Единственный мужчина - Джоансен Айрис - Страница 1

• 1/27
• Следующая

Дори расстегнула цепочку и сняла медальон. Взгляд девушки задержался на изображении: цветущая роза, пронзенная шпагой. Шесть лет она не расставалась с этим амулетом и сейчас без него вдруг почувствовала себя беззащитной и уязвимой.

Шесть лет ожидания. Но теперь настало время действовать. Дори добьется своего, не может не добиться. Все просчитано до мелочей. Прочь сомнения и страхи!

Но что, если Филип просто возьмет медальон из футляра и кинет в ящик письменного стола? Что, если он забыл Дори? Ведь прошло столько лет! Конечно, за эти годы в спальне сиятельного шейха Эль Каббара побывало немало женщин. Мысль эта причиняла боль, и Дори поспешила прогнать ее от себя. Она точно знала, что Филип не был женат или помолвлен. А любовница — пусть даже постоянная — ей не помеха. Скоро Дори станет единственной женщиной в жизни шейха Эль Каббара. Она дала себе слово добиться его любви. На свете нет больше женщины, которая знала бы Филипа так хорошо, как она. И это — ее главное оружие. Впрочем, не единственное.

Нет, Филип не посмеет бросить медальон в ящик и забыть о нем! Одной из главных его черт было обостренное чувство собственности. Когда-то Филип надел амулет на шею Дори в знак того, что она принадлежит ему, находится под его покровительством. И он никогда не откажется от того, что считает своим.

Решительно захлопнув футляр, Дори взяла со стола последний номер журнала «Роллинг стоун». Завернув то и другое в крафтовую бумагу, она написала на свертке адрес Джеймса Абернати, лондонского агента шейха. Дори знала из газет, что Филип проводит много времени в Великобритании. Даже если его нет в Лондоне, Абернати наверняка поддерживает с ним связь.

Стук в дверь прервал ее размышления.

— Одну минутку!

— Можешь не спешить! — послышался голос Нила Сейбина. — Я вовсе не тороплюсь услышать, как ты уродуешь мои чудесные песни своим скрипучим голосом.

Дори улыбнулась, почувствовав, как спадает напряжение. Нил всегда умел поднять ей настроение, а его неизменная поддержка помогла Дори добиться многого за последние два года.

— Тогда почему ты не поешь свои песни сам? — спросила Дори с лукавой улыбкой, открывая дверь. — Ведь твой голос куда лучше моего. Да у любой лягушки на болоте голос лучше, чем у меня.

— Зато внешность у лягушки подкачала. — Нил взял у Дори сумку. — Хоть голосок твой и не слишком мелодичен, зато фигура неизменно обеспечивает сборы.

— Большое спасибо. Хорошо, что я не отношусь ко всему этому серьезно, а то, наверное, впала бы в депрессию от подобных комплиментов.

— Если бы мы разговаривали серьезно, никогда не отозвался бы о твоем вокале так неуважительно. Ведь не кто-нибудь, а именно я потратил два года на то, чтобы сделать из тебя певицу, а не просто звезду. — Нил взял Дори за руку: — Пора трогаться. Поли и Джин уже репетируют.

Заперев дверь, Дори направилась вслед за Нилом к лифтам в конце коридора.

— Нам придется еще задержаться. Мне надо заехать по дороге на почту и отправить вот это. — Она вынула из сумки, висящей на плече Нила, сверток с адресом Абернати.

В глазах Нила мелькнуло любопытство. За четыре года их знакомства Дори никогда не получала и не отправляла писем, а тем более посылок.

— Я могу сделать это за тебя, — предложил Нил. — Что-то важное?

— Да, это очень важно. — Дори почувствовала, как дрожит рука, нажимавшая на кнопку лифта.

Надо немедленно взять себя в руки. От Нила, судя по всему, не укрылось ее волнение. Вскинув голову, Дори одарила его одной из своих самых лучезарных улыбок.

— Очень важно, — повторила она. — Помнишь, в прошлом году, когда ты болел гриппом, я была твоей заботливой сиделкой?

— Еще бы не помнить, — кивнул Нил. — Никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным, как тогда.

— Ты сказал после этого, что в долгу передо мной.

— Взыскиваешь долги, Дори?

— Мне нужна помощь. — Она нервно облизала губы. Нелегко было произнести эти слова. Дори ухаживала за Нилом во время болезни, потому что он был ее другом, и теперь чувствовала себя неловко, требуя платы за услуги.

