, ощущая едва заметные неровности, а в голову закралась одна-единственная мысль, которая заглушала отголоски разума. Это был его солтор, он слишком хорошо помнит, что чувствовал, когда колдовал именно им. Время будто встало, каждая секунда растягивалась в минуты, по спине не переставая бегали мурашки, и Брендон словно в замедленном действии видел, как у Фосети кривятся губы и его рука тянется к лицу Картера.

И в то мгновение, когда тонкие мальчишеские пальцы наконец сжали кулон в кулаке с желанием дать неприятелю отпор, он почувствовал, как под кожей по нервам пробежал ток, десятки нервных импульсов рассредоточились по всему телу, вызывая колкую дрожь и странную взбудораженность и готовность к атаке. И спустя меньше трети секунды, которая, казалось, тянулась чуть ли не вечность, солтор послал последнюю волну электрического заряда и магии мальчику. По самому центру его кости, там, где был костный мозг, пробежал ток, устремляясь в голову кайндаймхца. Брендон сам не понял, как вскинул руку в самой правильной боевой позе и без единого звука атаковал нападающего Вермора заклинанием, которого никогда не знал. Яркая голубая вспышка мигнула на самых кончиках пальцев и устремилась к Фосети.

Картер осознал, что произошло, лишь когда пелена, застлавшая ему глаза и разум, спала, нервы успокоились от электрического разряда, а перед взором мальчика открылась каменная статуя Вермора. Застывший мюридхаудец стоял на мыске правой ноги, левая была согнута в колене под таким углом, что было ясно, что мальчик сорвался с места резко, почти прыжком. Вытянутая рука с растопыренными пальцами тянулась к лицу Брендона, другая зажимала поднятое ожерелье, которое никак не могло принять чёткой формы. Когда-то чёрные волосы были каменными, пряди неразличимыми, хотя Вермор наверняка гордился шелковистыми прямыми волосами, послушными и лёгкими. Лицо второклассника было искусно выточенным: аккуратные губы, сложенные в гневную полоску, острая линия подбородка с плотно сжатой челюстью, гневная складка меж бровей и яростный, хоть и каменный, взгляд. Полы рубашки были приподняты, каждая складка брюк выглядела более настоящей, чем у Брендона. Он казался прекрасной древнегреческой скульптурой, над которой трудились месяцами, а может, и годами.

Картер осмотрел это всё невероятно быстро и тщательно, как никогда бы в жизни не смог. Острый мальчишеский глаз заметил и едва уловимые трещины в этом изваянии, странные пугающие потёртости, хотя на пальцах и в левом глазу Вермора отчего-то они были более глубокими, даже каменная крошка сыпалась на пол. Он оценил статую Фосети слишком быстро даже для того, чтобы понять, что произошло, и испугаться. Лишь когда неизвестные растения с гибкими стеблями, росшими откуда-то из другой комнаты, начали оплетать ноги Вермора, Брендон осознал, что это всё не сон. Мальчик отшатнулся, наблюдая, как растения уже закручивались вокруг груди мюридхаудца, и хотел отбросить кулон одного из основателей атенеума, но пальцы не разгибались, а, наоборот, ещё сильнее сжимали волшебный предмет. Тело так дрожало, будто он только что пробежал марафон, от рваного судорожного дыхания кружилась голова, а сердце гулко билось о рёбра. Глаза неотрывно глядели на статую Вермора, полностью опутанную неизвестным растением, а ноги сами собой делали шаги назад.

— Вермор? — испуганно спросил Брендон. — Я… Я приведу помощь. Себастиан и миссис Брадберри обязательно всё исправят!

Когда в голове пронеслась эта спасительная мысль, незримые тиски вокруг его груди несколько ослабились. Брендон развернулся на пятках, еле отрывая взгляд от трескающегося лица Фосети, и помчался в сторону кабинета Эванса. A пальцы всё так же судорожно, но цепко держали цепь с кулоном-солтором.

Коридоры были тёмными, глухими, рваное дыхание Брендона заглушалось стенами, а его глаза уже не различали с виду одинаковые двери, по которым мальчик всегда ориентировался. Лишь чёткое знание местонахождения кабинета Эванса спасло его от того, чтобы не начать плутать. Сердце стучало где-то в горле, а в голове застыл лишь нужный маршрут. Поворот — лестничный пролёт — длинный коридор — ещё один поворот. И вот здесь должна быть долгожданная дверь в кабинет учителя.

Но взору открылся проход к люку, окружённому коридорами. По полу полезли чу́дные растения, как те, которые облепили статую Вермора. Они тянулись откуда-то издали, источая странный аромат и покрывая стены сыростью. Там же, где-то вдалеке, завывал ветер, пахло морем и лесом. Непонятная прохлада окружила растерянного Брендона, и лишь кулон, который внезапно начал нагреваться, привёл его в чувство.

— Это, должно быть, шутка, — усмехнулся он, не замечая, как его нога наступила на гладкий стебель непонятного растения. И чем дальше продвигался мальчик, тем больше и больше растений облепляло стены. Словно в трансе Брендон разглядывал их, проводил по листьям пальцами, едва касаясь. Они были влажные, невероятно зелёные, словно в весеннем лесу. Ему даже пару раз показалось, что он заметил кленовые листья, но как только они пропадали из его поля зрения, мальчик тут же забывал об этом.

Внезапно Брендон налетел на что-то твёрдое и шершавое, едва не выронив от неожиданности ожерелье. С трудом оторвав взгляд от стеблей, Брендон взглянул на препятствие: огромный раскидистый бук упирался ветвями в небо. Листья шуршали от ветра, где-то в кроне щебетала маленькая птичка. Мальчик почувствовал, как у него отвисла челюсть, и, совершенно не веря в происходящее, залепил себе звонкую пощечину. Но бук не хотел исчезать: напротив, краем глаза он заметил ещё пару деревьев сбоку от него. Брендон опешил. Он обернулся кругом в поисках длинного стебля, но повсюду были лишь деревья, а под ногами вместо плитки оказалась трава.