Дорога домой - Джоансен Айрис - Страница 7
- Предыдущая
- 7/34
- Следующая
– Думаю, что да. – Джон шагнул вперед и крепко обнял Элизабет. Он пах мылом, кремом для бритья. А еще от него исходило тепло, отчего Элизабет сразу почувствовала себя в безопасности. – Не волнуйся. Все будет хорошо. Я не позволю ему обидеть тебя. Ни один волосок не упадет с твоей головы.
Элизабет безотчетно прижалась к нему. Грубоватая ткань его куртки колола ее нежную кожу.
– Он сказал, что заберет меня куда-то. И совершенно не слушал, что я говорю. Он считает, что я убила Марка.
– Убила Марка? – удивился Джон. – Он так и сказал?
– Намекал. Так мне показалось. Не знаю. Во всяком случае, он что-то такое городил насчет экспертизы и кремаций. –
Она подняла на него глаза, полные слез. – Он за что-то ненавидит меня, Джон. До сих пор я не встречала ни одного человека, который бы так ненавидел меня. Мой ребенок…
– С ним будет все в порядке, –перебил ее Джон.
– Бардо скоро будет здесь. Со своими сотрудниками. Он так сказал, Джон.
– К тому времени нас уже здесь не будет. Ему понадобится не меньше часа, чтобы добраться до фермы и привезти своих людей. Мы успеем отъехать на порядочное расстояние.
– Какая еще ферма?
– Агентство Бардо арендует ферму неподалеку отсюда. Посторонним туда вход воспрещен. Со стороны дороги дома не видно. Представляю, что они там творят. – Джон мрачно усмехнулся. – Когда хочешь кого-то допросить, то лучше это делать без посторонних глаз.
– И он хотел увезти меня туда?
– Да. Но я не дам ему это сделать. – Джон нежно провел ладонью по ее лицу, глядя прямо в глаза. – Теперь ты поедешь со мной?
– Я ничего не могу понять. Я знаю, что Марк ни в чем не виноват…
– Не сомневаюсь, что ты, как и Марк, веришь в справедливость, – он едва заметно улыбнулся. – К сожалению, я далек от такого образца добродетели, в которую ты веришь. Но ты должна принять меня таким, какой я есть. По крайней мере, поверить, что я хочу уберечь тебя от опасности.
Жесткость, которую она ощутила в тоне Джона, вызвала у нее желание убрать его ладони с ее лица, она отодвинулась от него, но он задержал ее руки в своих.
– Нет, – строго сказал он. – Не отталкивай меня. Я, конечно, не такой, как Марк… Но я… – Он шумно вздохнул. – Кажется, мне никак не удается тебя переубедить?
Элизабет покачала головой:
– Объясни мне, что происходит, и я поеду с тобой.
– Не могу. Во всяком случае, не сейчас. Но думаю, что вскоре смогу это сделать. Этого тебе достаточно?
– У меня нет выбора. Или ты, или мистер Бардо. – Она взглянула на него. – Мне это не по душе, Джон. Мне не хочется бежать из собственного дома. Или выступать в роли подсадной утки, когда непонятно, за кем идет охота. Но больше всего мне не нравится, что в мою жизнь так грубо вмешиваются и угрожают жизни моего ребенка. Я иду с тобой, потому что понимаю: сейчас так будет лучше. Мне удалось договориться с профессорами, которые закончат за меня мой курс, пока не родится малыш. Но когда ребенок родится и я увижу, что с ним все в порядке, я докажу тебе и Бардо, что я не из тех, кем можно запросто манипулировать.
Элизабет не знала, как он примет ее заверение, и удивилась, увидев на его лице смесь гордости и изумления.
– Я ничего другого не ожидал, – и он снова бережно провел пальцем по ее щеке, прежде чем отступить на шаг. – Выключи свет и газ, пока я отведу и усажу Сэма в кузов. Сможет ли твоя подруга Серена позаботиться о нем, пока мы не вернемся за ним?
Элизабет кивнула.
– Что мне брать с собой?
– Только теплое пальто и перчатки. Все, что тебе понадобится, мы купим на месте. – Он поднял собаку на руки. Еще совсем недавно пес был вне себя от гнева, но в руках Джона он совершенно успокоился.
«До чего же он сильный», – подумала Элизабет, открывая дверь Джону. Дог весил не меньше ста фунтов, а Джон нес его словно пушинку.
– Бардо предупредил, что дорога находится под наблюдением.