— Я пойму, если ты не захочешь, но я думала…

— Ради бога, успокойся, Дори. — Двери лифта раскрылись, и Нил подтолкнул ее внутрь. — Мы ведь друзья. Если тебе нужна помощь, только скажи.

— Хорошо. — Дори набрала в легкие побольше воздуха. — Я хочу, чтобы мы жили вместе.

— Что-о?!

Двери лифта плавно закрылись.

— Зайдите, Абернати.

Джеймс Абернати помедлил перед закрытой дверью, ведущей в библиотеку. Он не торопился оказаться лицом к лицу с Эль Каббаром. Дорога из Лондона в загородный дом шейха, всегда казавшаяся Абернати изнуряюще длинной, на этот раз промелькнула почти незаметно. Джеймс Абернати считал Лондон единственным подходящим местом для цивилизованного человека и отказывался понимать, почему шейх Эль Каббар, находясь в Англии, предпочитает жить вне ее столицы. Конечно, Филип не мог и дня прожить без лошадей — конюшня шейха была одной из самых знаменитых, — но ведь существует Гайд-парк, где можно кататься по утрам.

Предстоящая встреча с Филипом не сулила Абернати ничего хорошего. Уже из телефонного разговора стало понятно, что шейху очень не понравились новости, полученные Абернати с утренней почтой. Напрасно Джеймс думал, что Эль Каббар вздохнет с облегчением, узнав, что нашлась наконец строптивая девчонка, которую он искал уже более шести лет.

У шейха Эль Каббара был весьма тяжелый характер, но Абернати, будучи его поверенным, получал достаточно хорошее жалованье, чтобы терпеть высокомерие и вспыльчивость Филипа.

Толкнув дверь, Джеймс переступил порог библиотеки. Шейх выглядел еще более рассерженным, чем показалось Абернати по телефону.

— Где пакет? — резко спросил он.

— Вот он. — Открыв портфель, Абернати выложил посылку на журнальный столик. — Я вскрыл его, как вскрываю всю почту в ваше отсутствие. — Джеймс замялся и продолжил извиняющимся тоном: — Я не знал, что там… что-то личное. Если я вам не нужен… — Джеймс приготовился спасаться бегством.

— Садитесь, Абернати, вам не удастся ускользнуть, — развеял его надежды шейх.

Филип нервно мерил шагами комнату. Судя по его костюму, он как раз собирался прокатиться верхом, когда раздался звонок Абернати. Джеймс от души надеялся, что Филип не станет менять своих планов.

Подавив вздох, Абернати покорно опустился в кресло.

— Конечно, шейх Эль Каббар. Всегда к вашим услугам. Я просто не хотел вмешиваться в ваши личные дела.

— Не думаю, что буду растроган письмом Пандоры, — с напускным цинизмом произнес Филип, торопливо срывая обертку с пакета. — Из всех человеческих эмоций ей чаще всего удавалось вызывать у меня гнев и бешенство. Так что же прислала нам маленькая беглянка?

— Не такая уж маленькая, судя по фото на обложке журнала, — вставил Абернати. — Она ведь уже не пятнадцатилетняя девчушка, которой была шесть лет назад, когда исчезла в неизвестном направлении.

Открыв футляр и увидев его содержимое, Филип будто окаменел. Потом резко захлопнула крышку. Взяв со стола журнал, он посмотрел на фотографию.

— Рок-звезда… Нетрудно было догадаться, что Дори выберет что-нибудь в этом роде.

— Она стала настоящей красавицей, — заметил Абернати, позволив себе улыбнуться, — Кто бы мог подумать, что худенькая девчушка превратится в девушку с журнальной обложки?

Абернати видел Пандору только один раз, когда встретил ее шесть лет назад в лондонском аэропорту. А на следующий день Дори убежала, оставив лишь запечатанное письмо для шейха. Тогда она была угловатым подростком с коротким серебристым «ежиком» на голове.

Фотография на журнальной обложке не оставляла сомнений в том, насколько изменилась Пандора Мадхен. Классически правильные черты лица, выразительные черные глаза, роскошная фигура, подчеркнутая одеянием, напоминавшим греческую тогу. Пожалуй, бюст был немного великоват, но большинству мужчин это наверняка нравилось. Даже от фотографии Пандоры исходили волны чувственности. Хотелось коснуться ее изображения, погладить его…

• 1/27
• Следующая