– Да. За ней велось наблюдение, – бросил он через плечо. – Сейчас нет. Мне пришлось позаботиться об этом человеке, когда Бардо вышел из дома.
– Позаботиться? – недоуменно переспросила Элизабет.
– Убрать его, – нехотя ответил, Джон. – Только на время. Иногда насилия нельзя избежать. Но я не всегда прибегаю к такого рода методам. Поторопись. Нам пора ехать.
– Господи! Это же настоящий самоубийца, – Элизабет в ужасе смотрела на лыжника, который мчался по склону горы впереди их машины, что ехала по дороге. Одетый в красный лыжный костюм блондин с грацией гиппопотама вилял то в одну сторону, то в другую, пытаясь сохранить равновесие. – Наверное, какой-то новичок. Почему же он пустился по такому опасному склону?
– Потому что сумасшедший дурак, который не может устоять перед соблазном… – Джон замолчал, подогнав пикап к обочине и выключая зажигание. – Оставайся здесь.
Выйдя из машины, он сложил руки рупором и закричал так, что горное эхо подхватило его голос.
– Гунер! Черт тебя побери, я ведь просил тебя быть осторожнее. Что ты вытворяешь? Хочешь сломать себе шею?
Светловолосый мужчина засмеялся и крикнул в ответ:
– Все отлично. Но это оказалось немного труднее, чем на водных лыжах. Падать больнее. Но дай мне недельку, и я стану первоклассным горнолыжником.
– Дай тебе неделю, так тебя закуют в гипс с ног до головы, – проворчал Джон.
Лыжник несся вдоль дороги, согнувшись в три погибели.
– Разве это хорошо с твоей стороны? Попросил бы меня достойно встретить вас, – засмеялся он в ответ, – и я бы развернулся, чтобы поздороваться с вами. Мешает только одна мелочь.
– И какая же?
– Я не знаю, как надо разворачиваться, – его оглушительный смех нарушил тишину, царившую в этих местах. – Придется вам подождать, пока мы не окажемся в домике.
– Но останавливаться-то ты уже научился?
– Конечно. Это первое, чему я обучился, как только встал на лыжи. Смотри!
Лыжник откинулся на бок, так что лыжи его взлетели вверх, а он сам, ткнувшись головой вперед, зарылся в снег.
Не расшибся ли он? Лыжник не шевелился. Еще секунду назад он летел так стремительно… Элизабет нажала на ручку двери и выпрыгнула на хорошо утрамбованный снег. Скользя, она бросилась через дорогу и взобралась на холм.
Джон, склонившись над человеком в красном костюме, бережно перевернул его на спину.
– Гунер? Ты и впрямь свихнулся! – в голосе Джона послышались грозные нотки. – Что ты вытворяешь? Где ты ушибся?
– С какой стороны оказалось помятым мое чувство гордости? – Лыжник открыл голубые глаза, в которых плясали озорные огоньки. – Кажется, мне придется посидеть на подушках с неделю или две. Но зато все остальное в полном порядке.
– Как обычно, – вздохнул Джон. Их взаимную привязанность нельзя было скрыть под насмешками, которыми они обменивались. – Но ты уверен, что ничего не сломал?
– Абсолютно, – лыжник сел и принялся отстегивать лыжи. – Знаешь, Джон, думаю, мне придется поискать другой способ остановки. Этот, кажется, несколько грубоват и небезопасен. – Его взгляд остановился на Элизабет, которая смотрела на него из-за плеча Джона. – Привет! Я Гунер Нильсен. А ты – Элизабет Рэмзи? – Он с такой дружеской непринужденностью обратился К ней, что и Элизабет не составило труда сразу принять этот товарищеский тон.
Джон повернулся к ней и нахмурился:
– Я же просил тебя оставаться в машине.
– Да, – спокойно ответила Элизабет, – Но я не обязана подчиняться. Как ты мог заметить, я никогда не подчиняюсь приказам. От меня можно добиться большего, если обращаться с вежливой просьбой.
Гунер Нильсен издал звук, похожий то ли на кашель, то ли на сдавленный смешок. Джон взглянул на него, и Гунер тотчас вскинул руки:
– Извини. Не помню, когда в последний раз тебя так вежливо и мягко сажали в лужу. Кажется, это было в тот раз, когда глава комитета…
– Гунер! – Голос Джона просвистел, как мачете. – То, каким мешком ты плюхаешься в снег, свидетельствует о том, что у тебя совершенно нет мозгов. Остается еще окоротить язык.
- Предыдущая
- 7/34
- Следующая
